Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни - Ноэль Фицпатрик
На третьем курсе Дублинского университета я жил в крохотной однокомнатной квартирке с крысой, которая таскала мое печенье. Вряд ли сюда можно было пригласить даму, даже если бы мне каким-то чудом повезло найти ту, что хоть в малой степени заинтересовалась бы мной. Но я все же положил глаз на одну девушку. Мне казалось, что было бы очень романтично нарвать нарциссов по пути домой с ночной смены — я проходил практику в одной из конюшен — и принести до завтрака к ее красивому большому кирпичному дому в престижном районе Ренела. К сожалению, я не знал, как мне донести эти цветы. Я сунул букет за пазуху, под мою мотоциклетную куртку, и подъехал к ее дому. После ночи работы с жеребыми кобылами от меня пахло конским навозом. Она открыла дверь, и я протянул ей пучок помятых нарциссов, достав их из-за пазухи. Она бросила на меня презрительный взгляд, покачала головой и закрыла передо мной дверь.
К четвертому курсу дело пошло лучше. Тогда я познакомился со своей первой настоящей девушкой. Нас познакомила Джанин, которая жила надо мной на Пемброк-роуд. Называть имя девушки я не стану — по вполне понятным причинам. Я говорю «настоящая», хотя точнее было бы сказать «очередная» или «неправильно понятая». Думаю, я всегда был неисправимым романтиком, а в то время еще и гораздо более наивным, чем большинство парней.
Начало моей романтической жизни было поздним и не самым благоприятным. И когда я, наконец, потерял девственность после спонтанного подъема на крышу в очень солнечный день, что само по себе большая редкость для Дублина, все прошло не слишком-то хорошо, а, скорее, как-то суетливо, шумно и совсем не романтично. Я даже удивлялся, почему все твердили мне, что это так здорово. Впрочем, виной всему была моя собственная неловкость. Когда девушка уехала домой, в Америку, я сэкономил несколько сотен фунтов и отправил ей на билет, чтобы она вернулась ко мне, но она так и не появилась. Я почти уверен, что на эти деньги она укатила во Францию к другому бойфренду! Так что у меня было не самое удачное начало романтических отношений с девушками. Я был опустошен и подавлен.
А со своей действительно настоящей девушкой — Хеленой — я познакомился в офисе модельного агентства Росса Таллона во время моей недолгой подработки в качестве модели на последнем курсе университета. Я сидел в приемной, ожидая приглашения на кастинг, и вдруг увидел потрясающе красивую девушку с длинными светлыми волосами, проплывающую мимо и обдавшую меня соблазнительнейшим парфюмом — благоухающей симфонией аромата, которую я помню и по сей день. Я не имел представления, кто это.
К счастью, в тот момент из офиса все вышли, и я метнулся к альбому фотографий, лежавшему на столе. Девушку звали Хелена — блестяще! И еще лучше было то, что там был номер ее телефона. Из соседней комнаты донеслись голоса, стало ясно, что они вот-вот вернутся. Ручка, ручка! Мне нужна была чертова ручка! Никакой ручки нигде не было, но была отвертка (почему-то). И я в буквальном смысле слова нацарапал номер Хелены на пачке сигарет, которую вытащил из мусорной корзины. Оставалось только молиться, чтобы потом я смог хоть что-то разобрать.
Я смог. Когда я позвонил, трубку подняла ее мама, милейшая женщина. Я абсолютно не представлял, что сказать, кроме «алло», но с Хеленой, когда мама ее позвала, у меня все вышло гораздо лучше, потому что я сумел назначить свидание прекрасной девушке! На первом же свидании Хелене пришлось сопровождать меня к датскому догу по имени Тор в маленькой больнице при ветеринарной школе, а потом мы пили чай и газировку в отеле «Джурис» в Боллсбридже. Я ужасно нервничал, но, должно быть, все прошло хорошо, потому что вскоре мы стали парой. Мы с Хеленой были вместе большую часть времени, пока я работал сельским ветеринаром. Благослови Господь эту девушку! Она приезжала на зеленом автобусе или на поезде из Дублина в жуткую глушь, где я жил и работал, и всегда привозила целую сумку сандвичей из кафе, где работала.
После окончания ветеринарной школы я работал у разных ветеринаров, и порой, когда ко мне приезжала Хелена, нам приходилось отправляться на вызовы фермеров вместе. Бедной девушке, которая родилась и выросла в городе, не раз приходилось падать на колени в грязь и орудовать по локоть в крови, помогая мне принимать телят или ягнят. Порой она держала для меня факел на холодном ветру, и руки у нее дрожали и немели от холода. Самое яркое мое воспоминание о том времени связано с эпизоотией (эпидемией у животных) бабезиоза, опаснейшей болезни скота, распространенной в болотистой местности — а в Ирландии в тот период мне приходилось работать именно на болотах.
Бабезиоз вызывается простейшим паразитом Babesia divergens, переносчиком которого являются клещи. Под воздействием паразита красные кровяные тельца у скота взрываются одно за другим, гемоглобин проникает в мочу, и почки перестают выполнять свою фильтрующую функцию. Кровь не обеспечивает достаточного притока кислорода к тканям и органам. Животные буквально истекают кровью через мочу. К моменту нашего приезда в поле лежало около двадцати умирающих коров. Болезнь эта очень тяжелая. Нужно быстро организовать переливание крови больным животным от здоровых. Здоровых коров выстроили в очередь в узком загоне с воротами, где был закреплен фиксатор. Этот фиксатор должен был фиксировать голову и шею первого животного. Все это легче сказать, чем сделать! Мы привлекли всех, кто находился в то время на ферме. Каждое животное удерживали щипцами за нос, пока я выкачивал из него полтора галлона крови. В ведре кровь смешивали с несколькими ложками лимоннокислого натрия, чтобы она не сворачивалась. Затем несколько ведер крови на тракторе доставляли в поле к больным животным, и там я переливал здоровую кровь несчастным коровам.
До сих пор помню, как Хелена, девушка, выросшая в самом центре Дублина, стоит посреди болота в захолустном графстве Оффали, высоко подняв руки под моросящим дождем, чтобы
