Юлия Андреева - Айвазовский

В конце октября 1875 года по пути в Петербург Айвазовский заезжает в Одессу, где давно уже поселились Юлия с Жанной и две их вышедшие замуж дочери, повод более чем достойный — на сносях старшая дочь Ивана Константиновича Елена.

И вот он уже в доме зятя — врача одесской городской больницы, Пелопида Саввича Латри, где собралась уже почти вся семья. Навстречу отцу выходит Мариам с полуторагодовалой Юленькой — внучкой Айвазовского, которую тот видел еще младенцем. Как же много он упускает — живя бобылем в своей Феодосии. Словил первую улыбку малышки, а вот когда на ножки встала, и не заметил. А сколько еще пропустит?! Но Айвазовский не любит признавать свою неправоту, он же приготовил для дочерей имения — да не просто дома — дворцы персидских царевен. Отчего же те отказываются переезжать в приготовленные отцом уютные гнездышки и упорно вьют свои?

31 октября дочь Елена подарит ему первого внука Михаила.[252] Именно подарит, потому что всего через три года знаменитый дедушка увезет малыша в Феодосию, где станет учить его живописи. Михаил Пелопидович Латри, по настоянию своего деда, будет учиться в Петербургской Академии художеств в пейзажном классе профессора Архипа Куинджи, чтобы в результате сделаться известным художником по керамике. Но все это еще не скоро, с появлением внука перед Айвазовским откроются новые просторы деятельности, когда он снова будет чувствовать себя нужным, забегая вперед, скажу, что Елена родит еще двоих детей — дочь Софию[253] и сына Александра.

Александр Латри[254] — единственный внук Айвазовского, которому с благословения Николая II[255] будет позволено носить фамилию своего великого деда.

Из Одессы Айвазовский уезжает, переполненный радостными предчувствиями и надеждами. Он снова был со своей семьей, точнее со своими дочерьми, держал на руках первого внука и собственными глазами видел округлившийся стан Мариам, по словам зятя Вильгельма Львовича Ганзена, родов можно ожидать в январе следующего года. Юлия думала, что отомстила ему, выдав дочерей замуж за иностранцев, но она не предполагала, что он поладит и с зятьями, да еще и уговорит младшую Жанну приехать погостить в Феодосию. Но тут не стоит торопиться, жизнь начала налаживаться и постепенно войдет в свою колею. Главное теперь — не дергать, не настаивать, не выказывать спесь и характер.

Сам Иван Константинович как обычно в трудах и заботах, добравшись до Петербурга, пишет картины для выставок в Вене и Мюнхене, готовится к очередному путешествию, на этот раз через Константинополь. Собирается писать автопортрет для галереи П. М. Третьякова, по его просьбе.

В декабре 1875 года Айвазовский открывает в столице выставку своих работ и весной посещает также приехавшую в Петербург Юлию. Узнав, что врач настоятельно рекомендует супруге сменить климат, Иван Константинович предлагает ей немедленно ехать вместе с ним в Феодосию, с тем, чтобы осенью отправиться во Италию. Она вынуждена принять эту более чем своевременную помощь, взяв вместе с собой младшую дочь, семнадцатилетнюю Жанну. Девочке нравится Крым, ей приятно то уважение, которое феодосийцы неизменно оказывают ее отцу, но больше всего окрыляет ее первая любовь. Друзья Айвазовского — семья армян Лазаревых, проживающая в основном в Москве и приезжающая на лето в Феодосию, принимает юную Жанну как маленькую принцессу, девочка тут же влюбляется в младшего сына Христофора Якимовича — Ивана.

В середине октября Айвазовский везет Юлию и Жанну на пароходе в Италию, сначала Флоренция, затем Ницца и оттуда как особо припасенный подарок, понятный им обоим — Франция, любимый Юлией Париж. Три месяца беззаботной жизни в мягком подходящем ей климате благотворно сказались на здоровье Юлии, но никак не повлияли на лед в их с супругом отношениях.

Давно уставший от неестественной для него холостяцкой жизни Айвазовский надеялся, что они смогут начать все заново, но ничего не получилось, Юлия с радостью посещала вместе с ним выставки и светские приемы, гордясь талантливым мужем и очаровательной дочерью, но сам Айвазовский приехал в Италию не столько для того, чтобы быть с супругой и дочерью. Для него Италия — мастерская, в которой он трудится дни и ночи напролет. Поэтому как обычно предоставив женщин самим себе, он уходил с этюдником куда-нибудь на набережную или берег моря, где с упоением рисовал. Когда же Иван Константинович все же оказывался дома, он отдавал свое свободное время всем, кто желал встретиться с великим художником, попросив его о помощи, заказав новую картину, кто приходил взять интервью для газеты… да и просто пообщаться. Находясь во Флоренции 1876 года, например, он принимает у себя попечителей учебных заведений из Евпатории.

Дуван и Тонгур «…оба они вместе с тем являются членами Совета женской гимназии. Они имеют обе медали, а теперь желали бы получить св. Станислава 3-й степени. Так, кажется, и представлены попечителем Одесского учебного округа. Ежели они будут удостоены этой награды, то можно ожидать от них много материальной помощи для училища, так как оба они очень богаты».[256]

Как и следовало ожидать, осознав, что муженек ни на ноготь не изменился, Юлия дала Ивану Константиновичу понять, что не считает возможным вернуться к нему, чтобы жить по-старому.

Поэтому в апреле 1977 года Айвазовский вновь пишет в Эчмиадзин, прося, наконец, развести его с супругой. Через месяц Синод удовлетворит его прошение.

Хотела ли Юлия снова соединить свою жизнь с Айвазовским? Или просто рассчитывала проехаться за границу за его счет? — За границу на его деньги она ездила неоднократно. Иван Константинович зарабатывал, наверное, лучше, чем кто-либо из современных ему художников, и содержал беглую семью. Несомненно, она надеялась, что произошло чудо, и, постарев, Айвазовский сделается мягче. Ведь теперь у них были не только дети, но и внуки. Семья разрослась, и, наверное, было бы приличнее, если бы бабушка и дедушка снова жили вместе, как в добрые старые времена.

2 февраля 1876 года в Одессе у их дочери Елены появляется сын — второй внук Айвазовского российский художник-маринист Алексей Васильевич Ганзен.[257] Он получит блестящее образование в Новороссийском университете города Одесса, окончив юридический факультет.

Живописи его будут обучать К. Зальцман, П. Мейергейм в Германии, затем в Париже Э. Робер-Флёри[258] и Ж. Лефевр.[259]

A.B. Ганзен закончит Берлинскую и Дрезденскую Академии изящных искусств, войдет в Международную Ассоциацию акварелистов, Ассоциацию гравюры, Русское общество художников в Париже, станет членом общества «Товарищество художников».