Александра Гальбина - Каменный пояс, 1989

Ноги ноют, и душу знобит.

Тень проносится сверхзвуковая

прошлых радостей, пришлых обид.

Только вскрикнет петух еле-еле,

только вспыхнет петух,

просипит.

…На исходе рабочей недели

стариковская улица спит.

Стариковская улица дышит,

главный сон затая под рассвет:

дети живы

                и внуки под крышей,

самовар на столе — смерти нет!..

* * *

…Чем ближе к заводу — тем воздух плотней,

темней и сутулей сугробы,

там резче ложатся разводы теней

на трубы, на рельсы, на тропы.

Чем ближе к заводу — тем дальше от сна,

от милого малого быта,

где Башня Терпения вознесена

и пашня обильно полита.

В сквозных

проходных

моя юность прошла!

Там тоже росли незабудки.

И песня разлуки и встречи плыла,

вмещаясь в единые сутки…

ПОВОДЫРЬ

Дорога прячется во тьме.

Без света путь не путь.

И дело движется к зиме,

и надо б отдохнуть.

Просторы, пропасти, туман,

ночной магнит огня…

Куда ведешь нас,

капитан, куда ведешь меня?

Где благодатная страна,

любвеобильный дом?

…Идем с рассвета до темна,

идем, идем, идем.

Идем, не зная троп иных,

черна земная ширь.

…Куда ведешь своих слепых,

незрячий поводырь?

Владимир Сазонов

ЭЛЕГИЯ

Есть женщина, которая как сон:

Ее движеньям вешний ветер вторит,

На щечках дремлют ласковые зори,

Волна волос — симфония в мажоре,

А смех — всем арфам мира в унисон.

Есть женщина — таинственный магнит.

Такую даже Рембрандт не напишет:

Вы видели, как в небе звезды дышат?

Как пруд расцвел, мерцаньем звездным вышит?

Как вся Земля горами рвется к ним?

Есть женщина, чей абрис, как медаль,

Навеки в моем сердце отчеканен.

Я знаю: оболочка наша канет,

Но чувство, словно музыка в органе,

Родившись раз, уже несется вдаль.

Есть женщина, чье сердце из огня:

Пройдет — и следом камень зацветает,

В пятнашки с нею солнышко играет,

А кто увидел раз — забыть не чает…

Есть женщина — но с нею нет меня.

ОЖИДАНИЕ

Притупилось перышко — вышел срок.

Заросли дороженьки, путь истек.

По стихам извилины разбрелись.

В каждой строчке намертво заплелись.

Пустота — ни выкричать, ни смолчать.

На душе — ни пятнышка, ни луча.

Голова — неприбранный мой комод.

Под пятой у времени — час, как год.

Павел Мартынов

МОНОЛОГ ВЕТЕРАНА В ДЕНЬ 9 МАЯ

Ах, какой нынче день,

           ах, какой удивительный день-то!

Показалось, что снова,

           я снова в строю.

Причешите меня,

           причешите меня и наденьте

Со звездою за Днепр

           гимнастерку мою.

Я вернусь хоть на миг

           в то шальное далекое утро,

Когда лугом уральским

           казался берлинский асфальт,

Глухо звякали кружки

           за победу и Сталина мудрость,

И окалиной пахла

           еще не остывшая сталь.

Побратимы мои!

           Память крутит и крутит все заново

Лейтенанты-мальчишки,

           я с вами на все времена.

Пусть живою водой

           вновь омоет нас песня Руслановой

И с невестиным трепетом

           встретит весна!

И колеса стучат.

           Все кого-то они не домчали.

Фронтовая теплушка

           бежит, догоняя весну.

…На парадной трибуне,

           звеня юбилейной медалью,

Кто-то долго рассказывал

           мне про войну.

Анатолий Рыбальский

СУДЬБА

Кирпичный столб и рамка из металла —

Есть обелиск в моих родных краях.

И трижды там мои инициалы,

И десять раз фамилия моя.

По площади пройдешь да и помянешь,

В деревне, где ни плюнь, там и родня,

Вот и слепили памятник армяне,

А сколько их стоит по деревням…

…Война застала нас на сенокосе.

Всех под чистую взяли мужиков,

Собрали у правления, а после —

По лбам пересчитали, как телков.

И мужички, курганские, простые,

Без навыков военного труда,

Крестьянской кровью славили Россию,

Ложась в свой первый бой лицом туда,

Где мне везло: живой и невредимый,

Я полз на брюхе и пешком шагал,

И все-таки дотопал до Берлина,

Хотя под пулей шею не сгибал

К концу, понятно, легче стало драться,

И мы давили, двигались вперед.

Там, накануне ИХ капитуляции,

Судьбы своей я встретил поворот.

Запутавшись в шинели не по росту,

От ужаса нелепый и смешной,

Возник передо мной солдат-подросток,

Голубоглазый, рыжий и хмельной.

И резануть бы мне из автомата,

Но пожалел я, видно, пацана,

А он, стервец такой, швырнул гранату:

И для меня окончилась война.

АЛЛЕГРО

Так начинался праздник тот:

В костюме ладном и нетесном,

Я бодро шел в полярный порт,

Чтоб дирижировать оркестром.

В морозце утреннем заря

Собой расцвечивала льдинки,

Верхушки кранов серебря,

Как шеи розовых фламинго.

Все механизмы собрались

И, будто светские старухи,

Лебедки-сплетницы, с кулис,

Шепча, растаскивали слухи.

Не смолкла публика в порту,

Но есть такой прием нехитрый —

И, оказавшись на борту,

Постукал ломом по пюпитру,

Затем над трюмом колдовал

В пластичной позе фараона.

Моим движениям внимал

Портальный кран десятитонный.

Лилась симфония труда,

Пахучий лес в прицеп ложился.

Я был счастливчиком тогда

И этой музыкой гордился.

Евгений Батраченко

ВОЛК

С разбитой лапой,

От росинок влажный,

Уйдя за перехлест лесных дорог,

По грудь в траве,

На выброде овражном

Всю ночь,