Эдуард Лимонов - Андрей Балканский
Зря он их изнасиловал на подписание протокола.
У повстанцев есть, впрочем, выход.
Полностью игнорировать подписанный в Минске протокол, как его и не было.
Гнуть свою линию.
Брать Мариуполь и всё, что они в силах взять. Обратиться к русскому народу за помощью».
17 сентября Лимонов приехал в Петербург на презентацию своей новой книги «Дед», посвященной периоду 2011–2013 годов. В книге описываются «Стратегия-31», отсидка Лимонова с Немцовым, Демушкиным и Яшиным в спецприемнике, болотные митинги и увод граждан из центра Москвы, а также, как обычно, отношения Эдуарда с его подругой — на этот раз с молодой бизнеследи, скрытой под псевдонимом Фифи. На обложке — фото его самого в отцовской армейской шапке-ушанке и майке-«алкоголичке». Это новая ипостась Лимонова — Дед, много повидавший, посидевший в тюрьмах, мудрый, но при этом еще бодрый старый хулиган, punk.
Эта встреча с читателями в «Буквоеде на Восстания» зафиксировала новый статус Лимонова как одного из наиболее востребованных российских интеллектуалов. Его «ястребиная» позиция по Донбассу, регулярное еженедельное появление в эфире Русской службы новостей, снятие запрета на его имя на федеральных каналах сделали свое дело. В торговый зал «Буквоеда», рассчитанный человек на сто, набилось не меньше пятисот и еще немало осталось стоять на улице. Основная часть вопросов была не столько о книге, сколько о Донбассе. Автограф-сессия затянулась на полтора часа.
После такого успеха менеджеры агентства «SP concert» пригласили Эдуарда выступить в феврале 2015 года в одном из самых известных больших залов города — ДК Ленсовета. Том самом, на сцену которого он выходил 20 лет назад с Курехиным и пел: «А значит, нам нужна одна победа».
«Представляете, Андрей, — рассказывал он потом автору. — Организаторы там хорошие деньги платят, спросили у меня, какие условия. Я им говорю, пришлите образец райдера. Они прислали мне райдер Кобзона — так чего там только не было, вплоть до лимузинов, тысяч на сто точно, если не больше. И это ведь нормально для этих людей, они так и живут…»
Сам Лимонов, в соответствии со своими правилами жизни, заказал микроавтобус для себя и ребят из охраны, а также два стакана коньяку «Старый Кенигсберг». Один — до выступления, один — после.
Что до телевизионных ток-шоу, то, мелькнув пару раз в прайм-тайме, Эдуард сам отказался там участвовать. «Обнаруживаю, что политические телешоу банализируют меня, — отметил он в блоге. — Ставят в один контекст с завсегдатаями этих шоу, мне этот контекст не очень нравится. На двух из четырех шоу, в которых я участвовал, присутствовал депутат Госдумы Никонов, и в трех участвовал депутат Жириновский. Вчера присутствовал Кургинян, и они с Жириновским сильно кричали друг на друга. Затем вышел я и тоже поневоле вынужден был кричать, хотя я скорее не крикливый тип, но думающий, правда, решительный, что есть, то есть. Нет, никто мне никаких условий не ставит, не просит о чем-либо не говорить, промолчать, запретных тем мне не объявляют. Однако я нахожу, что все это пошло выглядит. Политическое телешоу как жанр, по-моему, вообще устарело к чертовой матери. Жириновский играет старого крокодила Жириновского, Кургинян — Кургиняна, Барщевский — юриста Барщевского. Мне не особо хочется играть Лимонова».
Тем временем в ЛНР после Минских соглашений фронт стабилизировался и война перешла в стадию позиционной. Крупных боев не было, однако обстрелы сторонами друг друга и мелкие стычки происходили регулярно. Часть фронта прошла по естественной преграде — реке Северский Донец.
«Река неширокая, примерно как Фонтанка в Питере. Наша рота занимает позиции вдоль берега. Ввиду малочисленности ополчения участок обороны очень протяженный. Вместо сплошной линии обороны пришлось создавать ряд опорных пунктов в ключевых местах, — так описывает ход боевых действий известный петербургский историк и блогер Игорь Пыхалов, когда-то в нулевые годы сверставший нам несколько десятков номеров «Смерча», а затем поехавший воевать рядовым ополченцем по линии «Интербригад» (сперва он заряжал установку «град», затем стал гранатометчиком). — Война — это в первую очередь постоянное перетаскивание различных тяжелых предметов, часто бегом. Еще война — это постоянное рытье окопов, которыми ты не воспользуешься, так как можешь сняться с позиции уже через несколько часов. Зато в качестве компенсации можно укрыться от обстрела в окопе, вырытом другими».
Нацболы взяли под контроль участок возле населенного пункта Сокольники Славяносербского района с понтонной переправой, которую могли использовать ВСУ для удара по Луганску. Это место на протяжении нескольких месяцев оставалось одной из самых горячих точек в ЛНР.
По впечатлениям ополченцев, село раньше было богатым и зажиточным. Однако из-за постоянных обстрелов почти все жители бежали, осталось лишь двое местных. По дворам бродило множество всякой ошалевшей живности. «Мяса навалом, хлеба нет», — рассказывал Саша Аверин, в сентябре уехавший на фронт. Веселый алкоголик с длинными волосами, Аверин превратился в настоящего пса войны, потерял страх. Поднимал людей в окопах в атаку в полный рост.
Наступила уже глубокая осень. Ребята неделями сидели в окопах, в грязи и под обстрелами, а их так и не сменяли. «После нескольких дней на передовой начинаешь пахнуть мышами. Мыши везде, ими кишат окопы, — говорил старый питерский нацбол Женя Маркин, взявший позывной «Гектор». — Будни окопной войны похожи на то, что было 100 или 70 лет назад. Разве что действует мобильная связь и можно отправить эсэмэску или позвонить прямо на передовую».
В итоге упорная оборона Сокольников была отмечена руководством ЛНР. За бои конца октября — начала ноября нацбол из охраны Лимонова Кирилл Манулин (позывной «Моня») был награжден медалью «За храбрость», позднее ордена и медали получили еще несколько бойцов.
В двадцатых числах декабря, под занавес года, Лимонов совершает поездку в Донбасс. (Визит произошел чуть позже по времени, чем планировалось, из-за операции на ноге.) К этому моменту Новороссия уже стала своего рода туристическим аттракционом для артистов, деятелей шоу-бизнеса и политиков, позирующих с оружием на фоне развалин. Поэтому он предпочел не светиться перед СМИ и находился там всего два дня. Съездил на передовую, пообщался с командирами и с бойцами, возложил цветы на место гибели Гурьева и вернулся в Москву.
«2014-й был военным годом, — сообщил он 31 декабря в блоге. — Впервые за два десятилетия Россия ощутила на губах вкус слова “Победа”. В этот год мы сумели воссоединить Крым с Российским государством.
Теперь мы без слез слушаем песни про Севастополь. 2015 год также будет военным годом.
И это хорошо, потому что нас ждут другие победы».
Новый год в
