Леонид Власов - Маннергейм

В этой сложной ситуации барону пришлось обратиться к петербургским родственникам. Он и сам показал свои способности. Будучи в лагерном карауле, Густав дважды задерживал мошенников, которые пытались украсть военное имущество. Итогом был приказ от 17 августа 1889 года о переводе юнкера Маннергейма в первый разряд по поведению. Казалось бы, все хорошо, но первое место за успехи в учебе было потеряно. На мраморной доске в вестибюле главного корпуса училища появилась фамилия Ивана Белихова. Этот офицер, отличный ученик, грозный вахмистр учебного эскадрона, печально закончил свой военный путь. Офицерское собрание лейб-гвардии Уланского полка в Петергофе, куда он был направлен после выпуска, отказало ему в приеме в полк. Он был отправлен в резерв гвардейской кавалерии, а затем уволен в запас.

Густав Маннергейм по итогам выпускных экзаменов с добавлением «командирского балла» имел бы общую сумму 12,1 балла — первое место среди всех юнкеров учебного эскадрона, включая вахмистра. Однако разжалование, арест и перевод во второй разряд по поведению лишили его двух мест: на мраморной доске училища и в столичной гвардии, которая представила училищу в 1889 году только 16 вакантных мест.

22 августа 1889 года выпускники пяти военных училищ выстроились на плацу Красного Села напротив «Царского валика». На правом фланге встали выпускники Пажеского корпуса.

Накануне этого дня в первом спальном бараке торжественно, по команде «Смирно!», портупей-юнкер Андрей Бодиско на большом листе бумаги, где отмечались сведения, сколько дней осталось до производства в офицеры, поставил жирный ноль. В 11 часов император Александр III с небольшой свитой обошел строй юнкеров, а затем обратился к ним с краткой речью, в которой выразил надежду на их верность служению Родине и ему. Свою речь он закончил фразой: «Поздравляю вас с производством в офицеры… до свидания, господа офицеры!» Последние слова он подчеркнул особо, повысив голос. Последовало искреннее «ура!». Каждый молодой офицер получил из рук императрицы Марии Федоровны приказ о производстве, который сразу по традиции училища «ушел под погон».

В поезде и Петербурге все встречные люди приветствовали недавних юнкеров, жали руки и поздравляли с производством в офицеры.

Отпороты юнкерские погоны и пришиты офицерские, барон Густав Карлович Маннергейм произведен в первый офицерский чин корнета с правом службы в гвардии.

24 августа 1889 года в 10 часов утра все молодые офицеры в новой парадной форме полков, куда они получили назначение, собрались в училище, где был торжественный молебен в уютной двухсветной церкви во имя Сошествия Святого Духа. Внутреннюю отделку этой церкви выполнил инженер-майор Лебедев, который прославил свое имя строительством кронштадтских фортов.

Начальник училища вручил молодым офицерам нагрудные знаки и памятные серебряные кубки с гравировкой, в числителе которых было обозначено количество выездок, а в знаменателе — падений с лошади.

Все офицеры оставили в училище свои адреса, где они будут проводить свой отпуск до отправления в полк. Училищный фотограф сделал групповой снимок. Канцелярия выдала послужные списки и деньги.

28 августа 1889 года в 16 часов выпускники-николаевцы собрались в своем «придворном» ресторане «Донон» на Мойке, 22, где веселились до трех часов ночи.

На следующий день поезд увез корнета барона Маннергейма на родину в Финляндию.

Глава 3

15-Й ДРАГУНСКИЙ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ ПОЛК

Долгожданный отпуск пролетел незаметно, и 30 сентября 1889 года корнет Маннергейм отправился к первому месту своей службы — в 15-й драгунский Александрийский полк Его Императорского Высочества великого князя Николая Николаевича-старшего (фельдмаршала, сына Николая I).

Полк стоял в 236 километрах к востоку от Варшавы, в маленьком польском городке Калиш, рядом с немецкой границей. Он находился в живописной долине реки Просна, окруженный несколькими ее малыми рукавами. Этот один из древнейших городов Польши насчитывал в то время около 19 тысяч жителей.

Почему Маннергейм оказался здесь? Причина была одна — разжалование. Крестная мать Густава баронесса Скалон, имея придворные связи, считала, что думать о столичной гвардии пока преждевременно, там нужны безупречные офицеры. После разговора с генералом Бильдерлингом было решено направить Густава служить в Польшу. Это было связано с тем, что по какой-то неизвестной причине офицера, который служил в Польше или Прибалтике, было легче всего перевести в столичный гвардейский полк.

Кроме того, опекун Густава считал, что у него пока недостаточно средств, чтобы обеспечить гвардейский уровень жизни племянника. Все родственники сходились во мнении, что Густав, несмотря на баронский титул, должен познать все «прелести» провинциальной военной службы.

Полк «черных драгун», так их называли по цвету формы, созданный в 1776 году, доброжелательно встретил молодого корнета. Густав был зачислен в первый эскадрон, где стал офицером первого взвода, командир которого не очень загружал его работой. Жизнь в Калише Густаву сразу не понравилась. Квартиру ему не дали, пришлось жить в грязной гостинице. Скудное жалованье — 40 рублей — утекало сквозь пальцы при общих расходах 120 рублей в месяц. Опять нужна была помощь родственников, которым он писал, жалуясь на свое окружение: «Офицеры здесь постоянно ругаются, доносят друг на друга. Командир полка — полное ничтожество, подчиненные его игнорируют. Возможности общения равны нулю. Офицерские жены низкого происхождения, необразованные, с плохой репутацией».

Восемь дней в декабре 1889 года, получив отпуск, корнет Маннергейм провел в Финляндии, встретив там Рождество. Кстати, «ничтожный командир» только его одного отпустил так далеко от места дислокации полка.

14 января 1890 года командир полка поручает корнету Маннергейму обучение только что прибывших из России 40 молодых солдат.

Помощником Густава был назначен вахмистр Соколов, который хорошо знал службу и пользовался поддержкой командира эскадрона. Казарма, конюшни были у него в идеальном порядке. К Маннергейму он относился подчеркнуто почтительно, но всегда с оттенком некоторого превосходства. Требования к молодым солдатам у Соколова были жесткие, часто с «мордобойством», особенно когда он стремился придать всем солдатам красивый вид, добиться стройного ответа на приветствие начальства. Он хотел воспитать в солдатах бодрый дух, доблесть, любовь к полку и царю. Смотр молодых солдат прошел хорошо, и корнет Маннергейм получил благодарность в приказе по полку.

Пользуясь свободным временем, Маннергейм начал детально изучать лошадей и убедился, что от них можно добиться чудес. Неожиданностью для него стало то, что по уму лошадь сравнима с собакой и имеет очень нежную натуру. Лошадь чувствует не силу всадника, а его опыт. Наказание от человека, сидящего в седле, лошадь не связывает с ним самим. Она обижается, если ей достается с земли. Один из пожилых унтер-офицеров, который сразу приглянулся пытливому Густаву, посоветовал ему строго требовать от денщика, чтобы тот ежедневно протирал спины его лошадей соломой и давал возможность поваляться, что их освежает. Так молодой корнет начал постигать сложную практику работы с лошадьми, став впоследствии признанным «лошадиным академиком», что еще позже было подтверждено знаменитым наездником Джеймсом Филисом.