Александр Поповский - Пути, которые мы избираем

Где бы ни испытывали автономную систему, она всюду не свободна от влияния коры полушарий. Идеи Павлова нашли новое подтверждение.

Насладившись экскурсом в физиологию, Быков устремился к предмету своего давнего увлечения — к биохимии. Пусть кора больших полушарий регулирует деятельность почек, пусть ее импульсы усиливают или ослабляют отделение мочи, но какими путями следуют они? Павлов сказал бы, что возбуждение осуществляется нервными связями. А нет ли и другой, побочной линии? Иван Петрович не задавался такими вопросами; его склонность к «нервизму» отводила его от того, что называется «химизмом».

Ученый решил проверить догадку на опыте. Помимо нервных волокон, полагал Быков, в передаче возбуждения от коры полушарий к внутренним органам, возможно, участвует и кровь, Она приносит с собой химические вещества, действующие на почку возбуждающе.

— Неужели вы намерены еще что-то делать? — обеспокоился клиницист. — Мы, кажется, уже все уяснили.

— Я хотел бы узнать, — ответил ученый, — уцелеют ли у собаки временные связи, если разрушить нервные пути между почками и мозгом.

— Стоит ли осложнять уже достигнутый успех новой задачей? — недоумевал клиницист. — Зачем брать под сомнение то, что уже добыто, и таким упорным трудом?

— Стоит, — ответил Быков. — Откроем ли мы с вами новую линию связи или обнаружим, что единственная несовершенна, — и то и другое будет нашей удачей.

Врач неожиданно ударился в амбицию: он вовсе не намерен испытывать судьбу, физиология изрядно ему надоела, того и гляди угодишь с ней в болото.

Ответ серьезно обидел Быкова.

— Как хотите, я управлюсь и один. Вам одного ответа достаточно, а мне подай второй. Будет третий, не откажись.

Врач пытался смягчить свой отказ:

— Задача решена, какой смысл усложнять ее новой проблемой?

Ученый начал сердиться:

— Физиология не механика, там все проще и ясней; куда ни стукнешь молотком по железной полосе, ответ будет один. У нас, дорогой мой, не железо, а ткань. Одно и то же электрическое напряжение вызывает на языке ощущение кислого или горьковато-щелочного, в зависимости от направления тока; на коже — чувство ожога; в мышце — судороги; в глазах — зрелище ослепительной искры, светло-голубой или желто-красной, опять-таки зависимо от направления тока… Такова физиология. Ее сущность диалектична и чужда представлениям одностороннего механицизма…

На этом беседа их окончилась — одна из сторон сочла себя некомпетентной ее продолжать.

Вместо врача Быков пригласил себе в помощь студентку, способную девушку, много сделавшую для успеха задуманного дела.

— С чего бы вы начали? — задал он ей, по привычке, вопрос. — Подумайте-ка хорошенько.

Он однажды изложил уже ей свой план и забыл.

— Я лишила бы одну из почек связей с нервными центрами, а другую сохранила бы для контроля.

— Неплохо. Хорошо, — смущенно заметил Быков. — Это очень похоже на то, что я задумал.

Она невозмутимо продолжала:

— Проверила бы тщательно, как проявятся временные связи, когда нервные пути между почками и мозгом разрушены.

— Превосходно! Вы изложили мой собственный план.

— Ничего удивительного, — последовал спокойный ответ: — вы сами его мне рассказали.

— Неужели? — рассмеялся ученый. — Простите, запамятовал.

Быков и его ассистентка принялись дружно за опыты. Они удалили у собаки мочевой пузырь, вывели наружу мочеточники и выработали у нее временную связь. Звуки рожка стали действовать на организм" мочегонно. Спустя некоторое время была проделана другая операция: правую почку извлекли на свет и изрядно над ней потрудились; перерезали все нервные проводники, сняли капсулу, сквозь которую проходят нервные сплетения, и смазали мочеточник и сосуды раствором карболовой кислоты. Почку таким образом изолировали от внешнего мира. Никакие импульсы к ней дойти не могли.

— Прежде чем проверить, сохранились ли у собаки временные связи, — сказал Быков ученице, — я должен вас огорчить… Есть все основания полагать, что на сигналы из внешнего мира будут откликаться обе почки.

— Но ведь одну мы лишили проводников! — удивилась она. — Почему вы так думаете?

Роли переменились: на этот раз учитель был невозмутимо спокоен. Девушке казалось, что он что-то недоговаривает, и это огорчало ее.

— Потерпите, — ответил он, — узнаете.

В камере стояла абсолютная тишина, шла проверка временных связей. Ученый и помощница не сводили глаз со склянок, привешенных к мочеточникам собаки. Животное в станке казалось напряженным. Время от времени звуки рожка врывались в тишину и умолкали. В тесной клетушке это звучание, идущее откуда-то снизу, рождало смутное чувство тревоги. На собаку оно оказывало другое влияние: мочеотделение у нее нарастало. Быков не ошибся: лишенная нервных путей, правая почка, как и левая, сохранила временные связи, с той лишь разницей, что левая отзывалась на сигналы мгновенно, а правая несколько позже. Изолированная от внешнего мира, она стала медлительной, словно у левой была «телеграфная» связь, а у правой — одна лишь «почтовая». Когда вливание воды прекратили и временные связи стали угасать, правая почка еще долго откликалась на звуки рожка повышенным мочеотделением. Вместе с нервным аппаратом она лишилась возможности тонко и быстро приспособляться. Действующий регулятор был медлителен и малоподвижен… Путей, таким образом, оказалось два: нервный и кровеносный.

Не одна только почка, решает Быков, все внутренние органы должны быть подконтрольны полушариям. И печень, и сердце, и дыхательные органы, несомненно, образуют временные связи с явлениями внешнего мира. Пока это еще только гипотеза. Время ему поможет предвосхищение ума обратить в нерушимую истину. Быкову видится великая цель, работа на долгую жизнь: собрать человека воедино, найти связи, смыкающие его внутреннее хозяйство с сознанием, доказать власть коры над всеми проявлениями человеческой жизни. Какая почетная задача для физиолога!

На смену мечтам явилась действительность: у него нет лаборатории, нет и помощников. Этого надо еще добиться трудом и терпением. В науке авансов не раздают. И еще одно препятствие: он не свободен в выборе темы — он всего лишь ассистент, один из многих помощников знаменитого Павлова. Учитель не любит, когда идеи сотрудника далеко отстоят от задач лаборатории. Занятый исследованием больших полушарий, Павлов избегает всего, что не связано с этим. Временные связи внутренних органов не занимают его. Проницательный ученый уже заметил, что интересы помощника не всегда совпадают с задачами школы. Увлечение химией порой уводят сотрудника далеко. Жаль потерять ассистента, превосходного физиолога, но у Ивана Петровича было твердое правило — никого не удерживать. Он давно понял, что этот помощник не засидится у него, не из тех он, кто свою жизнь проводит над чужими идеями.