Александр Арефьев - Были и былички

У основания пениса характерным для Малевича почерком начертана простая волнующая фраза "Вот вам!". Кому обращена она, современникам художника, властям, не больно, как известно, жаловавшим его в своё время, нам ли, грешным, получившим зачатое в озарении художественного провидения послание, или, может быть, будущим поколениям, нам уже не узнать. Однако, опираясь на предварительные изыски искусствоведов, можно сказать, что мощная экспрессия проявившегося рисунка взывает к осознанию сути неумолимого исторического прогресса, невообразимого без поступательных толчков в чреве развивающихся технологических процессов.

В этом свете становится понятным тайный смысл гениального (а, может быть, генитального?) предвидения художника о неизбежности проявления творимого в чёрной темноте, за квадратной ширмой кукловода интимного и овеянного мистикой созидательного деяния.

Хочется верить, что посланное через годы найдёт своего адресата.

Не доехав и пары километров до автозаправки, машина встала.

Кончился бензин. Раздосадованный водитель, оказавшийся батюшкой местного прихода, с трудом, ввиду тучной комплекции, выбрался из машины и от души врезал кулачищем по капоту видавшего виды

"Роллс-Ройса". После чего-то неразборчивого из густой окладистой бороды послышалось: "Прости, Господи, грехи наши тяжкие!". Дело осложнялось тем, что с заправкой батюшка связывал не только надежды наполнить бак автомобиля, но и опорожнить чрево своё от давящей и рвущейся наружу жидкости.

Но уж чёрт постарался или Бог испытание ниспослал, но машина остановилась на весьма оживлённом перекрёстке. Естество требовало своего, и батюшка кряхтя обошёл машину, на ходу смекая, как выйти из положения. Отвернув крышку бензобака, он попытался заглянуть оком внутрь, надеясь разглядеть остатки бензина, но это сыграло роковую роль. Взревев от очередного внутреннего позыва, батюшка вздёрнул рясу и облегчился в горловину бака, при этом делая вид, что напряжённо разглядывает выбоину на крыле. Облегчённо восславив про себя Господа и завернув крышку, батюшка лёгкой походкой вернулся на своё водительское место и привычно крутанул ключ зажигания.

Каково же было его удивление, когда машина послушно завелась с пол-оборота. Мало того, отдавшись воле божией, батюшка до вечера разъезжал по делам своим приходским, с гонором проезжая мимо заправок. Движок тянул мощно, а стрелка показывала до смешного малый расход залитого попом горючего. На ночь глядя не выдержало сердце ревностного церковнослужителя и пошёл он каяться настоятелю, мощною дланью удерживая под рясой бутыль кагора. А тот со второго стакана узрел в свершившемся чудо и деяние святое, помянув, порфирой закусывая, манну небесную. Но велел держать сие в тайне, ибо не богоугодное то дело, на чёрт-те чём разъезжать.

Да куда там, наутро весть сама собой разнеслась, и потянулся народец к батюшке, кто за благословением, а кто и с канистрой за чудесной горючкой. Поп с расстройства постригся под полубокс, снял рясу и ушел в запой. А злые языки и по сию пору сказывают, что после предыдущего возлияния всё и произошло и в чуде причиной главной было выпитое накануне батюшкой да здоровым его организмом отринутое в бензобак. Но сомнения остаются. Может, всё же чудо?

Врачи отмечают возрастание случаев обращения к ним по поводу гнетущей депрессии. На Руси это, можно сказать, национальная болезнь, традиционно относимая к особенностям загадочной русской души. Кручина, хандра, скука мучают ещё со времён Несмеяны не одно поколение, но в наши дни можно говорить об обострении заболевания.

В перманентно подавленное состояние впадают пенсионеры, ностальгирующие по прежней жизни. Вспоминают радостное возбуждение, когда удавалось отхватить колбаски краковской или какого другого дефицита, разжиться свежим анекдотиком, втихомолку похихикать на кухне в узком кругу проверенных друзей над дряхлостью и чарующей тупостью очередного генсека. А какого накала достигало удовольствие достать запретную "порнушку" и убедиться, что секс в стране всё же есть. Теперь-то всё есть, да ветерану диссидентства часто нечем и почти всегда не на что от души даже поесть.

Тянет в меланхолию, а от неё к "уколоться и забыться" и нынешнюю малахольную молодёжь. Ни тебе целины и молодёжных строек долбаного коммунизма, ни памятного комсомольского задора в весёлых пирушках в ходе и в заключение регулярных субботников, ни дремотного елея обязаловки лекций о почему-то медленно текущем моменте из уст похожего на Филиппова из "Карнавальной ночи" лектора. Нет и самой той, засмотренной до дыр и колик в животе весёлой "ночи", осталась только Гурченко после капитальной реставрации.

Поблекли как-то прежние активные поставщики ферментов удовольствия: юмор и сатира. Вылезли из-под пресса цензуры и политической зашоренности, казалось, расцветай пышным цветом. Ан, нет, расслабуха получилась в оранжерейных условиях всеобщей гласности. Жванецкий памятником самому себе, великому, доживает,

Задорнов в зубоскальстве и ёрничестве погряз, Петросян семейным подрядом спасается, разве что Жириновский повеселит. Мало что-то раков по пять рублей, но больших, всё больше по трёшке, худеньких, с клешнями худосочными, некусачими.

А ведь как перестают вырабатываться гормоны радости, душа чахнет, от хандры мрачной в сонливость кидает, живот вздувается от скопления газов в кишечнике. Тело пухнет, переедает до запоров, болячками разными отвечает, виагры клянчит, а у женщин менструальный синдром развивается.

Соблазнов много стало, да всё больше от дьявола. А больше желаний

– больше обломов, мук душевных. Мудрый Эпикур, поняв ещё в кои веки эту механику, призывал человека хотеть поменьше, задачки себе ставить поскромнее, вот и радостей от их выполнения станет больше. А на худой конец можно вспомнить старинное русское психотерапевтическое средство. Сбежать от соблазнов да нервотрёпок городских, забраться в деревеньку, в глушь, принять на грудь, полнолуния дождаться, выйти на пригорок да завыть серым волком в полный голос. Вот душа и очистится, а жизнь снова сладкой покажется.

Рассказывают, что приключилось это давным-давно в Великобритании, то ли при Елизавете, то ли при какой другой королеве, но факт тот исторический место точно имел. Приехала как-то королева аглицкая в войска смотр произвести, а командующий большим подлизой был и как её увидел, так ладошкой глаза прикрыл и глаголет: "Красота твоя, ваше величество, затмевает солнце, ажник глазам моим лицезреть больно". А все солдаты округ тоже не лыком шиты, подхватились и ну хором кричать: "Йес, сэр!", то есть, правильную линию гнёшь, господин ты наш командующий, бабе, а тем паче королеве нашей любимой завсегда потрафить надобно.