Михаил Болтунов - Душа разведчика под фраком дипломата

Адмирал почувствовал, как перехватило горло и по щеке предательски покатилась слеза.

Иван Павлович Сакулькин вполне мог праздновать четыре дня рождения. Первый в ноябре, поскольку именно в этом месяце в 1926 году он появился на свет в глухой, далекой деревне, от которой до железной дороги было без малого двадцать километров.

В семье Ваня народился первым, чему несказанно радовались его родители. Однако радость вскоре едва не обернулась бедой. Отец, которому недавно исполнилось 17 лет, а матери — 16 лет, возвращались из гостей на санях. Стояла холодная зима, они завернули первенца в теплые пеленки, да в тулуп, и забыли о нем. Приехав домой, обнаружили бездыханное, посиневшее тельце ребенка.

К счастью, в тот момент в доме оказалась бабушка. Опытная, немало повидавшая на своем веку женщина, бросилась спасать внука. Она делала искусственное дыхание, массировала тельце и сквозь слезы молила Бога. Через некоторое время Ваня действительно подал первые признаки жизни. Так он родился во второй раз.

Третий случился в четыре года. Мать, наработавшись в колхозе, истопила вечером печь. Уставшая, измученная, она закрыла задвижку печи, когда там еще не успели прогореть дрова. Ни отца, ни деда дома не было. Один служил в Красной армии, другой — ушел в соседний район на заработки.

Все крепко спали. Дом наполнился угарным газом. Ночью Ваня проснулся словно от удара, вскочил, кинулся к окну, распахнул его и, потеряв сознание, выпал в снег.

Кто знает, сколько пролежал он на морозе. Очнулся от холода. Болела голова, ноги не двигались. Ваня закричал от боли и страха. Однако никто его не услышал. Он с трудом влез в открытое окно, стал будить мать и вновь потерял сознание.

И все-таки распахнутое Ваней окно спасло ему и его родным жизнь. Так он родился в третий раз.

Во втором классе, когда семья Сакулькиных переехала из деревни в город Горький, Иван поздней, холодной осенью провалился в полынью на озере. Искупался в ледяной воде и тяжело заболел. С высокой температурой его положили в больницу. Первоначально ставили диагноз менингит, десять дней он находился в бессознательном состоянии. И как рассказывали потом родители, врачи потеряли надежду на его благополучное выздоровление. Однако постояв на краю пропасти, Иван вновь выкарабкался. Правда, окончательный диагноз звучал не очень оптимистично: крупозное воспаление легких с затемнением правого легкого. Его еще год держали на учете в туберкулезном диспансере. Так состоялось четвертое рождение Сакулькина.

Впрочем, Иван не унывал. Он любил спорт: играл в футбол, бегал на коньках, ходил на лыжах, плавал. Участвовал во всех местных соревнованиях, стал перворазрядником по нескольким видам спорта.

Наступил 1940 год. В Горьком открыли военно-морскую спецшколу. В нее набирали мальчишек 8—10 классов. Им выдавали флотскую форму, только вместо ленточек на бескозырках был бант. «Курсанты накромпросса» — так их звали в городе. Горьковчане любили своих морячков и гордились ими.

В начале 1941 года в гости к ученикам неполной средней школы приехал матрос.

Мальчишки не ошиблись: это был посланец военно-морской спецшколы. Его беседа, рассказ о флоте определил судьбу многих школьников.

После окончания 7 класса больше половины парней из выпускных классов подали заявление с просьбой принять их в спецшколу.

Желающих стать курсантами-моряками было не просто много. Очень много. В кандидаты зачислялись только отличники, обладавшие завидным здоровьем и «чистой анкетой». Уже тогда Сакулькин понял, что члены приемной комиссии знают о его родственниках значительно больше, чем он сам.

Из своей школы Иван оказался единственным, кто с гордостью примерил флотскую форму и бескозырку с бантом.

За две недели до войны курсантов спецшколы отправили в летние лагеря. Жили они в землянках, занимались физической и строевой подготовкой, учили уставы, знакомились с морской практикой.

Начало войны прошло как-то незаметно и только аукнулось в середине июля. Резко ухудшалось питание, курсанты, по сути, вставали из-за стола полуголодными.

В конце августа возвратились из лагерей в город. Началась учеба.

В первых числах ноября фашистская авиация нанесла первый бомбовый удар по промышленным предприятиям Горького. С той поры бомбардировки стали почти ежедневными.

Курсантам-горьковчанам разрешали проживать дома. Городской транспорт почти не ходил, приходилось за семь километров добираться в школу и обратно.

Несмотря на военное время, в спецшколе никаких поблажек курсантам не делали. Учили крепко, требовали жестко.

Иван был старшим в семье. Младшие — сестра и брат Валерий, которому исполнилось три года, фактически находились на попечении Ивана. Да еще хозяйство. Ему приходилось по весне сажать картофель на участке, окучивать, пропалывать, осенью убирать.

Отец крутыми сутками не вылезал с завода, мать шила гимнастерки для бойцов Красной армии.

Зимой Иван делал женские гребешки и обменивал их на муку, просо, горох в селах и деревнях окрест Горького.

Летом 1943 года спецшколу неожиданно расформировали. Выпускников 10 класса направили в Бакинское военно-морское подготовительное училище. И что самое обидное, сняли морскую форму. Пришлось натянуть старые, изношенные отцовские брюки и гимнастерку, которая осталась у него со времен службы в армии.

Вчерашних курсантов погрузили на теплоход «Спартак» и отправили в Астрахань. Теплоход проплывал мимо Казани,

Ульяновска, Куйбышева, Саратова, Сталинграда. Во всех городах он делал остановки, с ребятами проводили экскурсии.

Сакулькин помнил, какое тяжелое впечатление произвел на него разрушенный Сталинград. Обломки стен, трубы, груды бетона и битого кирпича. Город был изрыт траншеями, окопами, всюду полусгоревшая боевая техника — танки, автомашины, разбитые повозки, брошенное оружие.

Вскоре они прибыли в Астрахань, оттуда — в Баку. Поселили их в казармах на Красноармейской улице. Оказалось, что поступать в училище приехали не только они — «спецы», но и еще несколько тысяч выпускников школ. Это были ребята из тех мест страны, до которых не добрались фашисты. На 400 мест третьего выпускного курса претендовали более 3 тысяч человек. Для всех, не исключая и выпускников спецшкол, устроили экзамены по трем предметам — алгебре, геометрии, тригонометрии.

Иван сдал экзамены успешно, был зачислен в училище и наконец скинул рваные штаны, застиранную отцовскую гимнастерку и одел пусть и рабочую, но новую матросскую форму.

Начались учебные будни. Вновь лагерные сборы, курс молодого бойца. Ранний подъем, зарядка, купание в холодной морской воде, завтрак — и на занятия. Особенно изматывающими были шлюпочные учения на веслах и под парусами. Но еще сложнее оказались зимняя практика на парусных судах Каспийской военной флотилии. На парусниках «Галфвинд», «Бейдвинд» курсанты изучали морское дело, драили в стужу до полной белизны деревянную палубу.