Йохан Бреннеке - Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945

А за кормой вся бухта Скапа-Флоу проснулась к жизни, словно муравейник, в который ткнули палкой. Забегали огни прожекторов, потом еще и еще, они своими светящимися щупальцами стали обыскивать небо и потревоженную бухту. Маленькие патрульные катера, словно шустрые терьеры, стали суетливо носиться по темным водам залива.

Но «U-47», по-прежнему оставаясь в надводном положении, уже оказалась в открытом море, и теперь самым главным было, используя всю мощь дизелей, уйти как можно скорее подальше от берегов.

И тут вышла неприятность: Вессельсу доложили, что правый вал теряет обороты. Он бросился в машинный отсек. Сразу же обнаружили и причину: муфта, соединяющая дизель с гребным валом, грозила вот-вот развалиться.

— Господи, вот несчастье!

Вессельс поспешил доложить Прину. Как бы то ни было, а ремонтировать нужно было теми средствами, которые имелись на борту.

Хотя они находились еще вблизи британских берегов, Прин решил лечь на грунт. Моторы застопорили. Вессельс и два его механика, Штрунк и Рёмер, залезли в угол у переборки. И Вессельсу и его механикам предстояло доказать, что человек хозяин, а не раб монстров, порожденных его изобретательностью. Разобрали до винтика опору главной муфты. Обливаясь потом, еле втискиваясь в тесное пространство, выкручивали болты. Потом, конечно, оказалось, что имеющиеся в запасе болты слишком толсты. Ничего не оставалось, как рассверливать отверстия, потом нарезать новую резьбу и с трудом загонять туда болты.

Спустя несколько часов Вессельс, потный и грязный, снова стоял перед Прином.

— Все в порядке!

Прин рассмеялся:

— Отлично! Молодцы, механик!

Так завершился этот фантастический подводный подвиг, которому в вахтенном журнале было отведено не более трех скупых строк.

Но еще рано было говорить, что лодка избежала опасности. О всплытии на поверхность не могло быть и речи, потому что наверху уже наступил день. Пришлось команде использовать для дыхания кислородные запасы.

По времени приближались сумерки, когда Прин наконец дал команду к всплытию. Когда он резко поднял крышку люка на мостик, было уже темно. По лодке пробежал приятный свежий ночной воздух. На людей он производил такое же действие, как сухой хворост, подброшенный в затухающий костер.

Дальше они быстро достигли границ германских минных полей, которые вроде натянутого шпагата ограждали берега в районе базы. Перед ними оставалась одна, но важная проблема — найти извилистый канал через поля. Каково их местоположение? Какой взять курс?

Вессельса, направлявшегося в центральный пост, вдруг остановило какое-то шестое чувство. Ему послышался непонятный звук.

Густав Бём, один из его машинистов, ничего не слышал, и старый лис Гусс, придирчивый до мелочей, с верным глазом и хорошим слухом, тоже ничего не слышал. На недоуменный жест Вессельса Бём отрицательно покачал головой. Но Вессельса это не удовлетворило. Он схватил детектор шумов и стал методично обслушивать им центральный пост. И вот что-то близ главного гирокомпаса насторожило его внимание. Внезапно он выпрямился:

— Механика на мостик! Стоп машины!

С гирокомпасом было что-то не в порядке.

И снова «U-47» легла на грунт, на сей раз вблизи германских берегов и, если они не ошибались, на границе одного из собственных минных полей. Компас фальшивил и давал повод для серьезных сомнений относительно места, где они находятся: то ли у входа в канал, то ли внутри этих минных полей!

С помощью других мастеров Вессельс разобрал гирокомпас. Он выяснил, что отклонение от истинного направления в его показаниях составляет 15 градусов. Если бы они продолжали идти по показаниям этого гирокомпаса, то «U-47» оказалась бы в сердце своего же собственного минного поля.

На широких просторах Атлантики зарождалась первая фаза сражений с конвоями.

Исключая учебные подлодки и лодки малых типов, бои велись силами двадцати больших субмарин, из которых треть находилась на пути к своим позициям, треть — на обратном пути или в доках — для постановки оборудования или вооружений или же на капремонте, и, следовательно, только треть в любой момент участвовала в боях. К концу года только по одной или по две лодки участвовало в боях на каждом участке подводного фронта.

Но если верить коммюнике, выпускавшему германским верховным командованием, то германский народ мог бы подумать, что в Атлантике лодки ходят косяками, являясь хозяевами положения.

Примерно в это же время британский премьер-министр выступал в палате общин. Он описывал битву в Атлантике как изнурительную войну на ощупь, войну хитрости и стратегии, науки и военно-морского искусства.

Примерно в это же время германские подводные лодки стали ощущать на себе эффективность авиаразведки противника, которая в основном была сосредоточена вокруг британских берегов, хотя в действительности пребывала пока в зачаточном состоянии.

В сентябре 97 процентов всех атак подводные лодки производили из надводного положения. К ноябрю только половина судов была потоплена атаками из надводного положения. К тому времени подводные лодки были вынужден производить надводные атаки только в темное время суток, чтобы не быть обнаруженными все возраставшим количеством самолетов разведки и эсминцев противника.

Ночь пока еще обеспечивала защиту.

Радиолокационных станций еще не было — пока.

С каждым днем война на море становилась все упорней.

Безжалостность тотальной войны начала бросать свою тень и на битву в Атлантике.

Британия потребовала, чтобы вооруженные торговые суда признавались мирными, когда направлялись в нейтральные порты и когда находились в нейтральных территориальных водах.

2 октября Германия дала свой ответ:

«Суда, идущие без огней вблизи британских и французских берегов, следует считать военными или вспомогательными военными кораблями, и против этих судов будет обращено любое доступное оружие, если они будут встречены между 45-м и 52-м градусами северной широты и между 7-м и 3-м градусами западной долготы».

Районы непосредственно у берегов стали первоочередным объектом внимания патрульных кораблей, минных заградителей и тральщиков, которые ходили без огней. Но поскольку вражеские торговые суда применяли те же приемы маскировки, то различать их было невозможно. В течение долгого времени подводным лодкам возбранялось атаковать торговые суда без предупреждения. В результате из-за ошибок в идентификации цели многие возможности были упущены.

— С оперативной точки зрения такое положение вещей нетерпимо! — бушевал Дёниц.