Светлана Алексиевич - Цинковые мальчики

Пошла я к врачам. Верните мне сына! Спасите! Все рассказала... проверяли они его, смотрели... Кроме радикулита, у него ничего не нашли...

Прихожу раз домой: за столом - четверо незнакомых ребят.

- Мамка, они из Афгана. Я на вокзале их нашел. Им ночевать негде.

- Я вам сладкий пирог сейчас испеку, - почему-то обрадовалась я.

Они жили у нас неделю. Не считала, но, думаю, ящика три водки выпили. Каждый вечер встречала дома уже пять незнакомых людей... Пятым был мой сын... Я не хотела слушать их разговоры, пугалась... Но в одном доме... Нечаянно подслушала... Они говорили, что, когда сидели в засаде по две недели, им давали стимуляторы, чтобы были смелее... Но это все в тайне хранится... Как убивали ножом... Каким оружием лучше убивать... С какого расстояния. Об убийстве животных и людей говорилось с одинаковым чувством... Потом я это вспомнила... Когда случилось... Я стала думать, лихорадочно вспоминать... А до того был только страх: "Ой, - говорила я себе, - они все какие-то сумасшедшие, все ненормальные".

Ночью... Перед тем днем, когда случилось, когда он убил... Мне был сон, что я жду сына, его нет и нет... И вот его мне приводят... Приводят те четыре "афганца"... И бросают на грязный цементный пол... Вы понимаете, в доме цементный пол... У нас на кухне... Мы остаемся вдвоем...

Он уже поступил на подготовительный факультет в радиотехнический институт. Хорошее сочинение написал. Счастливый был, что у него все хорошо. Я даже начала думать, что он успокаивается... Пойдет учиться... Женится... Когда они уехали, к нему опять все вернулось... Сидит и весь вечер в стенку смотрит. Заснет в кресле... Мне хочется броситься, закрыть его собой и никуда не отпускать... А теперь мне снится сын: он маленький и просит кушать... Он все время голодный... Руки тянет... Всегда во сне вижу его маленьким и униженным... А в жизни?! Раз в два месяца свидание... (Четыре часа разговора через стекло...)

В год два свидания, когда я могу его хотя бы покормить... И этот лай собак... Мне снится этот лай собак... Он гонит меня отовсюду...

За мной стал ухаживать один мужчина... Цветы принес... Когда он принес мне цветы, я их увидела: "Отойдите от меня, - стала кричать, - я мать убийцы". Первое время я боялась даже в дом зайти, в ванной закрыться, ждала, что стены на меня рухнут. Мне казалось, что на улице все меня узнают, показывают друг другу, шепчут: "Помните, тот жуткий случай... о ее сын убил... Четвертовал человека... Афганский почерк..."

Шло следствие... Оно шло несколько месяцев... Он молчал... Я поехала в Москву... в военный госпиталь Бурденко... Нашла там ребят, которые служили в спецназе, как и он... Открылась им...

- Ребята, за что мой сын мог убить человека?

- Значит, было за что.

Я должна была сама убедиться, что он мог это сделать. Убить. Долго их выспрашивала и поняла: мог. Разговор о смерти, убийстве не вызывал у них особенных чувств, таких чувств, какие она обычно вызывает у нормального человека, не видевшего кровь. Они говорили об Афганистане как о работе, где надо убивать. Потом я встречала парней, которые тоже были в Афганистане, и, когда случилось землетрясение в Армении, поехали туда со спасательными отрядами. Меня интересовало, я уже на этом застолбилась: было ли им страшно? Что они испытывали при виде смерти? Нет, им ничего не было страшно, у них даже чувство жалости притуплено. Оторванные... Расплющенные... Черепа, кости... Похороненные под землей целый школы... Классы... Как дети сидели на уроке, так и ушли под землю. А они вспоминали и рассказывали о другом... Какие богатые винные склады откапывали, какой коньяк, какое вино пили... Шутили: пусть бы еще где-нибудь тряхануло... Но чтобы в теплом месте, где виноград растет... Они что - здоровые? У них нормальная психика?

"Я его мертвого ненавижу". Это он мне недавно написал. Уже пять лет прошло... Что там произошло? Молчит. Знаю только, что тот парень, звали его Юра, хвастался, что заработал в Афганистане много чеков. А после выяснилось, что служил он в Эфиопии, прапорщик. Про Афганистан врал...

На суде только адвокат сказала, что омы судим больного. На скамье подсудимых - не преступник, а больной... Его надо лечить... Но тогда, это семь лет назад, тогда правды об Афганистане еще не было... Их всех называл героями... Воинами-интернационалистами... А мой сын был убийца... Потому что он сделал здесь то, что они делали там... Почему же его одного судили?..

н убил человека моим кухонным топориком... А утром принес и положил его в шкафчик... Как обыкновенную ложку или вилку...

Вы слышите лай собак? Почему его никто не слышит? Одна я слышу...

Я завидую матери, у которой сын вернулся без обеих ног... Пусть он ненавидит всех... Пусть бросается на нее, как зверь... Пусть она покупает ему проституток, чтобы он успокоился... Пусть он хочет ее убить за то, что она его родила... Пусть..."

Мы сейчас уже не говорим, что война кончается тогда, когда перестают стрелять?..

Суд

над "Цинковыми мальчиками"

(ИСТОРИЯ В ДОКУМЕНТАХ)

ХРОНИКА СУДА

Недавно группа матерей воинов-интернационалистов, погибших в Афганистане, подала в суд на писательницу Светлану Алексиевич. Их исковое заявление будет рассматриваться в народном суде Центрального района Минска.

Поводом для обращения в суд стал спектакль "Цинковые мальчики", поставленный на сцене Белорусского театра имени Янки Купалы. Затем он был записан республиканским телевидением и продемонстрирован жителям Беларуси. Матерей, несущих в себе все эти годы свое неизбывное горе, оскорбило, что их мальчики показаны исключительно как бездушные роботы-убийцы, мародеры, наркоманы и насильники, не ведающие пощады ни старому, ни малому.

Л.Григорьев

"Вечерний Минск". 12 июня 1992 г.

За "Цинковые мальчики" - в суд" - так называлась заметка, напечатанная 22 июня в газете "На страже Октября" и в некоторых других изданиях. "Писательнице Светлане Алексиевич, - говорилось в заметке, - после выхода ее книги объявили настоящую войну - автора обвиняют в искажении и фальсификации рассказов "афганцев" и их матерей. И во очередное наступление после появления на сцене Белорусского театра имени Я. Купалы и на экранах телевидения одноименного спектакля. Судьям Центрального района надо будет рассмотреть исковое заявление группы матерей погибших воинов-интернационалистов. Дата суда еще не назначена. Спектакль снят со сцены..."

Мы позвонили в суд Центрального района столицы с просьбой прокомментировать это сообщение, но там оно вызвало удивление. Секретарь С. Кульган сказала нам, что такое исковое заявление в суд не поступало...

Как пояснил нам автор заметки в газете "На страже Октября" В. Стрельский, информация была взята им из московской газеты "Красная звезда"...