Юрий Шабуров - Алехин

В шахматной тетради Саши записано 68 встреч с заочными партнерами — участниками VI, VII, IX турниров по переписке, организованных журналом «Шахматное обозрение», такого же соревнования, устроенного по инициативе князя Ф. Шаховского, а также двух заочных матчей — с Верещагиным и Гейш-Оллисевичем. Первый ход в совместной с братом первой партии по переписке с Александровым Саша записал в тетрадь 20 ноября 1902 года. Братья действовали в наступательном стиле, проводили интересные, но не всегда достаточно глубокие комбинации. Почта приносила сообщения о капитуляции некоторых их соперников, но немало поражений терпели и гимназисты. Их игра зачастую все еще была поверхностна, наивна. Итоги дебюта в заочных соревнованиях огорчали: в VI турнире журнала «Шахматное обозрение» Саша оказался на шестом месте, а в VII — и того хуже, — лишь одну встречу им удалось свести вничью, а остальные партии они все проиграли.

Было отчего впасть в уныние, задвинуть шахматы подальше с глаз долой.

Однако Саша проявил себя стойким, волевым подростком, — он до конца доводит каждое состязание, аккуратно пишет под столбцом своих ходов роковое слово «сдался». Его усилия направлены на то, чтобы найти причины своих поражений, сделать выводы на будущее. Тщательному, придирчивому анализу подвергались все партии вне зависимости от их исхода. Читая его беспощадные комментарии, отчетливо видишь, как зрел, набирал силу талант юного шахматиста.

Тем не менее обескураживающие итоги турниров, видимо, требовали от Саши сделать паузу, и в его тетради нет записей, относившихся к 1904 году. Этот год был посвящен более глубокому изучению теории и тренировочным партиям с сильными московскими шахматистами, бывавшими в доме Алехиных. Именно этот период, вероятно, имел в виду Александр Алехин, когда писал: «Я играю в шахматы с 7 лет, но серьезно начал играть с 12 лет».

А теперь отвлечемся немного от шахмат и вспомним, что 1904 год принес в семью Алехиных несколько важных событий.

Первое из них — причисление Александра Александровича Алехина к потомственному дворянскому роду. Подлинный документ об этом акте сохранился в Государственном архиве Воронежской области, и он достоин того, чтобы привести его полный текст.

Дано сие из Воронежского Дворянского Депутатского Собрания, за надлежащим подписом и приложением печати, сыну Коллежского Советника Александра Ивановича Алехина — Александру, родившемуся, как удостоверяет Московская Духовная Консистория метрическим свидетельством от 4 ноября 1904 года за № 13945, от поименованного отца и законной его жены Анисий Ивановны девятнадцатого октября тысяча восемьсот девяносто второго года, в том, что он Александр Александрович Алехин, потомственный дворянин, сопричислен к роду г.г. Алехиных, утвержденному в правах потомственного дворянства указом Правительствующего Сената по Департаменту Геральдии, последовавшим в сие Собрание от 8 марта 1866 года за № 1284 и внесен во вторую часть родословной Книги дворянства Воронежской губернии, по определению сего Собрания, состоявшемуся 12 ноября 1904 года и что определение это по существу 359 ст. IX т. Св. зак. о сост. изд. 1899 г. за воспоследованием приведенного указа, представлению на ревизию в Правительственный Сенат не подлежит.

Гербовый сбор уплачен.

Ноября 26 дня 1904 года. Гор. Воронеж.

За Воронежский Губернский Предводитель Дворянства АПИСОВ

Секретарь Дворянства столоначальник С. СТУЧКОВСКИЙ

Второе событие — выдвижение Александра Ивановича Алехина земляками на важные общественные посты. Если до этого, уйдя в отставку 19 октября 1895 года, он тут же был избран членом Воронежского губернского по земским и городским делам присутствия, то теперь в 1904 году его избирают сначала Землянским уездным (по месту нахождения поместья), а затем Воронежским губернским предводителем дворянства. Это был очень высокий, уважаемый пост, вводивший А. И. Алехина в близкий контакт с губернатором, вершителем всех дел на территории губернии. Конечно, занятие этого поста потребовало потом от Александра Ивановича более частых поездок в Воронеж и, следовательно, сократило время его общения с семьей.

Третьим событием стал отъезд Анны Александровны Прохоровой в Омск в качестве представительницы Общества Красного Креста. Это было вызвано Русско-японской войной 1904–1905 годов. С Дальнего Востока хлынул поток раненых русских солдат и матросов. Анна Александровна организовала в Омске большой лазарет и питательный пункт и заведовала ими до окончания войны.

В 1905 году Саша принял решение впредь играть по переписке самостоятельно, без участия старшего брата, и в тетради появился его детский личный инициал «Т» — «Тишайший», «Тиша», исключающий совпадение начальной буквы «А» в именах братьев при записи партий. Теперь он, уже имея горький опыт, действовал более осмотрительно и стремился поддерживать динамичное напряжение игры в течение всей партии. Перед его партнерами по прежним заочным соревнованиям предстал совсем иной соперник. Один за другим признавали свое поражение Омельянский, Манько, Гизе, Жуковский. Некоторые участники не знали о том, что им противостоит 13-летний гимназист, и обращались к нему в письмах, сообщающих очередной ход, почтительно. Так, князь Шаховской писал: «Милостивому Государю господину Алехину». Играя в XVI (гамбитном) турнире по переписке, проводимом журналом «Шахматное обозрение» в 1905–1906 годах, Саша Алехин завоевал первый приз.

Вслед за этим он вступил в I турнир по переписке, организованный Ф. Шаховским. Однако закончить это соревнование не удалось: Саша выбыл из турнира, набрав 6½ очков из 8 партий.

Игра по переписке, ставшая для Алехина хорошей шахматной школой теории и практики, требовала много времени. Надо было обдумывать ходы, определять план своих действий и готовить ответы на все письма сразу в нескольких партиях. Не успевая сделать это дома, он продолжал анализ шахматных позиций на уроках. Трудился вовсю. Чертил диаграммы и писал варианты на всем, что было под рукой: на листах бумаги, в ученических тетрадях, книгах, иногда принадлежащих соседу по парте…

«Весь углубленный в свои шахматные дела, Алехин настолько выключался из окружающей его среды, что не всегда ясно сознавал, где он находится и какой идет урок, — вспоминал сосед Саши по парте Г. Корсаков в 1967 году. — Бывало, вдруг начнет вставать из-за парты. Класс затихал и напряженно ждал, что будет дальше. Постояв немного с растерянным видом и покрутив свой рыжий чуб, Алехин вдруг издавал радостное «Ага!», быстро хватал ручку и записывал придуманный ход. Если преподаватель задавал ему вопрос, то он, услышав свою фамилию, быстро вскакивал и некоторое время стоял молча, обводя класс прищуренными глазами, как бы старался понять, где он находится и что от него требуют. Все это происходило не больше секунды, после чего лицо Александра прояснялось и на повторный вопрос учителя он отвечал быстро и безошибочно».