Теодор Кранке - Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике

«Шеер» продолжал двигаться вперед, и вот по правому борту вырос угольно-черный силуэт Северного мыса Исландии, ясно очерченный на фоне сверкающих небес. А по левому борту ледяные бугры и холмы Гренландии светились в пляшущих бликах.

— Прорыв под праздничную иллюминацию, господа, — мрачно пошутил Кранке. — И как нарочно, в самом узком месте.

Но северное сияние, по крайней мере, дало ему одно преимущество: оно ясно показало, что вокруг нет неприятеля, ни единой тени на горизонте или на фоне темного ночного моря. Представление продолжалось около часа, затем сияние побледнело и съежилось и наконец совсем исчезло, после чего сгустился чернильный мрак. Можно было отменить повышенную боеготовность, к полуночи «Шеер» миновал самый узкий отрезок пролива. Ночь стояла ясная, видимость относительно хорошая, и путь «Шееру» не преграждали дрейфующие льды, как «Хипперу» несколько дней назад. Течение Гольфстрима унесло льды на север. Худшее осталось позади, и «Шеер» взял новый курс 64°. Однако до норвежских вод еще далеко, и угроза столкнуться с вражескими кораблями была достаточна высока.

Та ночь не обошлась без еще одной тревоги. В 4.45 с фор-марса пришло срочное донесение: «На 60° обнаружен крупный объект. Видимо, боевая мачта линкора класса „Нельсон“». Снова зазвучал сигнал тревоги, и матросы бросились по местам. Капитан приказал идти полным ходом курсом 130°, поскольку из-за близости исландского побережья повернуть было нельзя, и затем поспешил на фор-марс, гадая, «Нельсон» это или «Родней». Оба линкора были оснащены 16-дюймовыми пушками и целым арсеналом 6-дюймовых и 4-дюймовых. А может быть, это даже «Худ», самый большой и быстрый линейный крейсер в мире?

— Дальность? — спросил он еще на последних ступеньках.

— Восемнадцать тысяч, господин капитан.

— Восемнадцать тысяч, — изумленно повторил он, посмотрев в бинокль. — Невозможно. На таком расстоянии был бы виден его корпус, а не только мачты. Попробуйте еще раз.

— Семнадцать девятьсот, господин капитан. Ошибки быть не может.

Капитан снова посмотрел в бинокль и тихо произнес:

— Да нет, не может быть! Отменить тревогу.

Не в первый раз командир артиллерийской части с удивлением смотрел на своего командира, но теперь к удивлению примешивался почти ужас.

— Все в порядке, Шуманн, — успокаивающим тоном сказал капитан. — Взгляните еще раз на эту вашу боевую мачту. Чуть-чуть фантазии, и вот вам уже авианосец. Смотрите, это же айсберг.

Уже светлело, и вскоре можно было невооруженным глазом разглядеть то, что по ошибке приняли за линкор класса «Нельсон». «Шеер» вернулся на прежний курс и помчался по нему на полном ходу, стремясь оказаться как можно дальше от авианосца, стоящего у оставленного за кормой острова. Боевую готовность на борту можно было снизить еще больше, ибо ничто не говорило о присутствии противника. Только зенитчики по-прежнему стояли у своих орудий, так как воздушная атака — это совсем другое дело; вражеские самолеты могли налететь внезапно. К полудню «небесная канцелярия» снова сжалилась над «Шеером», и он вошел в четко ограниченную зону ненастья с яростным северо-западным ветром, большими волнами и снегопадом. Теперь корабль на своем пути домой был защищен и от сюрпризов с воздуха, а так как радиолокатор снова заработал, то «Шеер» получил возможность обнаружить врага независимо от условий видимости.

На нулевой долготе и 60-й широте «Шеер» взял курс зюйд-зюйд-ост. Кранке отправил короткую радиограмму в военно-морское оперативное командование: «Буду в Бергене 30 марта в 5.00 точка прошу осветить северный вход точка Ганс».

В ту ночь на «Шеере» никто не спал, и на следующее утро он прибыл к Бергену, имея несколько минут в запасе. «Объект на экране. На большой глубине», — доложили из радиолокационной рубки, и «Шеер» благополучно избежал столкновения с подводными скалами. Распороть обшивку в последний момент — это было бы уж слишком. Ровно в тот момент, когда пробило две склянки, у северного входа в гавань Бергена загорелся свет. Снова из радиолокационной рубки доложили: «Несколько объектов впереди по курсу». На этот раз это были свои: корабли 177-й противолодочной флотилии и ее командир капитан Рогге приветствовали и поздравили «Шеер». Крейсер взял на борт лоцмана, который должен был провести его трудным путем через канал во внутреннюю гавань.

В 7.00 30 марта «Адмирал Шеер» бросил якорь в гавани после пятимесячного похода во враждебных морях. Так получилось, что это был день рождения капитана, и судьба едва ли могла бы придумать для него более приятный подарок. С иллюминаторов и люков сняли бронированные крышки. Все вновь могли наслаждаться светом и воздухом. А еще миром и спокойствием в тени заснеженных гор. Да и горячими ваннами с пресной водой.

«Шеер» благополучно добрался до гавани, но еще не родной. Впереди лежал последний этап его путешествия.

Глава 26

СНОВА КИЛЬ — И КОНЕЦ ПОХОДА

В полдень Кранке обсудил с командиром флотилии эсминцев свой обратный путь в Киль. Во второй половине дня возвращение «Шеера» тепло приветствовал командующий западным норвежским береговым командованием вице-адмирал фон Шрадер.

В 19.30 «Адмирал Шеер» поднял якорь, вышел из Корсфьорда и на скорости 25 узлов отправился на родину. Как будто специально, чтобы в последний раз проверить на крейсере свою мощь, на море бушевал весенний шторм с порывами ветра, достигающими ураганной силы. К рассвету «Шеер» и сопровождавшая его флотилия эсминцев очутились у Кристианзунда.

«Вы можете идти быстрее 25 узлов?» — просигналил командир флотилии, которому не терпелось как можно быстрее оставить за собой трудный пролив Скагеррак, где им угрожала опасность со стороны подводных лодок.

«Разумеется, — просигналил в ответ Кранке. — Мы просто боялись, что вы нас не догоните».

«Ого! Вы, случаем, не хвастаете?»

«Ничуть. Значит, полный вперед. Придержите свои фуражки!»

И тогда инженер-командир Эве выжал из своих дизелей все, что смог. Корабль дрожал, пульсировал и грохотал, словно у него в трубе бесновалась тысяча чертей. Благодаря переборке машин и очистке днища «Адмирал Шеер» развивал скорость до 27,6 узла, как во время испытательного плавания, причем в течение нескольких часов подряд и после путешествия длиной 46 000 морских миль.

Эсминцы, у которых за последние несколько дней чувствительные паровые турбины высокого давления выложились на все сто процентов, уже не выдерживали новой нагрузки и один за другим отставали от «Шеера», уходя за корму, пока наконец незадолго до Каттегата вровень с «Шеером» не шел только один из них. Через три с половиной часа «Шеер» снизил скорость, чтобы дать этим гончим флота догнать его и выполнить задачу по сопровождению крейсера.