Бернард Барух - От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома

Чтобы добраться туда, нам пришлось отправиться из Кемдена в Чарльстон, где мы сели на колёсный пароход «Луиза», направлявшийся на север от Джорджтауна.

Это был мой первый морской вояж, и какой на море был шторм! Моя старая няня Минерва, стоя на коленях, просила Господа сразу забрать её на небо. Страх перед океаном с тех пор сохранился у меня навсегда.

Из Джорджтауна мы доехали до острова Паули, где жила моя двоюродная бабушка. Именно там я познакомился с её сыном Нэтом, который стал одним из кумиров моего детства. Он был капитаном небольшого каботажного парохода под самым что ни на есть пиратским названием «Банши»[90]. Нэт рассказывал мне умопомрачительные истории об индейках, оленях и утках, которые обитали буквально в десяти милях отсюда, на косе Ваккамау. Все эти воспоминания живо всплыли в моей памяти, когда я узнал, что часть косы Ваккамау продаётся.

У Хобкау богатая история. Когда-то это была часть поместья, подаренного лорду Картерете королём Георгом II. А до колонизации англичанами, как говорят, здесь пытались построить поселение испанцы. В колониальные времена основная дорога между Вилмингтоном, что в Северной Каролине, и Чарльстоном проходила через Хобкау. Часть этой дороги, именно которая проходила через Хобкау, сейчас лишь едва напоминает о себе оставшимися от неё следами, что ведут через лес. Но она и теперь гордо называется «королевской дорогой».

Эти исторические подробности нравились президенту Рузвельту. Он был заинтригован, узнав, что Хобкау было загородным домом Уильяма Олстона, сын которого Джозеф, губернатор Южной Каролины, женился на дочери Аарона Бёрра Феодосии.

Как-то я повёз президента Рузвельта к самому краю опушки леса, до залива Уинья и показал ему развалины крепости, которую англичане возвели во время революции. Здесь находились заросшие могилы нескольких английских солдат. Я никогда не разрешал трогать эти могилы.

Президент Рузвельт с удивлением узнал и то, что он является вторым президентом страны, посетившим Хобкау. Первым был Гровер Кливленд, и одно из излюбленных мест для охоты здесь называется в его честь «президентским местом». То, как «президентское место» получило своё название, является одной из моих излюбленных историй.

Мне поведал её Сони Кейнс, опытный охотник на уток, который выступал в качестве проводника президента Кливленда. Как Сони обычно рассказывал, он перевёз президента на лодке в болото, скрыл лодку в пальметто[91], после чего расставил ловушки. Потом он проводил президента на подготовленное для него место для стрельбы. Для этого надо было пройти полоску болотистой грязной земли по границе устья реки.

Уметь пройти по такой грязи – настоящее искусство. Вы должны ставить ноги легко и быстро их поднимать, чтобы не завязнуть. Президент Кливленд весил больше 250 фунтов (113,4 кг), и можно себе представить, какие неудобства он испытывал. Сони поддерживал тушу мистера Кливленда, когда рука президента вдруг соскользнула, а сам он погрузился во весь рост в грязное болото. Мысль о том, что президент Соединённых Штатов завяз в трясине, наделила Сони сверхчеловеческой силой. Было трудно найти место на округлой фигуре президента, за которое его можно было надёжно ухватить, но Сони всё же отыскал его и сделал мощный рывок.

Высокие, по бёдра, сапоги президента остались в болоте, но сам он поднялся высоко в воздух в сухих носках. К этому моменту Сони погрузился в трясину по пояс. Тем не менее ему удалось выбраться и препроводить Кливленда обратно в лодку. При этом оба покрылись грязью с ног до головы. Отмывшись и переодевшись в тёплую одежду, они оба приняли «лекарство», как тактично назвал это Сони.

После нескольких глотков доброго сильнодействующего «лекарства» мистер Кливленд затрясся от такого мощного приступа хохота, какого Сони никогда больше не наблюдал. Когда Сони рассказывал эту историю, на его лице не было и подобия улыбки. Он вообще всегда был очень серьёзным человеком.

В связи с военным временем визит президента Рузвельта в Хобкау держали в секрете, по крайней мере сначала. Он прибыл туда в воскресенье на Пасху, его личный поезд остановился севернее Джорджтауна, чтобы он смог покинуть его незамеченным. Чтобы не ехать через город, секретная служба повезла президента в Хобкау объездной дорогой. Когда мы через ворота въезжали на территорию моей усадьбы, мальчик-негритёнок, семья которого проживала там, бросил короткий взгляд на президента в накинутом на него плаще с капюшоном.

– Джил! – воскликнул он. – Это же Джордж Вашингтон!

Но личность моего гостя недолго оставалась секретом для жителей Джорджтауна. Ещё до того, как президента видели в его открытом автомобиле, многие горожане догадались, откуда вдруг на шоссе появились целые группы морских пехотинцев в камуфляже и почему в местном отеле зарегистрировались сразу три репортёра из Белого дома. Кроме того, личный вагон президента стоял в городе на запасном пути. Поскольку я не позволил провести к себе в поместье телефон, вагон использовался в качестве центра связи с Вашингтоном.

Личность моего гостя, разумеется, стала известна и в офисе газеты «Ньюс энд курьер» в Чарльстоне, примерно в шестидесяти милях от Хобкау. Редактора звали Уильям Болл. Ярый противник «нового курса», Болл никогда не стеснялся в выражениях, чтобы ясно обозначить свою позицию. «Ньюс энд курьер» была одной из газет, которую президент получал каждое утро на подносе вместе с завтраком. Вскоре после прибытия президента редакционные статьи, едко критиковавшие его, начали появляться каждый день.

Когда я заметил, насколько это раздражает Рузвельта, я отправился к Боллу и попросил его прекратить писать свои редакционные статьи, пока президент находится здесь. Я пояснил, что мои чувства, разумеется, не идут ни в какое сравнение с его правом высказывать своё мнение, но это не очень учтиво по отношению к гостю штата Южная Каролина.

Несмотря на этот раздражающий фактор, президенту настолько понравилось его пребывание здесь, что он не хотел уезжать. Он прибыл в Хобкау изнурённый работой, мучаясь от кашля. От нас он уезжал загорелым и в гораздо лучшей физической форме, которой, как мне заявил его лечащий врач адмирал Росс Макинтайр, у него не было уже много лет.

Апрель, наверное, самый приятный месяц в Хобкау. Вдоль всех аллей вокруг дома пышно цветут азалии. Зелёная листва кустов теряется в массе красных, лиловых, розовых и белых цветов. Но апрель, к сожалению, не является сезоном рыбалки. Для того чтобы разузнать, где президенту больше всего улыбнётся удача в рыбной ловле, мне пришлось заранее исследовать все окрестные речушки и заводи. Наконец я узнал, что Ральфу Форду, владельцу одного из самых больших магазинов в городе, известно одно прекрасное местечко для рыбной ловли в нескольких милях от атлантического побережья. Он вывез туда президента Рузвельта. Когда-то здесь потерпел кораблекрушение корабль, и всякий раз, когда катер президента проходил вокруг места катастрофы, рыба сразу же хватала крючки на леске.