Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»

Ленин 19. III. 22 г.[434]

Трудно обойтись без цитирования, ибо будет неточным, столь дьявольского документа. Такие противозаконные инструкции не могли исходить от главы государства, большинство граждан которого были верующими. Они могли лишь исходить от главаря банды, а посему они и строго секретны, да и «приняла по телефону М. Володичева» столь позорный циркуляр своего шефа и вождя большевиков.

Основные положения ленинского письма были утверждены декретом СНК СССР «Об изъятии церковных ценностей», то есть юридически закрепив ограбление. Через месяц, 20 марта 1922 г., Политбюро ЦК РКП(б) приняло «план проведения по всей стране кампании по изъятию церковных ценностей»[435]. Во исполнение «плана» М.И. Калинин – «Всероссийский староста» и кандидат в члены Политбюро – шифрованной телеграммой известил губкомы и губисполкомы, что изъятие ценностей закончить в европейской части к 1 мая, последний срок для Сибири – 1 июня. «Губкомы и губисполкомы, которые не закончат изъятие [к] указанному сроку, будут привлечены к ответственности по партийной и советской линии»[436]. За подписями секретаря ЦК РКП(б) В.М. Молотова и председателя ВЦИК М.И. Калинина губкомам и губисполкомам был послан «совершенно секретный» циркуляр: комиссии по изъятию церковных ценностей соглашаются на предложения верующих выкупать религиозные раритеты. И все же церковные ценности не утрачивали факта их дальнейшего огосударствления. «Неполное изъятие церковных ценностей будет рассматриваться как нерадение местных органов»[437].

Комиссия по изъятию, учету и сосредоточению церковных ценностей (Троцкий, Калинин, Уншлих, Сапронов, Яковлев, Белобородов и др.) предложила газетам «дать более яркое и открытое выражение голосу тех попов, которые недовольны курсом Тихона и склонны провести не за страх, а за совесть декрет Советской власти об изъятии ценностей»[438]. 18 мая 1922 г. за подписями В.М. Молотова и М.И. Калинина губкомам и губисполкомам послан «совершенно секретный» циркуляр: «Необходимо поддержать лояльное духовенство, которое точно и прямо призывает верующих к исполнению декрета ВЦИК об изъятии ценностей»[439].

Секретнейшее, рукописное в единственном экземпляре послание Ленина членам Политбюро, секретный план Политбюро и совершенно секретный циркуляр Советской власти ясно свидетельствуют о четкой ленинской директиве, об антинародности партийно-государственного правления.

Возмущение верующих доходило до столкновения с войсками. За три месяца выполнения «плана» было зарегистрировано 1414 столкновений[440]. Судебные процессы, связанные с сопротивлением изъятию церковных ценностей, состоялись в Москве, Петрограде, Шуе, Иваново-Вознесенске, Смоленске, Старой Руссе и других городах многострадальной России. Кровь священников и паствы окропила разграбленные святыни.

«…Мы ободрали церковь, как липку, – с гордостью констатировал заслуги большевиков Н. Бухарин, – и на ее «святые ценности» ведем свою мировую пропаганду, не дав из них ни шиша голодающим; при ГПУ мы воздвигли свою «церковь» при помощи православных попов, и уж доподлинно врата ада не одолеют его; мы заменили требуху филаретовского катехизиса любезной моему сердцу «Азбукой коммунизма», Закон Божий – политграмотой, посрывали с детей крестики да ладанки, вместо икон повесили «вождей» и постараемся для Пахома и «низов» открыть мощи Ильича под коммунистическим соусом… Дурацкая страна!»[441]

Дурак – понятие относительное, а «дурацкая страна» – тем более, ибо главным критерием дурости является нравственность человека. «…Наша нравственность, – утверждал Ленин, – подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата… Мы говорим: нравственность это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов»[442]. Хорош переход у идеологов нового российского общества – от «дурацкой страны» до «общества коммунистов». Не вдаваясь в социально-философскую характеристику «дураков» и «коммунистов», констатируем нравственную сторону ленинизма.

Ленин, уверенный в своем деле, был недостаточно убедителен для оппонентов. Поэтому его статьи, книги, выступления усилены неистощимой агрессивностью, насыщенной оскорблениями. Он третирует не только противников, но и несогласных с ним соратников: «Ренегат! Прислужник! Иудушка! Проститутка» и т. п. Оскорблениями дело не ограничивалось. По мнению Ленина, путь к «обществу коммунистов» пролегал только через разрушение посредством диктатуры пролетариата и «священной гражданской войны». Большевистский вождь вступал в явное морально-нравственное противоречие, ибо насилие не является формой государственной власти, а коммунисты не должны иметь привилегированное положение даже в «дурацкой стране». Вместе с тем в России были силы, способные противостоять диктаторским деяниям большевиков и оформлявшемуся в государственную идеологию ленинизму.

ЛИКВИДАЦИЯ ИНАКОМЫСЛЯЩИХ

Упреки по поводу узурпации власти большевиками формально не были оправданны, ибо верховный законодательно-распорядительный орган РСФСР состоял из партий, участвовавших в работе съезда Советов и признавших его решения, хотя из 101 его членов большевиков было более половины, а левых эсеров около трети[443].

15 ноября 1917 г. произошло объединение ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов с ЦИК Советов крестьянских депутатов. Это фактически отражало заключение соглашения большевиков с левыми эсерами, представители которых вошли в состав Совнаркома. А.В. Колегаев стал наркомом земледелия, И.З. Штейнберг – наркомом юстиции, В.Е. Трутовский – народным комиссаром по местному самоуправлению, П.П. Прошьян – наркомом почт и телеграфов, В.А. Карелин – наркомом имуществ Российской Республики, В.А. Алгасов (Бурдаков) и Л.М. Михайлов (Елинсон) – наркомами без портфелей. Расширения двухпартийного состава Совнаркома были законодательно оформлены постановлениями ВЦИК 15 ноября, 9 и 12 декабря 1917 г.[444]

Ленин справедливо отмечал 18 ноября 1917 г., «что союз этот может быть «честной коалицией», честным союзом, ибо коренного расхождения интересов наемных рабочих с интересами трудящихся и эксплуатируемых крестьян нет»[445]. Все это так, но при условии честного партнерства, без ущемления прав и повышения благосостояния одних за счет других. Создание большевистско-левоэсеровского блока не изменило по существу власть диктатуры большевиков, которые принимали угодные им решения вопреки оппонентам во ВЦИК и СНК. Представители меньшинства подвергали действия большевиков резкой критике, даже ставили вопрос о недоверии Совнаркому, но результат голосования был предопределен.