Александра Давид-Неэль - Путешествие парижанки в Лхасу

Эти примеры уже достаточно красноречиво свидетельствуют, что гостеприимство государя должно было вызвать у Таши-ламы подозрение, но к ним добавились и другие факты, затрагивавшие его уже непосредственно.

Согласно слухам, ходившим в Лхасе, в тюрьме, предназначенной исключительно для знатных людей, что находится в стенах дворца Далай-ламы, держали трех-четырех аристократов, которых лишили свободы в связи с делом о налогах, упоминавшимся выше.

Люди передавали друг другу множество всяческих историй, в которых правду было невозможно отличить от вымысла, и все же нетрудно понять, какая тревога охватила Таши-ламу и его окружение, когда они получили приглашение явиться ко двору.

Подробности побега, в том виде, как мне рассказывали, могли бы послужить темой для приключенческого романа.

В течение двух лет один из верных друзей Таши-ламы лама Лобзанг, которого я знаю лично, разъезжал по стране под предлогом паломничества и изучал дороги, наиболее подходящие для быстрого побега. Он еще не успел вернуться из последней поездки, когда Пенчен-Таши-лама внезапно покинул Шигадзе, сочтя, что над ним нависла неотвратимая угроза. Лобзанг прибыл туда на следующий день после отъезда Таши-ламы и устремился вслед за другом, надеясь его догнать. Таши-лама и его свита с большим трудом миновали перевал, засыпанный снегом. Вскоре после этого новая метель окончательно завалила дорогу, и наперсник ламы, наткнувшись на непреодолимую преграду, был вынужден повернуть обратно.

Лобзанг больше не чувствовал себя в Тибете в безопасности и перешел индийскую границу. Об этом стало известно, и повсюду был разослан приказ задержать его. Однако ламе удалось сесть на пароход, отплывавший в Китай, и, когда несколько часов спустя пришла телеграмма, где говорилось о его аресте, он был уже в открытом море.

Что касается Таши-ламы, то пёнпо одного из дзонгов якобы узнал его в толпе странников, проходивших мимо его резиденции, и отправил гонца в Лхасу, чтобы сообщить Далай-ламе о своих подозрениях.

В Лхасе и в Шигадзе никто не догадывался о бегстве Таши-ламы. Когда чиновник, посланный в Ташилумпо, обнаружил, что Пенчен-римпоче нет ни там, ни в одном из его дворцов, расположенных в окрестностях города, триста солдат[160] во главе с депёном[161] устремились в погоню за именитым беглецом.

Но уже было потеряно много времени. Когда солдаты добрались до китайской границы, которую не имели права переходить, Великий лама и его сторонники находились уже далеко.

Само собой разумеется, восточные люди не могли просто излагать факты, как я их пересказала. Бегство Таши-ламы произошло совсем незадолго до моего прибытия в Лхасу, но уже приобрело легендарный характер.

Одни утверждали, что, покидая Шигадзе, Великий лама оставил там свой фантом, похожий на него как две капли воды, который вел себя точно так, как он, и поэтому те, кто не был посвящен в эту тайну, даже не подозревали о его отъезде. Как только Таши-лама оказался в безопасности, фантом улетучился.

Другие толковали чудо иначе. По их мнению (таких людей было большинство), сбежал в Китай не лама, а его двойник, в то время как подлинный Пенчен-римпоче по-прежнему оставался в Шигадзе и был невидимым для своих врагов, но его верные подданные и набожные паломники, почитавшие Таши-ламу, могли его видеть.

Будучи в Темо, я не знала ничего, кроме того, что Пенчен-римпоче покинул Шигадзе и его преследуют.

Размышляя об этом странном событии на пути к Брахмапутре, я неожиданно припомнила один случай.

Два с лишним года тому назад, когда я жила в Жакиендо[162], один бард из провинции Кхам исполнил для меня известное эпическое сказание о короле Гезаре де Линке. За те шесть недель, что мы общались, этот человек ознакомил меня с очень древними предсказаниями о приходе воина-спасителя, который внезапно появится в «Северной стране», — его ждали все тибетцы. Одно из пророчеств гласило, что, прежде чем явится этот мессия, Таши-лама покинет Тибет и отправится на север.

Я слушала его крайне недоверчиво и спросила в шутку, сколько веков должно миновать, прежде чем произойдет это событие. В ответ певец, в высшей степени загадочный человек, убежденно заявил, что я своими глазами увижу, как исполнится предсказание, и это случится раньше чем через два с половиной года.

Второе пророчество показалось мне еще более невероятным, чем первое, и даже совершенно бессмысленным. Между тем я оказалась в Темо, в глубине Тибета, где узнала о бегстве духовного наставника Ташилумпо в северные просторы, и со времени, когда бард рассказал мне о предсказании, до отъезда Пенчен-римпоче прошло два года и один месяц.

Странное совпадение, если не сказать больше! Как я должна была это понимать? Что, если вскоре последует приход мессии?.. Неужели этот герой объявится в мистической стране Шамбале[163] и, собрав, как гласит предание, огромную армию «беспощадных и непобедимых» солдат-великанов, объединит всю Азию под единым началом? Быть может, это только мечта, но на Востоке об этом мечтают миллионы людей.

Покинув Темо, мы направились к песчаным берегам Брахмапутры. От величественной реки и окружавших ее высоких гор веяло глубоким покоем и миром; казалось, что над ними не властно время. Безмятежность овладела моей душой, и все страхи, тревоги и волнения за будущее улетучились — я почувствовала, как они растаяли в этой бесконечно спокойной атмосфере.

Мы перешли на неторопливый шаг: вокруг было столько интересного, столько надо было записать! Так, по той же дороге шествовали многочисленные отряды паломников Бонпо, совершавших обход горы Конг-бу-бон-ри[164], которая считается в их религии священной.

Бонпо — это приверженцы религии, преобладавшей в Тибете до введения буддизма. Возможно, первоначально их вера была почти такой же, как и шаманистов[165] Сибири, но это невозможно проверить, ибо в те времена, когда к учению Бонпо еще не примешался буддизм, в Тибете, по всей видимости, не было письменности. Больше я не могу задерживаться на этой теме.

Множество паломников совершали обход святой горы, падая ниц на каждом шагу: они вытягивали перед собой руки, ложились ничком на землю, проводили ногтем линию, соответствовавшую длине их тела, затем поднимались и перемещались на длину прочерченной линии, снова падали, отмечая точку, до которой доставали их пальцы, и так продолжалось на протяжении нескольких километров.

Я неохотно покинула берега Брахмапутры и, поднявшись вверх по течению реки Жьямда, осмотрела по дороге Пу чунг сер кюи лаханг — небольшой храм с позолоченным куполом, в котором находится золотой алтарь.