Андрей Жариков - Крушение Кантокуэна

У вершины сопки ребята забрались на побуревшие от высохшего лишайника огромные камни-граниты, навечно прижавшиеся друг к другу, и залюбовались прозрачной далью. За много километров видна железная дорога, отчетливо просматривается шоссе, уходящее на юг, к государственной границе. Оживилось шоссе весной. Автомашины идут непрерывным потоком. Издали кажется, будто бы какое-то живое существо ползет, извивается между горами. Никогда такого не было.

По железной дороге с небольшими промежутками бегут поезда. С высокой сопки они выглядят игрушечными. Вот бы посмотреть в бинокль... А Лысая гора еще выше. Дедушка Василий сказывал, что оттуда волки выслеживают добычу. Заметят лося-подранка или больного, сразу нападут. А со здоровым взрослым лосем не справятся.

- Чуешь, курит кто-то? - Мирон прислонился к Славе.

- Да, вроде запах дыма. Неужто с дороги ветерок доносит? - Слава втянул воздух носом и шепотом произнес: - Курят, и где-то близко.

Мирон сразу решил, что это браконьер.

- Бродит неподалеку, а скорее всего, бросил окурок, вот и чадит. А сам небось уже лосятину жарит или глухаря.

Слава оглянулся и тут увидел какого-то человека с тяжелой ношей на плече.

- Смотри! - шепнул он. - Сюда кто-то идет...

Словно по команде, ребята в мгновение сползли с камня и замерли.

- Лося убил, мясо тащит... - сказал Мирон.

- Тсс! Замри! - Слава дернул его за пиджак. - Пригнись пониже.

Незнакомец не заметил ребят. Он подошел к стыку двух камней, тихонько откашлялся и нырнул в узкий вход в пещеру.

- Беги на разъезд, доложи! - приказал Слава, как командир. - Я притаюсь здесь и покараулю этого типа...

Тревожным и долгим показалось ожидание. Мирон привел солдата с автоматом.

- Один он там? - спросил солдат.

- Не знаю, - ответил Слава, - но мне кажется, в пещере кто-то разговаривал. Чуешь, папиросным дымом попахивает? Не махру курят.

Солдат подал сигнал ребятам укрыться за камнем и подошел к входу в пещеру сбоку.

- Кто там? Выходи! - приказал он властно.

Тишина.

- Выходи! Или брошу гранату!

Осторожно, как зверь, вышел плюгавый человек. Нос - как редиска с проткнутыми отверстиями.

Солдат, держа автомат наготове, спросил:

- Ты что, живешь в этой берлоге?

- Зачем живешь? Моя живет в Бурятии, моя в Читу идет... - ответил незнакомец.

- Ничего себе! - удивился Слава. - Бурятия там, - он указал рукой на север, - а Читу вы уже прошли.

- Не прошел, моя там живет... - прикидывался глупым незнакомец. Он зыркал глазами, словно больше всего боялся оружия в руках солдата и Славы. - Не надо трогать бурята-охотника. Соболя ищу. Деньги много плачу, если есть соболь. Продавай.

- Соболей нельзя бить! - возмутился Мирон. - И лосей без разрешения бить нельзя.

- Есть разрешений, есть, - сморщился незнакомец. - Бумага имеем.

Солдат обратил внимание на руки незнакомца. Они чистые, коротко обрезаны ногти. Догадался: не браконьер. И говорит не с бурятским акцентом. Скорее всего... японец.

- Вот что, бурятский охотник, не тумань нам голову! Руки назад! И не шевелись! А вы, ребята, свяжите ему руки покрепче.

Пригодилась веревка на поясе Мирона.

- В Чите пожалуюсь! Меня забирают! - стал громко кричать незнакомец.

Его маневр солдат сразу разгадал.

- Возьми его на мушку! - приказал солдат Славе и бросился к входу в пещеру. - Против входа не стой! - крикнул Мирону. - Эй, выходите! Приказываю: выходите немедленно!

Окрик подействовал. Из пещеры вышел, озираясь, коренастый, широколицый человек лет сорока. С виду русский. В новой телогрейке защитного цвета, шапке-ушанке со следом пятиконечной звезды, в добротных унтах. В руках бескурковое охотничье ружье.

Он, конечно, слышал разговор, и был убежден, что их принимают за скупщиков соболиных шкурок. А поскольку у них нет ни одной шкурки, то и задерживать их никто не имеет права.

Но солдат рассудил по-своему:

- Брось ружье! Брось - или стреляю!

Широколицый положил ружье. Стал грубо возмущаться, но солдат приказал ему молчать и отойти от ружья.

Не спуская глаз с задержанного, солдат еще раз крикнул:

- Кто еще там? Выходи!

Не услышав ответа, приказал Славе:

- Стреляй в пещеру!

Слава не сразу выстрелил. Он тоже крикнул, чтобы вышли из укрытия люди, и, не уловив даже шороха, выстрелил в темноту.

- Вы мне за все ответите! - пригрозил широколицый. - Ведите, если это так нужно.

- Я предупредил, - сказал солдат, - попытка к бегству или неподчинение дает мне право применить оружие... Больше ни слова!

Продолжая держать незнакомцев под охраной, солдат послал Мирона и Славу осмотреть пещеру. Они вытащили оттуда небольшую радиостанцию и бинокль.

- Денег много даю, никому не говорю, если отпустите нас... - стал умолять бурят.

Что-то хотел сказать и широколицый, но солдат сделал предупредительный выстрел.

- Еще одно слово - и уложу наповал! - строго сказал он. - Руки вверх и марш впереди меня!

При обыске у задержанных были найдены пистолеты, фотоаппарат и пачки советских денег. В тот же день их отправили в Читу.

Слава Котин с командой призывников был направлен во Владивосток. В письме, которое опустил еще в Чите, он писал своему другу: "Мы задержали опасных типов. Не случайно они облюбовали Лысую гору, с которой видны и железная дорога и шоссе к границе. Будь осторожен.

А еще, Мирон, большое горе у меня. Отец сообщил, что японцы потопили судно, на котором была мама... Скорее всего, она погибла. Как приеду на место, сообщу тебе свой адрес. А если тебя пригласят в военкомат, просись на флот, может, увидимся".

ПРИШЛО ВРЕМЯ

В конце июня 1944 года начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский временно находился на 3-м Белорусском фронте. Он координировал наступательные действия двух фронтов: 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского.

В те дни Василевскому позвонил И. В. Сталин и сказал, что нужно принять главу военной миссии США в СССР генерала Д. Дина по его просьбе, ознакомить его с боевыми действиями и поговорить о том, как американские войска выполняют союзнический долг.

Но американца меньше всего интересовали успехи советских войск и освобождение Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков.

В первой же беседе после обеда в честь гостя генерал Дин предложил маршалу Василевскому прогуляться по берегу живописной речушки без охраны и без переводчиков. Генерал Дин знал русский, а маршал Василевский владел английским.

- Я уполномочен начальником штаба армии США просить вас об ускорении начала войны против Японии, - начал Дин. - Наши дела идут успешно: вы изгоняете немецкие войска из своей страны, а мы вместе с войсками Великобритании успешно наступаем в Нормандии. Это большая помощь Красной Армии.