Дэниел Сташауэр - Рассказчик: Жизнь Артура Конан Дойла

Позднее Конан Дойл часто утверждал, что не помнит, как придумал эти имена. Этот вопрос всегда вызывал оживленные дискуссии среди поклонников Бейкер-стрит. В автобиографии Конан Дойл высказывается против "примитивного приема", когда имя превращается в характеристику героя. И значит, непритязательно звучащее имя Холмс было для него предпочтительнее какого-нибудь мистера Шарпса или Ферретса[13]. В выступлении 1921 года писатель еще раз коснулся этого вопроса: "В те давние дни осуждалось то, что и я считаю единственным недостатком Чарлза Диккенса, которым вряд ли кто-нибудь восхищался более, чем я. Мне кажется, что, если бы он отказался от этих всяких Тервидропсов, Титтлтитсов и других странных прозваний, которые давал героям, его произведения выиграли бы по части правдивости".

Смелое заявление со стороны автора "Торгового дома Гердлстон", назвавшего одного из своих героев Тобиас Клаттербек. Но, если даже Конан Дойл и предпочитал именовать героев не так мудрено, эти его слова отнюдь не помогают прояснить происхождение фамилий Холмс и Ватсон. В Стоунихерсте у него был одноклассник по имени Патрик Шерлок, а имя Уильям Шерлок встречается в горячо любимой им "Истории Англии" Маколея.

Что касается фамилии Холмс, то она почти наверняка обязана своим происхождением Оливеру Венделлу Холмсу, американскому врачу и литератору: в своих ранних очерках Дойл упоминает однажды это имя. Много позже он признался: "В моей жизни не было другого случая, когда бы я так хорошо знал и так преданно любил человека, которого никогда не видел". По воле обстоятельств Оливер Венделл Холмс провел в Британии три месяца в том самом 1886 году, когда был написан "Этюд в багровых тонах", и получил почетную степень в Эдинбургском университете, где в свое время учился Конан Дойл. Несмотря на то, что Дойл никогда не связывал его напрямую с Шерлоком Холмсом, он много раз вспоминал, что американский ученый нередко был для него источником вдохновения: "Этот мягкий, насмешливый философ, который был аристократом, поэтом, ученым, произвел глубочайшее впечатление на мой юношеский ум. Замечательная личность! Сколько терпимости, остроумия, мудрости".

Имя доктора Ватсона также дает простор для догадок. Среди членов Портсмутского литературного общества, членом которого был и Дойл, числился доктор Джеймс Ватсон; к тому же некий доктор Патрик Хирон Ватсон ассистировал Джозефу Беллу в Эдинбургской королевской больнице. Но стоит ли склоняться в пользу того или другого варианта, коль скоро сам Конан Дойл относился к данному вопросу с откровенным безразличием? В одном из поздних рассказов о Холмсе ("Человек с рассеченной губой") не кто иной, как жена Ватсона, окончательно запутывает дело, называя мужа Джеймсом, хотя прежде он фигурировал как Джон.

Бог с ними, с именами. Источник вдохновения, позволивший Конан Дойлу создать своего знаменитого сыщика, совершенно ясен. "Я думал о своем старом учителе Джо Белле, — признавался писатель, — о его орлином профиле, его диковинном поведении, о том, как ловко он подмечал любые мелочи. Будь он сыщиком, он несомненно довел бы эту увлекательную, но неупорядоченную профессию до уровня точной науки".

Шерлок Холмс с его резкими чертами лица и орлиным профилем даже внешне похож на доктора Белла. Сходство становится еще более очевидным, как только Холмс начинает говорить.

"Здравствуйте, — приветливо сказал Холмс, пожимая мне руку с силой, которую я никак не мог в нем заподозрить. — Я вижу, вы жили в Афганистане"[14].

Подобно тому, как доктор Белл вычислил род занятий шотландского сержанта, заметив, что тот не снял головной убор, Шерлок Холмс счел чрезвычайно важным, что у доктора Ватсона ограничена подвижность левой руки, а на запястьях нет загара.

Этот человек по типу — врач. Он только что приехал из тропиков — лицо у него смуглое, но это не природный оттенок, так как запястья у него гораздо белее. Лицо изможденное — очевидно, немало натерпелся и перенес болезнь. Был ранен в левую руку — держит ее неподвижно и немного неестественно.[15]

Этот первый пример применения на практике "дедуктивного метода" определяет все последующие приключения Холмса. Сверхъестественная, на первый взгляд, способность сыщика распутывать преступления, основываясь вроде бы на сущих пустяках, стала отличительной и самой захватывающей чертой широко известных рассказов. Спустя много лет, когда некий журналист выразил недоумение, как случилось, что подобный образ всплыл в подсознании Конан Дойла, тот без обиняков сослался на своего давнего учителя: "О, простите, но он выплыл отнюдь не из моего подсознания. Шерлок Холмс, если можно так выразиться, литературная модификация одного из моих профессоров, у которых я учился в Эдинбургском университете".

В письме к Беллу писатель выразился еще определеннее: "Несомненно, Шерлоком Холмсом я обязан Вам, и хотя у меня есть преимущество: по моей воле он постоянно попадает то в одну, то в другую критическую ситуацию — я не считаю, что преувеличиваю его аналитические способности, если вспомнить, чего достигали Вы в своей практике".

Доктору Беллу было приятно отождествление с Шерлоком Холмсом, но он неизменно воздавал должное Конан Дойлу: "Благодаря своему гениальному воображению доктор Конан Дойл создал нечто великое, использовав нечто совсем малое, — говорил Белл журналистам, — а доброе отношение к одному из прежних учителей несколько оживляет картину". Это приличествующее случаю проявление скромности, возможно, не убедит читателя, однако проницательность профессора делает ему честь: Конан Дойл недооценивал себя. Подобно тому, как он пренебрежительно отзывался о своей врачебной деятельности, он принижал и успех Шерлока Холмса. А успех был, и немалый.

После "Этюда в багровых тонах" Конан Дойл не хотел идти по пути, проторенному другими писателями. Он стал больше полагаться на собственный талант и воображение, а благодаря внутренней свободе появились творческие находки, которые привели к углублению образа Шерлока Холмса.

Первым счастливым озарением Дойла было решение использовать белловскую диагностическую процедуру в детективном ключе, что отнюдь не лежало на поверхности. И жанр, и само слово "детектив" существовали не более сорока лет и не так уж изобиловали великими достижениями. "Основной недостаток детективной литературы — необоснованность вывода", — сказал Конан Дойл в одном из ранних интервью. Сам он постарался вывести "сыщика, вооруженного научными методами и способного распутать интригу благодаря своим способностям, а не тупоумию преступника".