Михаил Мельтюхов - Мифы Великой Отечественной (сборник)

Для полноты картины напомню о том, что через 8 лет после бомбардировки была издана книга Ганса Румпфа «Германия в воздушной войне», в которой говорилось: «60—100 тысяч человек гражданского населения, погибших в огне за одну только ночь». Но Румпф не претендовал на точность данных и не приводил в подтверждение этой оценки какие-либо документы.

Откуда же тогда взялось это число – 135 тысяч? И на чем основываются утверждения о том, что жертв было еще больше – 200, 250, 300 тысяч?

16 февраля, на следующий день после окончания бомбардировок, рейхсминистерство пропаганды распространило заявление для прессы, в котором говорилось: «В Дрездене полностью отсутствовала военная промышленность. Это был культурный центр». 25 февраля ведомство Геббельса распространило уже не заявление, а иллюстрированную брошюру, озаглавленную: «Избиение беженцев». Ее можно было назвать и «Избиение младенцев»: иллюстрациями служили фотографии мертвых детей. Именно в этой брошюре утверждалось, что в Дрездене погибло около 200 тысяч человек. Там же говорилось о том, что за счет притока беженцев население саксонской столицы достиго двух миллионов (!) человек. Хотя Геббельса возмущала откровенность Роберта Лея, который несколькими месяцами ранее писал в еженедельнике «Das Reich»: «Мы будем поджигать собственные города. Взрывать немецкие больницы. Давить гусеницами танков наших детей и малевать на башнях танков и крыльях бомбардировщиков белые и красные пятиконечные звезды американцев и русских!», сам министр пропаганды подобными методами не брезговал и заявил, выступая по радио, что общее число потерь в Дрездене может достичь четверти миллиона.

Вся эта информация активно «сливалась» в нейтральную прессу, откуда попадала и к союзникам. Вот случайное свидетельство – рассказ французского писателя Бориса Виана «Блюз для черного кота».

«Один из сутенеров предупредительно протянул ей газету с шапкой: «Дрезден разрушен до основания, около ста двадцати тысяч убитых».  – Люди-то ладно, меня это не трогает,  – сказала, прочитав заголовок, старая кошатница,  – но я не могу видеть, как страдает животное».

Кстати о животных:

«Слоны издавали леденящие душу вопли. Маленькая слониха лежала в загоне ногами кверху. Она была тяжело ранена в живот и не могла подняться. Другую, большую слониху взрывная волна перебросила через барьер. Она стояла на ногах, ее била дрожь. У меня не было выбора – я должен был оставить этих животных на милость судьбы. Я знал, что мне предстоит еще одно дело – возможно, самое трудное в жизни. «Леман, пошли к хищникам»,  – позвал я. Мы сделали то, что обязаны были сделать, но сердце мое разрывалось».

(Отто Зайлер-Джексон, смотритель Дрезденского зоопарка)

Да, хищники. Из семейства кошачьих. Простите за это маленькое отступление и давайте вернемся к пропаганде. Неожиданный подарок Геббельсу и его подручным сделал коммодор Королевских ВВС Колин МакКей Грирсон, который 16 февраля на брифинге для журналистов заявил:

«Прежде всего Дрезден и ему подобные города – центры притяжения для беженцев. Кроме того, через эти города идет движение на Русский фронт, с Запада на Восток, и они достаточно близко расположены от линии фронта. Полагаю, все это оправдывает бомбардировку».

Отвечая на дальнейшие вопросы журналистов, Грирсон сказал (не для протокола):

«Наша цель – уничтожить все, что еще осталось от германского боевого духа».

Агентство Ассошиэйтед Пресс разнесло его слова по миру, нейтралы заговорили о том, что союзники взяли курс на террористические бомбардировки – ив результате неумное поведение Грирсона в сочетании с усилиями геббельсовских пропагандистов привело к тому, что Дрезден стал «зоной особого внимания». Как будто это был первый город, разрушенный британской авиацией. Как будто в Гамбурге не погибли 40 тысяч человек. Как будто другие германские города от бомбардировок ничуть не пострадали (см. приведенный выше список).

Надо сказать, что британское общество относилось к массированным бомбардировкам Германии неоднозначно. Еще в 1944 г. епископ Джордж Белл, выступая в Палате лордов, требовал немедленно прекратить авианалеты на германские города. Он утверждал, что воздушная война аморальна, что она помешает восстановлению нормальных отношений с народами Европы. «Разве правительство не видит, что уничтожение городов угрожает самим основам цивилизации?» – спрашивал Белл.

На сей раз епископ промолчал, зато депутат Палаты общин Ричард Стокс, также убежденный противник массированных бомбардировок, засыпал правительство неудобными вопросами. В данном случае принципиальная позиция парламентария подкреплялась пусть непроверенными, но совершенно ужасающими сведениями о числе жертв. Именно это и заставило Черчилля написать тот документ, который я цитировал в предыдущем посте.

Правительство Черчилля (равно как ни одно из последующих британских правительств) не осудило бомбардировки. До конца войны оставалось несколько недель. Скоро доктор Геббельс покончит с собой, а продукция его ведомства будет объявлена преступной ложью. Почему же ложь о Дрездене живет до сих пор?

Не буду торопиться с ответом и попробую пойти по неверным стопам тех исследователей, которые недостаток цифр и фактов восполняют сравнениями и умозаключениями. Именно на арифметическом сравнении с результатами предыдущих бомбардировок основывалась первоначальная британская оценка потерь при налете на Дрезден – от 8200 до 16 400 убитыми и примерно столько же ранеными. Из чего при этом исходили? В расчет брались плотность населения города и площадь сожженного (будем называть вещи своими именами) района. А также германские данные о предыдущих потерях, которые до конца 1944 г. не афишировались и зачастую занижались. Так вот, площадь разрушений в Дрездене не так уж велика: 6,47 кв. км. Могли ли на этой площади погибнуть 135, а тем более 200 или 250 тысяч человек? Могли, но чисто теоретически. На практике бывает иначе. Так, 9 марта того же 1945 г. американские ВВС совершили массированный налет на Токио. Как и в Дрездене, использовались фугасные и зажигательные бомбы. В густонаселенном городе начался огненный смерч, который выжег 42 квадратных километра. По официальным данным японских властей, в результате этого налета погибли 84 тысячи человек. Ровно 2 тысячи на квадратный километр. Если принять на веру магические 135 тысяч, получится, что в Дрездене на один квадратный километр – 20 865 погибших. В десять раз больше, чем в Токио.

Да, Дрезден был не только плотно населенным, но и многоэтажным городом. Да, в нем находились беженцы – не полтора миллиона, как утверждал доктор Геббельс, и не миллион, но около 300 тысяч. И все же десятикратная разница представляется просто нереальной. Если же принять за основу те данные, которые называет Фридрих Райхерт, то показатель потерь на квадратный километр составит 3,86 тысячи. Почти вдвое выше, чем в Токио. И вот это похоже на правду.