Красный Ярда - Георгий Гаврилович Шубин
Как-то Ярда сидел в кафе и ждал Гайека, который, по обыкновению, опаздывал. Кельнер поглядывал на столик под пальмой, но Гашек делал вид, что читает газету. Ладя явился довольный: он выцарапал в редакции несколько крон почувствовал себя богачом. В ожидании заказа Ладя завел с Гашеком разговор о фельетоне в журнале «Час». Там зло высмеивали ректора Торговой академии Яна Ржежабека, австрийского прихвостня, прожившего несколько лет в России и награжденного царскими орденами. Фельетонист именовал Ржежабека «Журавиком», но это не меняло дела — намеки были весьма прозрачны. Вдруг Ладя вздрогнул:
— Смотри, вошел профессор Юнг!
— Ну и что? — лениво спросил Ярда. — Он не Ржежабек, не придирается к мелочам, не фискалит.
Ярда не лгал. Юнг резко отличался от остальных профессоров. Он недавно вернулся на родину из САСШ, где прожил почти двадцать лет и на собственном опыте узнал, что такое американский образ жизни. Кроме преподавания, Юнг занимался литературной деятельностью, переводами, редактировал журнал партии реалистов «Час» и время от времени печатал в нем под псевдонимом те самые фельетоны о Ржежабеке, которые так восхищали Ладю и других читателей, знакомых с порядками в Торговой академии, печатал, чтобы отвести душу.
И вот теперь этот Юнг не только вошел в кафе — он направился к их столику!
— Добрый вечер, друзья! Как поживаете? — весело спросил он. — Могу я посидеть с вами?
— Пожалуйста, пан профессор. Мы будем очень рады… — поспешил ответить Ладя.
Юнг опустился на стул и подозвал кельнера. Потом улыбнулся, словно вспомнив что-то забавное, и обратился к Ярде:
— Вы, юноша, если не ошибаюсь, Ярослав Гашек?
— Да, — подтвердил Ярда. — А это мой друг Ладислав Гайек, первокурсник нашей академии.
— Вы, — глядя на Гашека, сказал профессор, — на днях доставили мне большое удовольствие.
Студенты удивленно взглянули на Юнга.
— Я прочел ваш рассказ о словацких эмигрантах. Это прекрасная история, хотя по форме и напоминает анекдот. Правдивый анекдот. История лаконична, в ней есть приятный юмор. Это рассказ о словаке, который едва не эмигрировал в Америку, но раздумал, потому что из-за океана вернулся другой словак с пустыми карманами. Ваш рассказ оказался мне по душе — жаль, что я не встретил такого человека, когда сам собирался в Штаты. Смешно сказать, я тоже мечтал разбогатеть, как ваши герои, а вернулся ни с чем.
— Вы вернулись на родину с богатым жизненным опытом, вы переводили Байрона и Пушкина на чешский язык.
Юнг горько усмехнулся:
— Переводил я не для печати — для души. А есть надо было каждый день. Я бродил по Америке пешком, исходил несколько штатов. А кем работал, даже вспомнить трудно — и журналистом, и нотариусом, и кассиром, и переводчиком, и даже проповедником, как наш поэт и журналист Клацел…
Заметив, что Ладя украдкой на пальцах подсчитывает его профессии, Юнг сказал:
— Не старайтесь, юноша! Десяти пальцев не хватит, чтобы их подсчитать. Я и сам не все помню… Я едва не стал мистиком — меня спасли от этого Байрон и Пушкин. Зато я мог бы легко сделаться жуликом, В Америке это не трудно. Один мазурик вовремя подмажет правосудие и выйдет из грязи чистым, другой не подмажет и попадет за решетку. Там существует уйма нечестных способов делать деньги. Словацкие, польские, чешские, украинские крестьяне, приезжающие в Америку, труднее других привыкают к тамошним порядкам и мучаются больше других. А привыкнуть к «американской религии» благочестивым славянским крестьянам нелегко. Вы знаете, что сказал о ней Марк Твен? Деньги — вот бог. Золото, банкноты, акции — бог отец, бог сын, бог святой дух, един в трех лицах, — Юнг откинулся, наблюдая, какое впечатление произвели слова великого юмориста на его слушателей, и продолжал: — Не став ни верующим, ни миллионером, ни настоящим американцем, я скопил денег на пароход и вернулся домой.
— Как делаются в Америке чешские газеты? — спросил Гашек.
— Они мало чем отличаются от американских. Печать — тоже дело бизнеса. Свободная американская печать более чем свободна. Законы стоят на страже свободы печати, но нет законов, охраняющих граждан от газетной клеветы. Славянской печати присущ тот же дух сенсации. Вот вам один забавный случай. Некой американской чешке, сообщала чешская газета, была сделана ампутация ноги, после чего больная скончалась. Напечатали подробный некролог. Вскоре редакция получила известие о том, что женщина не умерла, а следовательно, не была похоронена. Похоронили только отрезанную ногу. Женщина потребовала опровержения некролога. Бойкий журналист, которому это поручили, написал опровержение по всем правилам и дал ему заголовок — «Одной ногой в могиле».
Студенты рассмеялись. Юнг посмотрел на Ладю и понял, что сейчас юнец прощается с детской мечтой об Америке — стране воинственных индейцев, смелых трапперов и неунывающих бродяг. Юнгу стало жалко первокурсника, и он сказал:
— У вас все впереди, окончите академию, станете коммерсантами и поедете в Америку.
Он помолчал и обратился к Гашеку:
— Что послужило основой рассказа?
Гашек ответил, что описал случай, о котором ему рассказали в Малых Карпатах.
— Этот рассказ — удачное начало для молодого писателя, — сказал профессор. — Вам только нельзя успокаиваться. Больше трудитесь, работайте — и станете хорошим писателем. Вас не привлекает слава чешского Марка Твена?
Юнг хотел добавить, что не очень верит в коммерческое будущее Гашека, но промолчал.
Сравнение Юнга щекотало самолюбие Ярды, хотя было немного обидно: все старания походить на Максима Горького оказались напрасными. Ярда знал, что сделал слишком мало, чтобы приблизиться и к русскому, и к американскому писателю. Он даже не подозревал, что ему еще предстояло самое трудное — стать самим собой, Ярославом Гашеком.
Глава пятая
Фигаро: …Министр …распорядился отрешить меня от должности под тем предлогом, что любовь к изящной словесности несовместима с усердием к делам службы.
П. О. Карон де Бомарше
Летом 1902 года Ярда Гашек окончил Торговую академию и получил диплом-абсолюториум первого класса. Такой документ давал выпускнику право служить в самом образцовом торговом заведении, тем более что в абсолюториуме профессора отметили его высокие умственные способности, похвальное нравственное поведение, хорошие знания общих и коммерческих наук, умение изящным слогом составлять документы.
Ярду Гашека приняли на службу в страховой отдел банка «Славия». Банковским чиновником умер отец, с банковского чиновника начнет свою карьеру Ярда. Ему положили жалованье в тридцать гульденов и велели явиться на службу после каникул.
Взяв в попутчики друзей-студентов Виктора Яноту и Яна Чулена, Ярда снова отправился путешествовать. Некоторое время они кружили по Западной Словакии. Когда Чулен
