Дмитрий Зубов - Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942–1943

После нескольких «прыжков» над облаками мы бросили последнюю осветительную бомбу, снизились и сбросили бомбы на транспортные средства, которые были хорошо видны в освещении. Яркая вспышка огня при небольшой облачности являлась доказательством того, что мы поразили цель. После более чем четырех часов полета мы приземлились в Багерово, а потом после короткого перерыва и обеда снова приступили к действиям в районе Кубанского плацдарма».

Данный эпизод наглядно демонстрирует тактику действий отдельных «экипажей-разрушителей», отработанную еще во время налетов на Англию осенью 1940 года и успешно применявшуюся в дальнейшем.

В общей сложности гауптман Хёберлен выполнил двадцать вылетов из Багерово, после чего группа перебазировалась в Полтаву[13]. Как оказалось, авиаудар по Военно-Грузинской дороге стал для летчика последним важным заданием на Восточном фронте. 6 мая I./KG51 была переброшена на аэродром Иллесхайм в Германии. «Мы должны были перевооружиться на недавно разработанный тяжелый истребитель типа Ме-410, после чего атаковать «Летающие крепости», – писал Хёберлен. – Они получили такое имя из-за их огромной оборонительной огневой мощи. Мы должны были применить против них специальное оружие против летавших в это время уже в больших количествах американских четырехмоторных бомбардировщиков B-17. Мы с нетерпением ждали событий, которые нам предстояли». Впрочем, как и вышеупомянутому Херберту Зюннеру, Хёберлену тоже предстояло разочарование. Ме-410 окажется совершенно негодным для борьбы с «Летающими крепостями», вследствие чего I./KG51, временно ставшей истребительной группой, снова придется вернуться к привычной работе – авиаударам по наземным целям. Только уже на территории Англии. Летчики очень быстро поняли разницу между Западом и Востоком. За 9 месяцев подразделение Хёберлена потеряет 138 летчиков, притом что экипаж «Мессершмитта» состоял всего из двух человек.

Ну а II. и III./KG51 «Эдельвейс», в отличие от своих бывших товарищей, пока остались на Восточном фронте и продолжали выполнять привычные задачи. В мае «Юнкерсы» в основном бомбили железнодорожные линии, полевые склады снаряжения и боеприпасов в районе Курска.

Цель – корабли в южном течении Волги

Тот факт, что немецкая авиация от чисто оборонительных действий по поддержке своих войск стала постепенно возвращаться к стратегическим задачам, советское командование почувствовало в середине апреля. Дальние разведки люфтваффе стали часто появляться над Волгой, по всей вероятности производя аэрофотосъемку ледовой обстановки. В свою очередь, командование Волжской военной флотилии сразу же заподозрило, что противник вновь готовится к минным постановкам на реке, дабы затруднить движение нефтекараванов, которое вскоре должно было начаться. Собственно, именно из-за этого флотилия, несмотря на то что фронт откатился за сотни километров от Волги, не была расформирована или хотя бы объявлена недействующей.

В прошлом 1942 году речной флот на Волге понес огромные потери. Вследствие авиаударов, подрывов на минах, артиллерийских обстрелов и диверсий в Южном Поволжье были уничтожены 335 судов, в том числе 15 грузопассажирских, 74 буксира, 44 нефтеналивные баржи (тоннажем 279 460 т), 153 сухогрузные баржи (тоннажем 205 638 т), 49 судов технического флота. На дне Волги по-прежнему лежало множество необнаруженных донных мин, а фарватер загромождали остовы затонувших судов. Поэтому открытие навигации прошло в напряжении. И уже 24 апреля в районе Владимировки (ныне Ахтубинск) подорвался на мине и затонул со всем экипажем из четырех человек рыболовный баркас «Кормилец». Затем погиб буксирный пароход «Эривань». Тем не менее в целом начало навигации было успешным. В апреле из Астрахани вышли 49 конвоев, доставивших в центральные районы СССР 467 000 тонн нефтепродуктов[14].

Опасения волжских моряков оказались не напрасны. 27 апреля из Германии на аэродром Сталино после отдыха во Франции прибыла специализированная авиагруппа I./KG100 «Викинг» майора Пауля Клааса. Вернулся на Восточный фронт и командир ее 1-й эскадрильи, к этому времени ставший признанным экспертом в бомбардировочной авиации 29-летний Ханс Бётхер. Летчик, в прошлом году участвовавший практически во всех операциях люфтваффе на южном фланге от Крыма до Кавказа и Каспия, к этому моменту выполнил уже 458 боевых вылетов, став по этому показателю одним из рекордсменов. С 21 июля 1941 года, после того как Бётхер участвовал в первом массированном налете на Москву, он постоянно и повсюду сеял смерть и разрушения.

Таких личностей, как Хёберлен и Бётхер, можно сравнить с назгулами – королями-призраками из культовой трилогии Джона Рональда Толкиена «Властелин колец»[15].

Подчиненные злой воле Темного властелина Саурона назгулы, в особенности верхом на страшных крылатых тварях, обладали невероятной силой и были готовы по приказу хозяина уничтожить любого противника. Там, где появлялись «назгулы» фюрера, на головы советских солдат, моряков, мирных жителей с поразительной точностью сыпались фугасные и испепеляющие пламенем зажигательные бомбы. Их не смущали и не могли остановить ни численное превосходство противника, ни самая мощная противовоздушная оборона.

На сей раз I./KG100 получила приказ произвести новое минирование Волги с целью парализовать перевозки нефтепродуктов из Баку. Расстояние от авиабазы Сталино до реки составляло 550–600 километров. В ночь на 30 апреля группа произвела первый вылет, сбросив донные мины ВМ1000 на участок Камышин – Сталинград. Две из них были на счету Бётхера. Согласно записям в его летной книжке, «Хейнкель» командира 1-й эскадрильи поднялся в воздух в 19.05, сбросил мины в квадрате 50 378, после чего в 01.10 вернулся обратно после пятичасового полета.

Эти вылеты требовали от пилотов большого мастерства, поскольку сброс мин выполнялся на небольшой высоте, чтобы их ветром не снесло на берег. Кроме того, надо было обеспечить скрытность постановки, для чего использовалась следующая тактика. Самолеты выходили в район Волги на предельно большой высоте, затем глушили двигатели и плавно снижались. При этом штурман бомбардировщика учитывал силу и направление ветра, чтобы точно определить момент сброса мины. После отсоединения «груза» самолет некоторое время продолжал планировать и, лишь уйдя на определенное расстояние, включал двигатели и набирал скорость. При этом уже во время первого вылета «Хейнкели» I./KG100 столкнулись с зенитным огнем и ночными истребителями[16]. Тем не менее все бомбардировщики благополучно вернулись в Сталино.