Роберт Кнехт - Ришелье

Обхождение кардинала с Рубенсом и покровительство, оказываемое им художникам различных, часто противоречащих друг другу, стилей, свидетельствует об отсутствии у Ришелье вкуса. Тем не менее это обвинение может быть отклонено. Если бы Ришелье действительно не нравился Рубенс и его искусство, он не заказал бы ему две картины для своего кабинета. В качестве сюринтенданта Марии Медичи кардинал пригласил Рубенса для завершения украшения Галереи Генриха IV в Люксембургском дворце, которая оказалась даже большим шедевром, чем Галерея Медичи. Поведение Ришелье объяснялось скорее политическими, нежели эстетические соображения. Рубенс был не только художником; он был также опытным дипломатом, глубоко убежденным в справедливости Габсбургов. Ришелье имел веские причины предполагать, что мастерская художника являлась гнездом политических интриг.

Тот факт, что Ришелье покровительствовал художникам различных школ, неоспорим. Он пользовался услугами Вуэ, основателя барокко во Франции, Стелла и Пуссена, вероятно самых классических художников, и Виньона, углубившего маньернстские традиции. Но нельзя осуждать кардинала за то, что он не признавал художественные стили, изобретенные впоследствии. Он далеко забрасывал свои сети в поисках таланта. Он не только предоставлял работу художникам с установившейся репутацией; он искал молодых людей с признаками таланта. Шампаню было 36 лет, Лаиру — 33, а Лебрену — 22, когда кардинал открыл их.

Необходимо заметить, что Ришелье с трудом удавалось отделить искусство от политики. Срзди художников, нанятых им, некоторые были из Лотарингии. Так, два больших высеченных изображения осады Ла-Рошели и острова Ре были выполнены Жаком Калло, а среди картин, имеющихся у кардинала, были полотна Клода Дерюэ и Жоржа де ла Тура. Возможно, Ришелье наслаждался этими картинами, но в центре его политических забот находилась Лотарингия; можно предположить, что покровительство художникам использовалось им для создания профранцузских настроений во всем герцогстве.

Если картины были главным декоративным элементом Дворца кардинала, то замок Ришелье был украшен преимущественно скульптурами. Над въездными воротами стояла конная статуя Людовика XIII, созданная скульптором Вертело. По сторонам ворот стояли две античные статуи, Геркулеса и Марса. На куполе, находящемся над воротами, стояла бронзовая статуя Славы, державшей в каждой руке по трубе; эта скульптура также была создана Вертело. В главном внутреннем дворе стояло много статуй, бюстов и ваз в нишах. Одни отмечали «Богов, глядящих со всех стен», тогда как другие описывали замок как «Пантеон со всем римским двором». Некоторые считали, что обилие скульптур призвано скрыть недостатки в здании Лемерсье, но, вероятнее всего, скульптуры должны были придать величие дому предков Ришелье. При украшении общественных зданий кардинал использовал скульптуры для прославления монархии Бурбонов. Так, запрестольная скульптура часовни Сорбонны представляла собой истинную триумфальную арку. Она была украшена бронзовыми ангелами с кадильницами, символами справедливости и предопределения, а также большими статуями Карла Великого и Святого Людовика, похожего на короля. Подобные статуи императора и короля украшали алтарь собора Святого Людовика Иезуита. Ришелье стремился увековечить в скульптурах образ короля. К постаменту статуи Генриха IV он добавил пять бронзовых барельефов (автором трех из них является Бородони, один был создан Буденом, а другой — Трамбле). Вскоре после этого Ришелье заказал конную статую Людовика XIII, торжественное открытие которой состоялось в 1639 году. Ришелье заказывал статуи со своим изображением гораздо неохотнее, чем картины. Политическая роль Ришелье символизировалась только двумя ростральными колоннами из разноцветного мрамора. Кроме картин, изображение кардинала существовало на медалях, изготовленных Гийомом Дюпре и Жаном Вареном.

Ришелье действительно проявлял интерес к скульптуре. Однажды, во время визита в Альби, он отказался верить в то, что тонкой работы распятие и хоры действительно сделаны из белого камня. Взяв лестницу, он вскарабкался на несколько ступенек и поскреб хоры лопаточкой, желая определить, не является ли камень в действительности штукатуркой. Несмотря на то, что этот занятный анекдот свидетельствует о личной любознательности кардинала, неоспорим тот факт, что вкус кардинала в отношении скульптур был эклектическим. Современные Ришелье скульпторы, которым он покровительствовал, принадлежали к двум прямо противоположным направлениям. Одни работали в традициях французского реализма (например, Тома Буден, Бартелеми Трамбле, Жермен Жиссе), тогда как другие работали в новом, более напыщенном итальянском стиле (Жак Сарразен, Симон Гийен, Кристоф Коше и Пьер Биар). Ришелье поручил Биару изготовить бюст Людовика XIII для Лимурского замка, но позже отдал предпочтение Гийому Вертело, который до поступления на службу к Марии Медичи прошел обучение в Риме. Он делал Вертело заказы на изготовление для замка Ришелье и часовни Сорбонны. Кульминацией пристрастия кардинала к итальянской скульптуре явился заказ, отправленный Бернини через Мазарини и кардинала Антонио Барберини. Великий итальянский мастер начал работать над мраморной статуей Ришелье, использовав некоторые «профили», присланные ему из Парижа. Данная работа так и не была завершена; однако Бернини изготовил бюст Ришелье, который находится сейчас в Лувре.

Ришелье был первым человеком во Франции, начавшим коллекционировать произведения искусства в массовом масштабе. Многие из них находятся в музеях различных стран мира. В их числе: «Рабы» Микеланджело, полотна Мантенья, Перуджино и Лоренцо Коста, украшавшие кабинет Изабеллы Эсте, «Вакханалия» Пуссена, а также знаменитый инкрустированный стол, находящийся сейчас в Галерее Аполлона в Лувре. И хотя Ришелье, в отличие от Мазарини, не получил достаточного эстетического воспитания, его интерес к искусству проявился уже в самом начале его карьеры. В 1624 году Мария Медичи посоветовала герцогу Мантуанскому в благодарность послать кардиналу «несколько великолепных картин». В том же самом году посол мантуанский в своем письме охарактеризовал кардинала как «великого коллекционера редких картин». Во время своего визита в Северную Италию в 1629–1630 годах кардинал выразил герцогу Савойскому свое великое восхищение художественной галереей в Риволи. Некоторые из самых ранних приобретений Ришелье были подарены ему Марией Медичи вместе с Малым Люксембургским дворцом. По мерю политического рюста, Ришелье получал все больше и больше подарков. Так, «Рабы» Микеланджело были подарены ему герцогом Анри де Монморанси незадолго до его казни. Картина, приписываемая кисти Себастьяна дель Пьомбо, имела то же самое происхождение. Другие подарки кардиналу носили более непосредственный характер. Так в 1633 году Альфонсо Лопец, европейский коммерсант, попросил своего представителя в Провансе купить какую-нибудь «Любопытную и редкую» вещичку, для того, чтобы подарить ее Ришелье. Когда в 1642 году Мазарини вернулся из Рима в качестве папского нунция, он привез с собой подарки для Ришелье от Антонио Барберини: В их состав входили картины Тициана, Пьетро да Картона, Джулио Романо и Антониони, сутана, несколько маленьких столиков и бюро, «полных множеством видов духов». Один из многочисленных критиков обвинил Мазарини в том, что он тратит все свое жалованье на подарки Ришелье, который «подобно Богу, не подпускает к себе никого с пустыми руками».