Давид Ливингстон - Дневники исследователя Африки

18 марта. Вчера, когда мы пришли в деревню Мпвето, нас повели к дому Сеида бин Хабиба, построенному на гребне, нависающем над деревней вождя. Это квадратное здание из обмазанной глиной плетенки с земляной крышей, чтобы неприятель не мог зажечь дом. Очень красивое местечко среди гор. Приказчик бин Хабиба, Сариамо, дал нам корзину муки и козью ногу. Я послал приветствие Мпвето; он вежливо ответил и сообщил, что у него нет готовой пищи в деревне, но если мы подождем два дня, то он распорядится, чтобы приготовили еду, и тогда примет нас. Он знает, что мы дадим ему, и ему незачем говорить нам об этом. Видел здесь человека из Сескеке, которого бин Хабиб оставил больным на Кирве, теперь он здесь, у Хабиба.

Пришла посмотреть на нас очень красивая молодая женщина, во всех отношениях совершенная и почти нагая, но не замечающая, что это непристойно: настоящая черная Венера. Светло-серый краснохвостый попугай, встречающийся на Западном берегу, распространен и в Руа, африканцы приручают его.

19 марта. Нас посетил любимый сын Мпвето. Говорят, отец ничего не делает, не посоветовавшись с ним. Мне он не показался наделенным особой мудростью.

20 и 21 марта. Свидание с вождем было отложено. С нас потребовали показать отрез, который собираемся подарить вождю. Я послал хороший большой отрез с пояснением, что у нас почти истощились запасы вещей, так как мы путешествуем уже два года, и сейчас отправляемся в Уджиджи за новым пополнением. Мпвето приготовил пиво, корзину муки и козу. Поглядев на эту провизию и на отрез, он, видимо, решил, что сделка будет невыгодной, и послал сказать мне, что когда мы были у Касембе, то дали тому много отрезов, так же как и Муабо, и если я не дам еще один отрез, то он меня не примет. Он-де никогда не спит под одним куском ткани. Я будто бы наложил на этот отрез заклятие, чтобы убить его, Мпвето, и должен уйти.

По-видимому, он обиделся, что мы ходили к его главному сопернику, Муабо, раньше чем прийти сюда к нему. Он не соглашался принять Сеида бин Хабиба в течение восьми дней, и все это время гадал, чтобы выяснить, можно ли без опасности для себя вообще увидеться с Хабибом. На девятый день он на некоторое время выглянул из-за двери, чтобы увидеть, приемлемое ли лицо бин Хабиб, и только после этого вышел из хижины. Он всегда проявляет большую подозрительность.

Наконец он прислал приказ, чтобы мы уходили, а если мы не уйдем, то он-де придет со всеми своими людьми и прогонит нас. Сариамо сказал, что если бы он не боялся за товары Сеида бин Хабиба, то оказал бы сопротивление Мпвето. Но у меня не было никакого желания оставаться там и ссориться со вздорным вождем; я решил уйти на следующий день.

24 марта. Мпвето изругал африканца-торговца за то, что тот явился с товарами, и отправил его обратно. Ночевали снова на полдороге, в деревне Капемба. Мы пришли как раз в то же время, что и партия торговцев солью из Руа; все это были высокие, хорошо сложенные люди, довольно темнокожие.

25 марта. В полдень достигли Кабвабваты; нас радостно встретили Мохамад и все жители. Сын Мохамада, шейх Бут, был в походе вместе с нами.

Вода на нашем пути так глубока, что отправиться на север невозможно. Ваньямвези, застрявшие здесь, как и мы, говорят, что часто глубина превышает рост человека, а лодок нет. Если бы была возможность добраться домой, они бы здесь не сидели. Подумываю о том, чтобы отправиться на озеро Бемба, так как пройдет по меньшей мере два месяца, пока станет возможно пройти к северу. Но мои запасы кончаются, и я не в состоянии делать в пути подарки вождям.

Дно озера Бемба песчаное, а не илистое, как нам раньше сообщили; на озере четыре острова; один из них, Бангвеоло, очень велик, и на нем живет немало народа. У них множество коз и овец, владельцы каноэ требуют за наем такой лодки, поднимающей восемь – десять человек, три мотыги. За островом, насколько хватает глаз, простирается озеро. В стране в изобилии водятся антилопы цебула и нзоэ. При обмене народ там интересуется солью, а не бусами.

2 апреля 1868 г. Если меня не обманывают сведения, полученные из различных надежных источников, то истоки Нила находятся между 9 и 10° ю. ш., т. е. не менее чем в 400 или 500 милях к югу от южного конца озера Спика, которое сам Спик считал истоком Нила. Танганьика будто бы посылает свои воды на север в озеро Човамбе, или озеро Бэйкера. Если это не окажется ложным, то Танганьика – расширение Нила, как и озеро Човамбе, а река Лоанда соединяет эти два озера. К сожалению, племена, живущие на восточной стороне Лоанды, непрерывно воюют с племенами к западу от этой реки, т. е. на Рузизи. Арабы поговаривают о том, чтобы проложить путь к Човамбе, где, по слухам, много слоновой кости.

11 апреля. Вчера Мохамад произнес длинную речь против намеченного на завтра похода к озеру Бемба. Основной его аргумент – это вымогательские настроения Касембе, который будет требовать ткани и говорить, что я лгал ему, делая вид, что отправляюсь в Уджиджи. В дополнение к этому аргументу он указывает на то, что сейчас идет последний месяц периода дождей – начался период масика – и скоро откроется дорога на север. Суть дела в том, что Мохамад, не сказав мне о громадных количествах воды, изливающихся на страну Марунгу, что бывает каждый год, заставил меня потерять пять месяцев. Он знал, что мы будем вынуждены задержаться здесь, но он так жаждал избавиться от плена у Касембе, что поторопил мой отъезд, утверждая, будто мы будем в Уджиджи через месяц. Я сожалею, что он обманул меня, но удивляться этому не следует: и у магометан, и у христиан считается, что это просто ловкий и умный ход. Если бы мои запасы не пришли почти совсем к концу, я все же рискнул бы вызвать неудовольствие Касембе ради возможного открытия озера Бемба. Одно время я подумывал о покупке товаров у Мохамада Богариба, но его запасы тоже как будто становятся маловаты. Боюсь, что в настоящее время я вынужден отказаться от посещения этого озера.

12 апреля. Собираюсь завтра выступить в поход на Бангвеоло, даже если Касембе откажет мне в проходе за пределы его владений. Нам будет лучше, чем здесь: в Кабвабвате всего мало и все дорого. Там мы можем получить курицу за одну нитку бус, здесь она стоит шесть ниток; там можно купить рыбу, здесь ее нет. Здесь три сановника Касембе: Каквата, Чарли и Капитенга. Они очень хотят отправиться домой, и они как спутники были бы очень полезны мне, но Мохамад задерживает их. Когда я спрашиваю его, почему, он отвечает: «Муабо отказывается их отпустить». Но они, показывая на дом Мохамада, говорят: «Это он отказывает».

13 апреля. Сегодня утром, когда я стал готовиться в путь, мои люди отказались идти. Дело в том, что они все устали, а поведение Мохамада, возражающего против похода, поощряет их. Мохамад, который явно стремился нажить капитал на их отказе, попросил меня остаться на сегодня, а затем спросил, что я думаю сделать с теми, кто убежал. Я ответил: «Ничего. Будь здесь представитель гражданской власти, я передал бы их ему». «О, – сказал он, – я представитель власти. Арестовать их?» Я согласился. Он повторил свой вопрос столько раз, что это мне надоело. Много спустя я понял его мотивы, когда он заявил, будто бы я «пришел к нему и просил его задержать сбежавших, но он, Мохамад, отказал мне». Ему хотелось казаться в глазах людей гораздо лучше меня.