Питер Маас - Исповедь Джо Валачи

Потом Валачи совершил поступок, воспоминания о котором терзают его до сих пор. Опасаясь, что после побега поручитель судебного залога пустит с молотка дом Валачи в Йонкерсе, Валачи, особенно не раздумывая, продал его с большим убытком за наличные. «Я тогда был как в тумане, ничего не соображал, — вспоминает Валачи. — Я старался держать семью, свою настоящую семью, подальше от дел, которыми занимался, и вот случилось так, что она все-таки из-за меня пострадала». На вырученные деньги он купил для своей семьи другой дом в Бронксе, но он не шел ни в какое сравнение с прежним.

Сделав это, Валачи дал своему верному работнику Сэлли тысячу долларов, попросив не забывать менять пластинки в музыкальных автоматах, и уехал на поезде в Буффало. Он провел в номере отеля полтора дня, прежде чем пришел Агуечи. Он сообщил Валачи, что все удалось устроить, и «местные ребята», часто пересекающие границу, возьмут его с собой. Агуечи проинструктировал Валачи, что если у пограничников возникнут к нему вопросы, сказать им, что он живет в Буффало и едет в Канаду «повеселиться».

Валачи пересек границу без приключений и, проехав несколько миль, пересел в ехавшую позади машину Агуечи. Они остановились на ночь в мотеле, и на следующий день приехали в Торонто. Сначала Агуечи отвез Валачи к себе домой, познакомил с женой и детьми, а также со своим братом Вито, который тоже был «солдатом» «Коза ностры». Потом они поехали в итальянскую семью, где Валачи предстояло жить. Его жилище имело отдельный вход с улицы и состояло из кухни и «гостиной», куда была поставлена раскладушка. После обеда Валачи пошел в соседний магазин и купил там продуктов, а также кое-какие кухонные принадлежности. Он забыл взять с собой в Торонто телевизор, поэтому решил прогуляться по центральной части города. Валачи к своему удовольствию обнаружил, что она напоминает район Бродвея. Он посетил бурлеск-шоу и вернулся домой довольно поздно.

Там его поджидал Агуечи. Выяснилось, что ему весь вечер названивали из Нью-Йорка, передавая сообщения для Валачи. Очередной звонок ожидался в два часа ночи. На этот раз позвонил сам Тони Бендер. «Возвращайся, — сказал он Валачи. — Насчет тебя все улажено. Получишь всего пять лет».

Приговор должны были объявить на следующий день, и Валачи следовало присутствовать в суде. По телефону он сказал Бендеру, что подумает, но, прежде чем отправиться спать, сообщил Агуечи, что не собирается возвращаться. Прошло менее часа, и Агуечи вернулся. «Я ничего не могу поделать, — сказал он. — Утром тебе придется вылететь в Нью-Йорк. Легавые из Бюро слишком сильно на нас наседают».

Агуечи сообщил Валачи, что из аэропорта он должен ехать прямиком в дом поручителя. Валачи так и сделал. Там его встретил двоюродный брат поручителя. От него Валачи узнал, что поручитель находится в суде, но позвонит ему сюда. Валачи дождался звонка, и поручитель велел им немедленно ехать в суд на машине двоюродного брата. По дороге, когда они остановились у светофора на одном из перекрестков, Валачи внезапно выскочил из автомобиля, поймал такси и отправился в Бронкс. «Не хотел я ехать в этот суд, вот и все», — объясняет он.

Примерно месяц Валачи переезжал с места на место в Бронксе и Нью-Джерси («Люди, у которых я останавливался, были просто моими друзьями, а не членами мафии, поэтому я не хочу называть их имена»), пока вдруг не обнаружил, что у него возникли большие проблемы с руководством «Коза ностры» в связи с отказом от пятилетнего срока. Он позвонил Бендеру. Тот настаивал, чтобы Валачи согласился на пять лет: «Все уже улажено. И это будет стоить тебе всего пять тысяч».

В конце концов, Валачи сдался. Он вспоминает, что, войдя в зал суда, сразу почувствовал, что атмосфера там «какая-то не такая». И оказался прав. Если ранее в отношении него какая-то договоренность и существовала, то, видимо, к тому моменту она уже потеряла силу. Дело грозило кончиться тем, что ему дадут пятнадцать лет. «Естественно, — рассказывает Валачи, — первым делом я подумал об апелляции» [28]. Объявление приговора было отложено на две недели. Все это время его непрерывно допрашивали сотрудники Бюро по борьбе с наркотиками. Валачи признается, что предпринял последние отчаянные попытки добиться смягчения приговора. Он выдал Бюро некоторые детали, касающиеся торговли героином, не сообщив, однако, никакой информации о «Коза ностре» или отдельных ее членах. В результате его показаний Ральф Вагнер, который вдруг сам решил бежать, воспользовавшись освобождением под залог, был вновь арестован и осужден на срок от восьми до двенадцати лет. Их обоих затем отправили в федеральную тюрьму Атланты.

По словам Валачи, в Атланте сидело примерно девяносто членов «Коза ностры». Об их присутствии ощутимо свидетельствовал тот факт, что, наряду с обычными площадками для бейсбола, ручного мяча и баскетбола, значительная часть внутреннего двора тюрьмы была отведена для итальянской игры «боччи» [29]. Дженовезе был абсолютным повелителем в этой маленькой империи, существовавшей внутри тюрьмы. Он являлся арбитром всех споров и распределителем всех благ. Никто не смел обращаться к Дженовезе без полученного заранее разрешения, а после разговора заключенные отходили от него, почтительно пятясь. Так как он соизволял выходить из камеры всего лишь два вечера в неделю, записываться на разговор с ним следовало задолго до самой беседы. Делалось это через специальных посредников.

Первой проблемой, с которой Валачи столкнулся сразу же по прибытии в Атланту, было неожиданно холодное отношение к нему со стороны Дженовезе. Особенно его беспокоило то, что в этом плане на Вито ориентируются и остальные заключенные мафиози. Наконец, Валачи удалось добиться встречи с боссом. К своему огромному удивлению он обнаружил, что Дженовезе считает его «человеком Тони». Валачи знал, что Бендер был понижен — находясь в тюрьме. Дженовезе поручил руководство «семьей» Томасу Эболи (Томми Райан) и Джерардо (Джерри Катена) — но он никогда не подозревал, какой большой зуб на Тони имеет его босс. Валачи использовал представившийся шанс сказать пару удачно выбранных слов в адрес своего «лейтенанта». «Да я в Атланту попал только из-за Тони, — почти закричал он. — Тони пообещал, что я получу только пять лет, если сдамся. А мне дали пятнадцать».

В последующие недели Дженовезе продолжал расспрашивать Валачи о Бендере. («Вито никогда ничего не говорит прямо, сразу трудно понять, что он имеет в виду»). Постепенно до него стало доходить, что Дженовезе подозревает Бендера в совершении за его спиной нескольких сделок с наркотиками, доходами от которых Тони, по идее, должен был поделиться со своим боссом. Примерно через три месяца догадки Валачи нашли свое подтверждение, когда Дженовезе не мог скрыть своего гнева по поводу любимчика Бендера Винсента Мауро, которого взяли на крупной операции по продаже героина.