Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II - Юрий Александрович Лебедев
Вспомним также, что докладная записка на имя Судоплатова с предварительными данными о полонии от генерала Хлопова, цитировавшаяся ранее в этой главе, датирована 22 декабря и содержит ремарку о том, что «описание процесса производства полония выслано нам почтой и по получению будет немедленно направлено Вам».
Итак, 14 декабря у Жоржа был курьер, который и забрал посылку с «образцами корпуса детонатора» и отчётом о работе. Именно за этими образцами курьер и приезжал, поскольку, как следует из того же письма, последний раз перед этим Жорж имел связь через курьера почти год назад.
В течение своего пребывания в Дейтоне Жорж, вероятно, имел какой-то канал связи для передачи информации (Дейтон не был «закрытым городом», в нём работала и почта, и телефон), но передать такую техническую конструкцию по информационным каналам было нельзя.
И маршрут Дейтон-Нью-Йорк-Гавр (Бремен) – Москва посылка проделала менее чем за 13 суток, а краткое сообщение, послужившее основой для докладной записки Судоплатову, судя по всему, было отправлено в ГРУ по радио буквально через 2–3 дня после получения отчёта от Жоржа. В те времена это можно квалифицировать как «молниеносную доставку» ☺.
То, что мы отметили при анализе письма Жоржа торопливость и сумбурность, вполне объяснимо – курьер действительно спешил, поскольку его маршрут был рассчитан по часам и опоздать на очередную пересадку он не имел права.
И специалисты Технического совета Спецкомитета ещё в конце 1945 – начале 1946 года, т. е. спустя только чуть более полугода после утверждения этой конструкции в манхэттенском проекте в мае 1945 года, уже могли подержать в руках и внимательно рассмотреть американского «ёжика».
Более того, вместе с образцом они имели и подробнейшее описание всех конструктивных и технологических тонкостей этой важнейшей «детали» атомной бомбы, о которых не только не было сказано ни слова в отчёте Смита, но которые остаются секретными до сих пор!
Вот авторитетное свидетельство об этом, которое дал один из самых информированных историков советского атомного проекта, бывший министр среднего машиностроения СССР (1986–1989), 1-й заместитель министра РФ по атомной энергии (1993–2002) Лев Дмитриевич Рябев:
«При чём – я смотрел эти схемы – прямо детально чертёж её дан, размеры все, какое количество полония там, и так далее… Какой нейтронный поток при этом создаётся для инициирования атомного заряда. Всё это детально изложено было в этих материалах».[594]
14.58. Л. Д. Рябев рассказывает о содержании донесения Ж. А. Коваля об устройстве нейтронного инициатора.[595]
Не исключаю также, что в конце 1948 – начале 1949 года, когда Жорж вернулся в СССР и, по его собственному признанию, писал в это время отчёт о своей командировке, он не только сидел за столом и, макая перо в чернильницу, заносил на бумагу свои наблюдения и выводы, но и отвечал на сугубо специальные технические вопросы (т. е., подробно консультировал) тех, кто в это же время делал «советских ёжиков».
А вопросы по «ёжикам» возникали постоянно, причём по самым неожиданным поводам и почти до момента испытания. Так, Ю. Б. Харитон в своей записке на имя Б. Л. Ванникова 23 мая 1949 года он писал:
«В соответствии с Вашим указанием в феврвле с.г. к нам был направлен в командировку тов. Зив Д. М.(из Радиевого Института А. Н.), который провел у нас очень полезную работу, но, не закончив ее, выехал в Москву и Ленинград на несколько дней для уточнения вопросов технологии нилона и консультации по проекту завода выделения нилона. С момента отъезда тов. Зива прошло около полутора месяцев и никаких сведений о нем не поступает. Мы опасаемся, что вопреки Вашему указанию руководство РИАН’а задерживает тов. Зива.
В настоящий момент нам крайне важно предельно усилить работу по НЗ, особенно, в связи с трудностями, выявившимися при хранении, о чем я сообщал Вам по телефону».[596]
Из текста этой записки видно, что в конструкции или технологии изготовления НЗ (а Д. М. Зив был одним из ведущих специалистов по полонию) каким-то образом использовался «нилон» – синтетический материал, сегодня известный как «нейлон» или «найлон» (англ. nylon). В США он был широко внедрён в 1938 году, а в СССР – только «в конце 1940-х годов»[597] как материал для женских чулок.
Использование же нейлона при изготовлении НЗ, разумеется, не было описано в «открытой литературе» до рассекречивания и публикации цитированного выше рабочего документа Ю. Б. Харитона.
В связи с этим я не исключаю даже того (хотя это, конечно, очень «тоненькая» нить альтерверса ☺), что Жорж принял личное участие в решающей фазе конструирования и изготовления тех четырёх нейтронных инициаторов, которые привезли Харитону на Семипалатинский полигон в августе 1949 года, где он и выбрал «один из них, с наилучшими характеристиками».[598]
Впрочем, эта заслуга Жоржа, естественная «по логике вещей», скорее всего, в нашей ветви альтерверса не имела места из-за категорического нежелания Сталина допускать к непосредственной работе в атомном проекте американцев. Вспомним историю просьбы физико-химика Георгия Николаевича Антонова о работе в советском атомном проекте, рассмотренную в гл. «Возвращение и отчёт по командировке».
А какой НЗ имел «наилучшие» характеристики, по которым Ю. Б. Харитон выбрал этот экземпляр НЗ для инициирования первой советской атомной бомбы? Это инициатор с наименьшим нейтронным фоном, поскольку
«вообще, вероятность неполноценного взрыва составляла 5–6 % и была неустранима в принципе, ведь если бы при обжатии плутония появился случайный нейтрон в тот момент, когда само обжатие еще не подошло к пику, то начавшаяся реакция деления развалила бы конструкцию, не дав полного выхода энергии. Произошел бы хлопок, которого так боялись все испытатели…».[599]
Поэтому не зря К. И.Щёлкин, который
«29 августа 1949 года на Семипалатинском испытательном полигоне вложил инициирующий заряд в плутониевую сферу первого советского атомного взрывчатого устройства РДС-1»,[600] назвал НЗ «главным узлом изделия».
В своём отчёте о проведённом испытании атомной бомбы он написал:
«В ночь на 29 августа тт. Харитон Ю. Б. и Духов Н. Л. с помощниками в присутствии тт. Курчатова И. В., Завенягина А. П., Александрова А. С., Зернова П. М. и др. собрали боевой заряд из Z и нейтронный запал в поршне из А-9 и вставили главный узел в изделие».[601]
Текст Кирилла Ивановича несколько комичен – по его описанию «главный узел» в заряд вставляют «в четыре руки» Харитон и Духов, а если учесть и руки «помощников», то получается,
