Николай Непомнящий - СССР. Зловещие тайны великой эпохи

Словом, как говорится, возможны варианты. Заговорщики, вероятнее всего, знали (или догадывались) о готовящемся Сталиным продолжении сценария. И их поспешность, стремление как можно скорее поставить крест на этом деле — это инстинктивное стремление обороняющегося выбить оружие из рук нападавшего, даже если тот уже повержен и никакой опасности не представляет.

Впрочем, к этому загадочному делу нам предстоит вернуться еще раз.

Итак, думаю, можно подвести некоторые предварительные итоги. Во-первых, оснований для антисталинского заговора было более чем достаточно. И во-вторых, были люди, наиболее заинтересованные в его физическом устранении, и способные это сделать, настроенные резко антисталински и реформаторски (Хрущев и Маленков — абсолютно точно, Берия — с большой долей вероятности, ну а Булганина мы договорились больше не касаться). Но, как известно, «мог сделать» — это еще не значит «сделал». Это — азбучная истина криминалистики. Поэтому приступаем к центральному пункту нашего расследования — обстоятельствам (механизму) предполагаемого преступления.

Вообще расследование любого убийства начинается с судебно-медицинского исследования трупа. Именно экспертное заключение (акт вскрытия трупа) является той печкой, от которой танцует любой следователь, именно от него следователь получает исходные первичные данные, нити к дальнейшему расследованию — причина наступления смерти, является она насильственной или нет, если да, то каким способом причинены повреждения, каким орудием и т. п. Все эти данные считаются объективными, так как основываются на строго научных методах, в отличие, например, от показаний свидетелей, которые могут ошибаться или умышленно вводить следствие в заблуждение, то есть в значительной мере субъективны.

Однако нам, к сожалению, это доказательство — медицинское заключение о смерти Сталина — придется отвергнуть. Причем сразу, с порога, не вдаваясь в суть. Как минимум, по двум причинам.

Во-первых, уже в то время спецслужбы ведущих государств (естественно, и СССР) располагали методикой тайных убийств, замаскированных под естественную смерть (и применяли на практике). Поэтому наши герои, если уж решились на такое дело, то уж наверняка все продумали и просчитали, и если уж сделали, то так, что комар носа не подточит, никакая экспертиза ничего не установит. Не такие они младенцы и дилетанты, чтобы упустить это из виду. И вообще, это не эпоха Петра III или Павла I, когда, чтобы замаскировать убийство императора, достаточно было на его похоронах хорошо обмотать шею трупа шарфом (впрочем, и тогда уже практиковались фальсификации экспертных заключений — Петр III официально умер от «геморроидальных колик»). Так что, надо полагать, все было сделано (если было сделано) на самом высоком уровне, тем более что такие возможности у них были — ведь среди них был такой профессионал высочайшего класса, как Берия, много лет курировавший специально для этого созданные тайные лаборатории и осуществивший ранее не одну такую операцию.

Поэтому медицинское заключение о смерти Сталина из доказательства само превращается в доказываемый тезис — если будет установлено, что никакого убийства не было, оно верно, ну а если наоборот, то… и цена ему соответствующая.

И вторая причина. Для этого нужно вспомнить, кто возглавлял комиссию экспертов. Это — главный судебно-медицинский эксперт страны профессор Прозоровский. Тот самый, который был одним из ведущих членов комиссии, сфальсифицировавшей заключение по «Катынскому делу» и потом отстаивавший это заключение на Нюрнбергском процессе. А человеку, сфальсифицировавшему заключение о смерти 15 тысяч (!) убитых, сделать то же самое в отношении лишь одного, естественно, никакого труда не составит. Поэтому вера такому заключению — как и показаниям патологического лгуна или душевно больного человека; не исключено, что в данном случае он, может, говорит и правду, но абсолютно никаких гарантий этому нет.

А впрочем, можем ли мы судить экспертов так уж строго, с позиций сегодняшнего дня? Вряд ли у них была какая-то альтернатива после получения такого «правительственного задания». Говорят, что великий русский хирург Бурденко, тоже участвовавший в этой фальсификации, потом всю жизнь мучился угрызениями совести.

Поэтому, отложив в сторону медицинское заключение, приступим к рассмотрению обстоятельств смерти вождя. Они хорошо известны и многократно описаны (хотя и с некоторыми расхождениями, но для нас они принципиального значения не имеют).

Итак, какова хронология смерти Сталина? В ночь на 1 марта 1953 года он находился на так называемой «ближней даче», в Кунцеве. Вечером у него «в гостях» была наша четверка — Берия, Маленков, Хрущев и Булганин. Поужинали. По воспоминаниям Хрущева, Сталин был навеселе, в хорошем расположении духа. (По Волкогонову — наоборот, раздражен и не скрывал своего недовольства.) Разошлись где-то после 4–5 часов утра (обычный сталинский режим).

И сразу же начинаются, мягко говоря, странности.

Во-первых, была отпущена вся обслуга и охрана, которая всегда находилась ночью у комнаты Сталина. Это произошло впервые за всю историю нахождения Сталина у власти (и, кстати говоря, несказанно удивило саму охрану).

Расследование этого факта провел Эдвард Радзинский. Он установил, что такое распоряжение было дано одним из охранников («прикрепленных» — по терминологии того времени) Хрусталевым якобы от имени Сталина. Однако Радзинский (как и автор этих строк, да, дума-ю, и любой читатель) абсолютно убежден, что Сталин такого распоряжения дать не мог. Известно, с какой тщательностью, даже болезненной подозрительностью он относился к проблемам своей личной безопасности. Поэтому такое указание могло быть дано только кем-то другим (разумеется, от имени Сталина). Вероятнее всего — Берией.

Никакой случайностью такое распоряжение объяснить невозможно. Оно могло быть дано только с какими-то недобрыми намерениями. А если еще учесть, что это произошло именно в ту ночь, перед которой Сталина последний раз видели здоровым, то цепочка совпадений становится слишком фантастической для того, чтобы считать их случайными.

Но на этом странности не заканчиваются. Дальше события развивались следующим образом.

Утром следующего дня (1 марта, воскресенье), где-то после 10–11 часов, охрана начала беспокоиться, поскольку никаких признаков жизни Сталин не подавал (обычно в это время он уже вставал). Но заходить без вызова было нельзя. Так, как на иголках, люди прождали до вечера. В седьмом часу в кабинете Сталина зажегся свет. Все облегченно вздохнули. Но Сталин не выходил и никого не вызывал. Поздним вечером напряжение достигло предела. После долгих споров и колебаний охрана решается войти в кабинет Сталина. Там они застают его лежащим на полу в нижнем белье, обмочившимся, лишенным речи. Охрана поднимает тревогу и обзванивает руководство страны.