Джекоб Эббот - Ксеркс. Покоритель Вавилона

Ради справедливости следует отметить, что это положение вещей в наше время быстро изменяется. Время рыцарства, время славы, заработанной в войнах убийствами и грабежами, кровопролитием и разрушением, уходит в прошлое; грядет век мира и развития промышленности на благо комфорта и счастья человечества. Сейчас внимание мира привлекают те, кто благодаря своей коммерческой или производственной деятельности кормит и одевает миллионы своих ближних или открывает новые способы международного общения, приобщая к цивилизации дикарей и населяя пустыни. В то же время слава, заработанная убийствами и разрушением, все менее почитается и все быстрее забывается.

Во времена Ксеркса не было другого пути к славе, кроме войны, и для Мардония единственной возможностью отличиться и возвыситься было завоевание огромной территории. Чем красивее, богаче и счастливее была бы покоренная им страна, тем большая слава ему досталась бы. Поэтому Мардоний был очень заинтересован в завоевании Греции и добивался нужного решения всеми доступными ему средствами.

Но Артабан, дядя Ксеркса, умудренный жизненным опытом, неторопливый и осторожный, гораздо лучше двух более молодых людей осознавал опасность войны и был склонен сдерживать, а не поощрять юношеское честолюбие племянника. Ксеркс смог привести убедительные доводы за военные действия в Египте, поскольку вспыхнувший мятеж был прямым вызовом его власти. Однако в случае с Грецией такой причины не было. Правда, Персия уже дважды воевала с афинянами. Первый раз афиняне помогали своим соплеменникам в Малой Азии в бесплодной попытке восстановить независимость, и правители Персии сочли их помощь подстрекательством к восстанию. Второй раз персы под предводительством Датиса, одного из полководцев Дария, вторглись в Грецию неподалеку от Афин и потерпели сокрушительное поражение в великой битве при Марафоне. Первая из этих войн осталась в истории под именем Ионийского восстания, вторая – как первое персидское вторжение в Грецию. Обе эти войны произошли во время царствования Дария, причем поход под командованием Датиса был предпринят незадолго до восшествия на трон Ксеркса. Поэтому большое количество командиров, участвовавших в той военной кампании, до сих пор служили при дворе или в армии Ксеркса, расквартированной в Сузах. Эти войны были закончены, и Артабану не хотелось ставить под вопрос их результаты.

Но Ксеркс хотел еще раз попытаться завоевать Грецию. Когда подошло время для подготовки, он созвал на большой совет полководцев, знать и властителей провинций, чтобы изложить им свои планы. Ксеркс обратился к высокому собранию:

– Друзья мои, смелый поход, который я предлагаю вам и прошу вашего содействия, не является новым или моим личным начинанием. Я предлагаю осуществить великие замыслы моих предшественников, которые сами непреклонно воплощали их, используя все свои силы и могущество. Их власть теперь перешла ко мне, а с властью и ответственность за завершение трудов, которые они успешно начали.

Очевидное предназначение Персии – править миром. С тех пор как Кир начал этот великий труд, покорив Мидию, границы нашей империи неуклонно расширялись и теперь охватывают всю Азию и Африку, за исключением владений далеких варварских племен, которые, как дикие звери, живут в своих лесах, а потому недостойны того, чтобы тратить силы на их покорение. Этими великими завоеваниями мы обязаны отваге, энергии и военной мощи Кира, Камбиза и Дария, моих знаменитых предшественников. Они покорили Азию и Африку; остается Европа. На меня возложена ответственность закончить то, что они начали. Если бы мой отец был жив, он сам завершил бы свой труд. Он далеко продвинулся в военных приготовлениях, но умер, оставив свое дело мне. Поэтому любые мои колебания могут рассматриваться как нарушение долга.

Все вы помните беспричинные нападения афинян во время Ионийского восстания вместе с мятежниками. Они пересекли Эгейское море, вторглись на наши земли, захватили и сожгли город Сарды, столицу нашей Западной империи. Я не познаю покоя, пока не отомщу им, предав огню Афины. Многие из вас, присутствующих здесь, помнят судьбу армии Датиса. Те из вас, кто принимал участие в том походе, не нуждаются в моих призывах к мщению за ваши личные обиды. Я уверен, что все вы поддержите мое начинание с величайшей преданностью и рвением.

Мой план завоеваний греческих территорий состоит не в том, чтобы, как прежде, отправить войска на галерах через Эгейское море. Нет! Я предлагаю построить мост через Геллеспонт и отправить армию в Грецию по суше. Этот способ, который, я убежден, осуществим, более безопасен, а само строительство моста через Геллеспонт будет славным деянием. Греки не смогут противостоять грандиозной силе, которую мы на них обрушим. Мы непременно победим. Насколько мне известно, за греческими землями нет другой державы, способной соперничать с нами. Наша империя раскинется во все стороны от моря, Персия станет властительницей всего обитаемого мира.

Я уверен, что могу положиться на ваше искреннее содействие, и не сомневаюсь, что каждый из вас пришлет мне из своей провинции столько людей и необходимых для войны припасов, сколько в его силах. Те, кто внесет самый щедрый вклад, будут удостоены высочайших почестей и наград.

Вот так обратился Ксеркс к своему совету. В завершение речи он сказал, что не желает проявлять деспотизм, и предложил всем присутствующим свободно изложить свое мнение о предложенной военной кампании.

Пока Ксеркс говорил, душа Мардония бушевала в огне энтузиазма, каждое царское слово раздувало пламя. Как только царь позволил советникам высказаться, Мардоний пылко поддержал его следующими словами:

– Владыка, я не могу не выразить мое высочайшее восхищение твоей величайшей силой духа и решительностью, вдохновившими тебя на замыслы, достойные твоего величия и славы. Ты могущественнее любого правителя, когда-либо жившего на земле, легко предвидеть, что ни одному из будущих монархов не удастся затмить твою славу. Ты несомненно завоюешь весь мир, и этот подвиг останется непревзойденным в веках. Мы все восхищаемся твоей силой воли и гордостью; ты не оставишь неотмщенными оскорбительные набеги греков. Мы завоевали народы Индии, Египта, Эфиопии и Ассирии, не нападавшие на нас, из благородных государственных интересов. Так неужели мы остановимся на нашем славном пути, когда видим народы, противостоящие нам и оскорбляющие нас? Нет! Наша честь и достоинство не позволят нам этого.

Мы не должны сомневаться в успехе похода, к которому ты призываешь нас. Я знаю греков; они не устоят против силы нашего оружия. Я неоднократно сталкивался с ними. Я воевал с ними в провинциях Малой Азии, и результаты тебе известны. Я сражался в правление Дария, твоего отца, в Македонии и Фракии… вернее, искал сражений, ибо, хотя я пересек всю страну, врагу удавалось избегать меня. Их невозможно было найти. Да, их имя славно, но во всех своих начинаниях они руководствуются глупостью и капризами. Они не могут даже объединиться.