Давид Ливингстон - Дневники исследователя Африки

Реку Чунгу мы пересекли до того, как достигли Мандапалы; Чунгу, ее приток, шириной в пятнадцать – восемнадцать ярдов, глубиной по грудь. Залитая разливом полоса не менее ста ярдов в ширину. Реки Чунгу и Лунда сливаются в стране Кимбафума, приблизительно в двенадцати милях от места перехода через Мандапалу и почти прямо на запад от нее. Лунда сейчас тоже имеет глубину по грудь и ширину в двенадцать ярдов.

Придя в деревню Касембе на Мофве, мы застали Мохамада Богариба за рытьем колодца; потом он обносил колодец оградой, чтобы крокодилы не утаскивали его рабов; трое уже были съедены. Одну из моих коз укусила за ногу собака, и так сильно, что мне пришлось козу убить. Псы здесь злобные, трусливые, но иногда могут искусать человека. Встретился с несколькими старыми друзьями. Мохамад Богариб приготовил ужин и с этого дня не пропустил ни одной трапезы, чтобы не позвать меня.

6 мая. Маноэль Каэтано Перейра посетил Касембе в 1796 г., семьдесят два года назад. Негры называли Перейру Моэндо-Мондо, т. е. «нога мира», «всемирный путешественник». Он пришел на берега Мандапалы, где была резиденция тогдашнего Касембе; с Перейрой был священник (касисе) и много людей, вооруженных ружьями. У Перембе, сейчас самого старого человека в Лунде, уже в то время были дети. Если в то время ему было тридцать лет, то сейчас ему должно быть сто два года, и это, видимо, вполне вероятно, ибо, когда прибыл д-р Ласерда, у Перембе было сорок детей. Старик говорит, что в момент прибытия Перейра приказал выстрелить из всех ружей. На вопрос Касембе, что это значит, Перейра ответил: «Эти ружья требуют рабов и слоновой кости». И то и другое было ему дано щедрой рукой.

Мне не удалось уговорить Перембе рассказать что-нибудь о временах, предшествовавших его времени. Моэндо-Мондо, «нога мира» (Перейра), сказал д-ру Ласерде, что негры называли его «Ужасом». Это хвастовство, так как в местном языке нет такого абстрактного слова.

Когда майор Монтейро был здесь, город Касембе располагался на том же месте, что и сейчас, но мосумба, т. е. огороженная частоколом площадка вождя, находилась приблизительно в пятистах ярдах к юго-востоку от нынешней. Монтейро никуда не ходил и ничего не делал, но несколько человек из его спутников ходили на Луапулу, до которой отсюда миль шесть. Монтейро жалуется в своей книге на то, что тогдашний Касембе его ограбил. Я спросил нынешнего Касембе, почему у Монтейро отобрали его имущество. Касембе ответил, что он в то время жил в другой деревне и не знал об этом деле. Присутствовавший при разговоре Мохамад бин Салех говорит, что утверждение Монтейро – ложь, никаких товаров у него силой не отбирали. Но год был неурожайным, и Монтейро пришлось тратить свои товары на покупку пищи, а не рабов и слоновой кости; он выдумал историю о том, что Касембе его ограбил, чтобы успокоить кредиторов.

В качестве почетного эскорта с Монтейро было послано несколько человек. Живущий и сейчас старик Капика был начальником или одним из начальников этого отряда, он рассказывает, что ходил с Монтейро в Тете, Сенну и Килимане. Посылка почетного эскорта, видимо, подтверждает объяснение, данное Мохамадом, так как если бы Касембе ограбил майора, то не выделил бы людей, да и майор бы их не принял.

Здесь теплее, чем было в пути. Небо покрыто облаками. Сорго выколосилось. Народ здесь плетет очень хорошие циновки из листьев пальмы рафия. Наконец удалось сделать лунные наблюдения.

9 мая. Сегодня утром мимо нас прошло восемь или десять человек, посланных вождем изловить людей, которых он намеревается отправить своему верховному вождю Матиамво как дань рабами. Вот перечень Касембе, данный мне Перембе:

I. Каньимбе – пришел из Лунды, привлеченный рыбой в озерах Мофве и Мверу, и покорил предка Перембе – Катере, который посадил здесь впервые масличные пальмы, добыв семена в Лунде; II. Каньянта; III. Нгуанда-Милинда; IV. Каньембо; V. Леквиса; VI. Кирека; VII. Капумба; VIII. Киньянта; IX. Леквиса – жив и сейчас, но бежал, и его приютил Нсама; X. Муонга, нынешний правитель, изгнавший Леквису.

Португальцы пришли к Киреке, который, говорят, сделал им щедрые подарки: дал слоновую кость, рабов и крупный рогатый скот. Нынешний Касембе наделен здравым смыслом и очень справедлив при разборе судебных дел, но скуп по отношению к своим людям и чужестранцам, тем не менее у меня есть достаточно оснований быть довольным его обращением со мной. Не входящий в перечень Майе, а также VII, VIII, IX и X Касембе – дети Киреки. Некоторые говорят, что Муонга – раб, «не из семьи», т. е. мать его не из королевского рода; она безобразная и жадная старуха. Я отделался от ее попрошайничества тем, что дал ей бусы, которые ей так хотелось иметь, и попросил приготовить мне еду; она перестала дальше выпрашивать, боясь, что я буду настаивать на своем требовании снабдить меня пищей.

10 мая. Послал к Касембе за проводником на Луапулу. Он ответил, что еще не виделся со мной и не дарил мне провизии; я должен-де явиться завтра. Но на следующий день он был занят (казнил человека за колдовство) и не мог нас принять, поэтому сказал, что примет 12-го. Он прислал пятнадцать рыб (окуней) из Мофве и большую корзину сушеной касавы.

Несколько раз сделал лунные наблюдения; измерил при этом оба края луны около ста девяноста раз.

13 мая. Мохамад Богариб живет здесь уже семь месяцев и купил только три бивня; люди Касембе безуспешно охотились на слонов в районе Мофве.

Касембе не дал нам аудиенции. Виноват в этом Капика из эскорта Монтейро, побоявшийся напомнить о нас, чтобы не надоедать Касембе. Но 15-го Касембе прислал за мной и сообщил, что весь народ во владениях Чикумби разбежался. Поэтому Касембе пришлет проводников, которые поведут нас в Кабайю, где еще осталось население; Касембе хочет, чтобы я подождал несколько дней, пока он подыщет хороших проводников и смелет для нас муку на дорогу. Ему известно, что я хочу отправиться на Бангвеоло, что мне следует исполнить то, ради чего мой вождь послал меня, а затем я должен вернуться сюда. Там просто вода, такая же как в Луапуле, Мофве или Мверу, – смотреть не на что. Люди его не будут больше мешать мне, я смогу идти, куда захочу.

Касембе признал, что он обидел Мпамари, вождь пошлет ему в виде компенсации рабов и слоновую кость. Касембе лучше своих людей, страшных сутяг, любящих миландо, судебные дела. Он спросил меня, подстилаю ли я подаренную им шкуру леопарда, так как нехорошо сидеть на земле. Я ответил: «Шкура такая дырявая, что народ смеется, и мне стыдно», но Касембе не воспользовался этим намеком, чтобы подарить мне новую. Он всегда рассуждает очень здраво, если не выпил слишком много пива – помбе. Все арабы очень хвалят его, но плохо отзываются о королеве Моэри (она же Нгомбе, или Кифута). В Катанге люди из Гараганзы убили близкого родственника Касембе. Когда это случилось, находившийся там человек из Гараганзы, или ваньямвези, Фунгафунга бежал и появился на Мофве. Как только стемнело, он, ничего никому не сказав, продолжил свое бегство, пока не добрался до Кабуире, к северу отсюда. Королева и Касембе заподозрили Мпамари в сговоре с ваньямвези; они думали, что Фунгафунга сообщил ему о случившемся раньше, чем убежал на север. Возникли волнения; старший сын Мпамари был убит; Мпамари разграбили самого, забрав всю его медь, слоновую кость и рабов. Королева громко требовала казнить его, но Касембе сдерживал своих людей как мог. Вот об этих-то обидах, нанесенных Мпамари, Касембе, по его словам, сожалеет.