Александр Андреев - Берегите солнце

- С такими, как вы, захватят, - сказал я жестко. - Непременно. Таких раздавят.

Это разозлило Федулова, он вдруг закричал срывающимся голосом, грубо и с угрозой:

- Меня раздавят?! Меня! А чем я хуже вас? Чем? Нет, братец, меня раздавить не просто. Я не козявка, я солдат! - Дрожащими пальцами он расстегнул шинель, откинул левую полу. Пламенно сверкнули два ордена Красного Знамени. Он ударил себя в грудь. - Этим орденом за Финляндию наградили, а этим - за Минск, Ельню! Себя не жалел. И фашистов не жалел. Понял? Оскорбил ты меня, капитан.

- Где ваши люди? - спросил я, когда майор успокоился и утих, сокрушенно и с огорчением покачивая головой. Он простодушно рассмеялся и вяло махнул рукой.

- Черт их знает где! С девчонками романы крутят. Спартак, обеги дома, прикажи ребятам собраться во дворе...

Белобрысый боец кинулся выполнять приказание. Я спросил майора:

- А если сейчас, немедленно нужно будет решать боевую задачу, что вы станете делать?

- Не тревожьтесь, задачу решим. Я только и делаю, что жду боевой задачи. - Майор начал приходить в себя. - Эх, капитан... фронты лопаются, как орехи, а тут - батальон... Лейтенант, - обратился он к Тропинину, проследи, пожалуйста... Хотя постой, я сам. Проветриться не мешает... Комиссар здесь?

- Нет, - ответил Тропинин. - Сказал, что поехал домой и в случае чего явится по звонку.

- Позвони ему, попроси немедленно прибыть...

Майор ушел, а Тропинин скрылся в директорском кабинете. Я долго смотрел в окно, раздумывая о создавшемся в батальоне положении и о своей новой роли, неясной и загадочной. Я был убежден, что бойцам, предоставленным самим себе, не так уж радостно чувствовать свободу перед лицом смертельной угрозы и их легко будет привести в норму...

Вскоре майор Федулов пригласил меня во двор.

- Прошу вас, капитан, на смотр войскам. - Он совсем протрезвел, вел себя как-то не по росту суетливо и от этого казался еще более жалким, виноватым и несчастным.

Батальон был выстроен на спортивной площадке повзводно. Это были молодые и здоровые ребята с автоматами поперек груди. На меня смотрели выжидательно.

- Товарищи бойцы и командиры! - откашлявшись, обратился к ним майор Федулов. - Вот и пришла пора распрощаться мне с вами. Так и не дождались золотого времечка - побывать совместно в деле. Представляю вам нового командира капитана Ракитина.

Кто-то из бойцов спросил:

- А вы куда же, товарищ майор?

Федулов встрепенулся, приосанился и ответил громко и хрипло:

- Куда пошлют. Передовая теперь рядом. На нее путь всегда открыт. Может, там и встретимся.

Я попросил проверить списки. В строю не оказалось двадцати шести человек. Майор Федулов успокоил меня.

- Они где-нибудь поблизости. Подойдут. - Он все время ощущал какую-то неловкость, должно быть, оттого, что я встретил его в нетрезвом виде.

Я медленно прошел вдоль строя, пристально и с беспокойством вглядываясь в лица бойцов, пытаясь угадать, что это за люди, с кем придется, быть может, завтра идти в бой. Вернувшись на прежнее место, я скомандовал:

- Коммунистов попрошу подойти ко мне.

Строй не дрогнул. От него отделились лишь трое: два командира и пожилой красноармеец с рыжей широкой бородой.

- Лейтенант Кащанов, командир второго взвода, - представился один, узкоплечий, с большим кривоватым носом на узком лице. Второй, приземистый, скуластый, с тонкими, неистово светящимися полосками глаз, тоже назвал себя:

- Лейтенант Самерханов, командир первого взвода.

Я подошел к бойцу с рыжей бородой; он стоял как-то неловко, в громадных ботинках, в обмотках, увесистые руки высовывались из рукавов и казались чересчур длинными. Бойцы, поглядывая на него, тихо посмеивались.

- А вы кто? - спросил я.

- Так что рядовой Никифор Полатин, - ответил он спокойно. - Ездовой я и санитар.

"Да, не слишком крепка партийная прослойка, - подумал я не без горечи. - Надо что-то предпринимать, пока не поздно".

Затем скомандовал:

- Комсомольцы, три шага вперед! - И чуть не вскрикнул от радостного изумления: весь батальон отпечатал трижды - раз, два, три! Я обернулся к Федулову. Майор улыбнулся:

- Батальон сплошь комсомольский.

Настроение мое поднялось мгновенно.

- А фронтовики среди вас есть? - спросил я.

- Есть. Есть!.. - послышалось несколько голосов.

- Два шага вперед! - скомандовал я, едва сдерживая радость.

Выступило больше ста человек. Я подошел к первому; это был невысокий, неказистый с виду человек, в шинели с завернутыми рукавами - они были ему длинны.

- Как фамилия? - спросил я.

- Лемехов Иван. Бронебойщик.

- Где воевал?

- От границы шел. Ранило под Рославлем.

- В боях участвовал?

Лемехов даже рассмеялся: вопрос показался ему наивным.

- А как же! Два танка на счету имею.

Следующий на мой вопрос ответил мрачновато:

- Сержант Мартынов. Разведчик. Был ранен под Минском.

Бойцы, один за другим, откликались.

Я обошел всех фронтовиков, каждому посмотрел в глаза. Ох, повидали виды ребята!..

Только сейчас я обратил внимание на то, как плохо были одеты люди: поношенные, выгоревшие шинели, ботинки со стоптанными каблуками, обмотки, и спросил:

- Претензии есть?

Подтянулся и с тревогой посмотрел на бойцов майор Федулов. Но строй молчал.

- Есть! - Никифор Полатин поднял руку. - Товарищ капитан, можно задать вопрос?

- Задавайте.

- Долго нам еще находиться тут?

- Нет, не долго, - ответил я, убежденный в том, что при создавшемся положении нас со дня на день бросят на фронт.

- Медикаментов нет, перевязочных средств тоже нет, учтите, товарищ капитан, - сказал Полатин.

- Патронов маловато! По одному запасному диску.

- Противотанковых гранат совсем нет!..

- Передайте командованию, что сидеть на месте дольше нет никакой возможности!

Требования сыпались одно за другим со всех концов. И когда установилась тишина, я сказал, обращаясь к батальону:

- На Западном направлении немецко-фашистские войска вновь прорвали нашу оборону. Наши войска отступили. Не исключено, что линия обороны пройдет по самому сердцу нашей столицы. Батальон должен быть готов каждую минуту к выполнению боевых действий. С этого момента самовольная отлучка из расположения батальона будет рассматриваться как дезертирство. А время сейчас слишком суровое, чтобы можно было щадить дезертиров. Всем бойцам и командирам, кто самовольно или с согласия командира поселился на квартирах, немедленно вернуться в расположение, то есть сюда, в школу. Командиров взводов прошу проследить за выполнением.

Во время моей речи во двор входили бойцы, спрашивали у майора разрешения и вставали в строй...