Наталья Командорова - Русский Стамбул

В неприятной ситуации с телеграммой был один положительный момент: она подтвердила подозрения Врангеля в неискренности генерала Слащева. Преданный воинскому долгу офицер не позволил бы себе такие формулировки даже в нелицеприятном тексте. Врангель понял: порученец написал не об армии, он непроизвольно сказал правду о себе как о человеке, давно капитулировавшем перед трудностями, забывшем о долге офицера.

По утверждению некоторых историков, впоследствии, в Константинополе, где они оба оказались, Врангель разорвал со Слащевым все отношения и разжаловал его в рядовые. Но разжалованный генерал, похоже, не отчаялся: на фоне всеобщей нищеты русской эмиграции благополучно проживал на своей собственной яхте, швартовавшейся в Босфорском заливе. Ходили слухи, что в конце 1921 года Слащев встречался с посланцем большевистской России М.В. Фрунзе, который приехал в Анкару и привез лидеру турецкой революции Кемалю Ататюрку большие деньги от советского правительства для поддержки его политической партии. Поговаривали также, что на самом деле Слащев — большевистский агент и что его знакомство с Фрунзе началось задолго до крымской эвакуации. Кстати, по утверждению некоторых исследователей творческой биографии Михаила Булгакова, Слащев послужил писателю прототипом образа Хлудова из пьесы «Бег».

Так оно было или нет, но факт остается фактом: в конце 1921 года разжалованный генерал врангелевской армии Я.А. Слащев вместе с группой других белогвардейских офицеров отбыли из Константинополя в неизвестном направлении. Вскоре они объявились в Советской стране. После возвращения на родину Слащев жил в Москве, пробовал себя в литературном жанре и преподавал на курсах «Выстрел».

Конечно, тогда, в ноябре 1920 года, Врангель знать не знал и ведать не ведал о том, как развернутся события дальше, но даже если бы и знал — поступил точно так же. Он ответил на телеграмму, но, подчеркивая крайнее неуважение к Слащеву, адресовал ее генералу А.П. Кутепову. «Передайте генералу Слащеву: желающим (бойцам) продолжать борьбу предоставляю полную свободу, — писал командующий. — Никакие десанты сейчас за неимением средств не выполнимы. Единственный способ — оставаться (им) в тылу противника, формируя партизанские отряды».

Однако 11 ноября, после разгрома красными конницы Барбовича, П.Н. Врангель понял: дальнейшее сопротивление бесполезно и безнадежно. В своих воспоминаниях Петр Николаевич писал, что 12 ноября 1920 года он вынужден был отдать приказ о срочной эвакуации из Крыма в Константинополь.

Мечты и поражения барона Врангеля

Когда Врангель принимал решение об эвакуации, он, конечно же, в первую очередь как военачальник, ответственный за судьбы подчиненных ему офицеров и рядовых солдат, думал прежде всего о сохранении армии. То, что его приказ, помимо военных, безоговорочно примут к исполнению десятки тысяч гражданских лиц, находящихся в Крыму, скорее всего, Петр Николаевич, безусловно, предвидел и теоретически просчитывал. На практике все оказалось гораздо сложнее. Толпы народа устремились на пристани к пришвартованным там военным кораблям: испуганные женщины, дети, озадаченные мужчины, старики… Хаос, толчея, неразбериха, отчаяние, плач, крики, предчувствие неминуемой катастрофы…

По утверждению специалистов, на некоторые суда, рассчитанные на 500–600 человек, втиснулось до 3000 беженцев, в общей сложности эвакуировалось около 150 тысяч человек, из них около 50–60 тысячи — солдаты и офицеры. Шесть суток более сотни переполненных судов шли к Константинополю. Для многих людей, уже прибывших в турецкую столицу, каюты, палубы, грузовые отсеки кораблей на долгое время стали местом постоянного жительства. По подсчетам некоторых исследователей, к концу 1920 года в Константинополе оказалось около 500 тысяч русских эмигрантов, которые устремились вслед за армией Врангеля, добираясь в столицу турецкого государства самостоятельно и не подозревая, что Стамбул в их судьбе, подобно древнерусским паломникам, станет лишь перевалочным пунктом для продолжения путешествия: для кого — печального, для кого — отрадного…

Из-за неисправности и саботажа не были выведены из крымских гаваней четыре броненосца Черноморского флота: «Пантелеймон» («Потемкин»), «Евстафий», «Три Святителя», «Златоуст» — и еще несколько небольших судов.

Однако, несмотря ни на что, барон Врангель, отягощенный множеством беженцев, вел корабли в Константинополь. Откуда у него такая уверенность? Действовал по принципу: когда совсем невмоготу — плыви по течению?.. А может, что-то другое двигало им в те непростые минуты, часы, дни?.. Возможно, это каким-то образом связано с его малоизвестной поездкой в Константинополь до крымской катастрофы?..

В 1919 году у Петра Николаевича начались разногласия с командующим Добровольческой армии А.И. Деникиным. В результате конфликта Врангель оставил армию и уехал в Константинополь. Его пребывание в турецкой столице длилось недолго. После отставки Деникина в марте 1920 года Военный совет единогласно избрал Петра Николаевича главнокомандующим Вооруженных сил Юга. Врангелю в то время было сорок два года. Он мечтал создать на территории Крыма отдельное государство: со своими законами и армией — и отсюда вести борьбу с Советами. Выполнял чью-то волю или на самом деле был «крымским мечтателем»?..

Многие планы и задумки П.Н. Врангеля потерпели фиаско. Но не только из-за вынужденной эвакуации его армии в Турцию. Не заладилось гораздо раньше: и с неудачей в создании им «Правительства Юга России», и в провале затеянных реформ, и в отсутствии поддержки его начинаний среди жителей Крыма. Советский командарм Фрунзе, вытеснивший армию Врангеля с Крымского полуострова, лишь поставил точку в его «крымских мечтаниях». Так распорядилась судьба, что тот же Фрунзе стал участником продолжения «красной охоты» на белую эмиграцию и в Константинополе. «Гончие» успокоились только после того, когда в турецкой столице к концу 20-х годов осталось чуть более тысячи «гонимых» — белогвардейских эмигрантов. Остальные рассеялись по разным городам Европы, Азии, Америки и — разрозненные и разобщенные — уже не представляли былой угрозы для Страны Советов.

Высшая оценка — похвала противника

Несмотря на то что М.В. Фрунзе, неординарная личность в советской истории и талантливый военачальник, принадлежал к другому лагерю и воевал против белогвардейской армии, он называл барона Петра Врангеля «одним из виднейших представителей белого лагеря». Фрунзе по достоинству оценивал качества Врангеля как военного организатора и реформатора. В своих воспоминаниях Михаил Васильевич писал, что, сделавшись главнокомандующим Белой армии, Врангель, опираясь на помощь стран Антанты, сумел блестяще провести реорганизацию и чистку личного состава с применением смертной казни к неповиновавшимся. В результате Петру Николаевичу удалось превратить «деморализованную банду» в «крепко сколоченные, хорошо снабженные и руководимые опытным командным составом войсковые части».