Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 2

Таким образом, через ряд подобных моментов в девяносто четвертом — девяносто шестом годах я прошел, получив внутренне совершенно новое качество жизни и восприятия. Внутренней работы было очень много, и была она очень плотная. Я не исключаю из понятия внутренней работы также и терапию, так как в этот момент идет очень мощная работа именно с собой… Очень много было, да и сейчас остается медитативной практики, работы со вниманием… Вообще, практикой может быть все. Любое действие…

Следующим этапом моего пути был тщательный анализ различных Школ. Я и раньше встречался с разного рода Школами, — в частности, то, что было у Зуева, было Школой.

Мне всегда режет слух, когда кто-то называет себя просветленным Мастером. Если кто-то о ком-то говорит, — это его частное дело, а вот если человек сам про себя такие вещи говорит, или в книжке пишет, то это, на мой взгляд, одно из глубоких проявлений неконгруэнтности. Я сразу вспоминаю слова Вересаева, который о Пушкине писал так: «Конечно, Александр Сергеевич понимал всю меру своей гениальности, но у него всегда хватало ума, такта и здравого смысла никому об этом не говорить». Такая позиция мне близка…

Потом, уже году в девяносто седьмом я оказался на распутье. Я понял, что что-то не так. Потому что все как-то очень уж нормально у меня. До подозрительного нормально. Дома все отлично. Отношения с женой и детьми прекрасные. На работе все в порядке: работы много, я могу сам все планировать и выбирать, денег достаточно… Чего еще? И вот появилась какая-то глубинная неудовлетворенность собой, чувство, что что-то не так, — уж больно гладко жизнь идет… И я стал метаться: решил найти Учителя. Стал ходить по разным Школам, общаться с разными Учителями. Искренне пытался что-то найти. Но видел я везде только одно: огромное количество всевозможных неконгруэнтностей среди учеников…

В: Поясни, пожалуйста, что такое неконгруэнтность.

А: Неконгруэнтность это несоответствие между тем, что человек говорит, делает и подразумевает. Это всегда имеет внешние проявления. Например, человек говорит о своих глубинных ценностях, но, почему-то очень быстро, почти крича, размахивая руками… Или произносит слово «любовь», а самого его при этом корежит, сжимает. Возникает ассиметрия лица. Несоответствия могут быть поведенческие, стилевые… По большому счету неконгруэнтность свидетельствует о неадекватности взаимодействия человека с миром.

Очень часты ситуации, когда человек может что-либо очень классно делать, неважно, — забивать гвозди или демонстрировать приемы восточных единоборств, а в других жизненных ситуациях он ведет себя, как малый ребенок, — он абсолютно неадекватен.

Так вот, у большинства учеников разных Школ я видел огромные психологические проблемы, которые они пришли в эти Школы решать или же утвердились в этих проблемах, видел множество проявлений инфантильности, непроработанных детских комплексов, которые в этих Школах не решаются, — потому что там просто нет инструмента для этого, — а наоборот, загоняются вглубь и усиливаются…

И так ходил я и искал Учителя, пока в течение нескольких дней со мной произошла опять внутренняя переплавка. И тогда я осознал, что мне все это не нужно, — мне хочется просто заниматься собой и своим делом. После этого я познакомился еще с несколькими замечательными людьми. И вот, совсем недавно мы с одним моим другом и коллегой решили описать ту концепцию, которая кристаллизовалась за эти годы. Так возникла книга «Структурная психосоматика»[35], которая скоро появиться в продаже. После этой последней «переплавки» я осознал, что появляется что-то мое, что-то настоящее, ни на что не похожее, с чем-то перекликающееся, от чего-то отличающееся… Произошло то, что в заглавии одной книжки по психологии звучит как «перестал беспокоиться и начал жить»… Жить своей жизнью… Снялась масса собственных амбиций и попыток кому-то что-то доказать…

В: Что касается твоих рассуждений о Школах. Тут может возникнуть вопрос, что ты входил в Школу на какое-то короткое время и не мог судить обо всем, что происходит, либо бы внешним наблюдателем…

А: Это не совсем так. Я приведу грубый пример: чтобы понять, что ты ешь дерьмо, тебе не нужно съесть всю сковородку.

В: А вот посылы о том, что эзотерическое знание раскрывается постепенно…

А: Я могу сказать только одно: это все правильно, но только в том случае, если ты не владеешь методологией, определенным видением ситуации, «третьей позицией» и решил полностью порвать со своим здравым смыслом.

Как правило, во всех Школах, с которыми я сталкивался, я видел лишь одну и ту же повторяющуюся картину: во главе стоит некая неординарная личность, — человек, который что-то реально умеет. И вот он — живой. Он — настоящий. Он живой во всех своих реакциях, суждениях, которые идут из самой глубины его структуры… Но он, будь он безупречно реализованной личностью, — выразитель определенного психотипа. Он такой — поэтому и Школа его — такая.

В: То есть ты не исключаешь, что этот человек адекватен и конгруэнтен в своих проявлениях.

А: Как правило, если это действительно серьезная Школа, такой человек полностью адекватен и конгруэнтен в подавляющем числе различных контекстов. Вся беда в том, что дальше, — за ним, — мы видим систему таких маленьких наполеончиков. То есть, людей, которые пытаются подражать каким-то внешним проявлениям этого человека. В рамках преподавания — это почти буквальная передача его слов, высказываний, выражений, техник и приемов. В плане поведения — это попытка следовать неким заведенным традициям, гласным или негласным, не вникая в их внутреннюю суть, — надо мне это или нет. Вот как у Калинаускаса — пить водку и пережигать ее, как одно из Школьных упражнений.

Или Учитель живет в образе такого одинокого схимника, пренебрежительно относящегося к материальному достатку и не заводящего семью. В Школе начинают равняться на этот поведенческий стереотип и, например, заработать неплохие деньги считается зазорным, хотя, конечно, никакого закона или указания на этот счет Учитель не давал. То есть, идет копирование неких периферических стратегий, а отнюдь не глубинных.

В: В чем ты видишь основной дефект Школ? И почему реализованные, конгруэнтные, осознающие все Мастера допускают существование Школ и варятся во всем этом?

А: Дело тут вот в чем. Ничто так не греет человека, который куда-то устремлен, как идея Школы. Подпитывается это определенной мифологией, значительную лепту в которую внесли Гурджиев и Успенский. Эта мифология выглядит примерно так: «Только в рамках Школы мы можем достигнуть просветления. Человек четвертого и далее уровней — это всегда продукт Школы. Люди должны постоянно друг друга будить…» И так далее. И, вроде бы, трудно с этим не согласиться… Но вся штука заключается вот в чем: представим Учителя, как некий резонатор, — тогда понятно, что если убрать Учителя, то все должно вроде бы рассыпаться. Чем являются тогда ученики ближайшего круга? Ведь это то, с чего начиналось НЛП. Давай сейчас вернемся к НЛП, как к достаточно показательному примеру. С чего начали Грегори Бейтсон, Джон Гриндер и Ричард Бэндлер? — С выяснения структуры эффективности. Вот есть Милтон Эриксон, Фриц Перлс, Вирджиния Сатир. И каждый из них, за исключением, пожалуй, Эриксона, говорил примерно так: понятно, почему у меня все классно получается, — потому что теория правильная. Но, очевидно, что если взять теорию Фрейда и теорию того же Перлса или Сатир, то они почти противоположны друг другу. Но почему-то и у хороших психоаналитиков пациенты выздоравливают и у хороших гешталтистов. Значит дело не только в теории. С этого вопроса и началось НЛП. Видимо есть некие навыки, некие способы работы, которые едины у всех эффективных людей. Естественно, тоже самое можно сказать и о Учителях Школ… Но, дальше идет ближайший круг учеников. Среди них есть эффективные специалисты, но не такие яркие, как сам Учитель. Дальше идут ученики учеников, — как правило, — более серая масса. И к пятому поколению все это вырождается в среднюю массу людей, которые обо всем этом любят говорить, делают какие-то упражнения, которые во все это верят, но сами делают все очень средне. То есть их эффективность в разных контекстах жизни ни чем не отличается от среднего человека, нигде не занимающегося, а то еще и ниже. То есть идет очень быстрое снижение качества трансляции. Я считаю, что если говорить о серьезной учебе, то учиться нужно только у конкретного живого носителя Знания. Опять же, — если ты умеешь учиться, если ты умеешь присоединяться к его состоянию. Не через техники и технологии, а по самой глубокой сути. Это возможно, если ты владеешь методологией исследования его убеждений, ценностей, сканирования его внутренней структуры…