Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида. Стихотворения
4. «За высокою нашей оградой…»
За высокою нашей оградой[61],Словно крин монастырского сада,Процвела Мария-сестра;Великая постница, молчальница,Обо всех молитвенница и печальница.И пришла ей уснуть пора.
Собрались мы к ее изголовиюС умилением и с любовиюНазидания некого ждать:Когда праведный кто преставляется,Превеликая изливаетсяНа притекших к нему благодать.
Долго молча на нас глядела она —Вдруг открыла уста помертвелыеИ сказала с великой тоской:– Много было молитв, и пощения,И вериг, и церковного бдения,А кончаюсь в печали мирской.
Не грехами томлюсь в покаянии,Не молюсь о блаженном скончании,Об одном лишь скорблю и ропщу,Что у смертного ложа души моейНет единого, нет любимого,И что всё я его не прощу.
5. «В мою келью неприветную…»
В мою келью неприветную,В мой безрадостный приютКаждый день лучи рассветныеТот же благовест несут —
Про постылое, ненужноеМне дневное житие,Про унылое недужноеВ мире странствие мое.
Но дождусь луча закатного —На кресте монастыряЗасияет благодатнаяСвета тихого заря.
6. «Небеса нынче синие, синие…»
Небеса нынче синие, синие,Как вишневый цвет облака,Георгина моя на куртинеВся в серебряной паутине,Осенняя пряжа тонка, легка.
Веретенце мое кружится, кружится,Но все тоньше – тоньше нить,У колодца замерзла лужица.Скоро сердце с небесным сдружится,О земном перестанет тужить.
7. «Такая лежит она пригожая…»
Такая лежит она пригожая[62]В глазетовом белом гробу,С Богоматерью личиком схожая,Царский венчик на лбу.
Тень от ресниц колыхается —Пламя свечи высоко —И как будто уста усмехаются,Что стало сердцу легко.
В облаках голубого ладанаСокрылся земной рубеж…Радуйся, радостью обрадованная,Блажен путь, в он же грядешь.
IV. СТАРИЦЫ
1. «Глаша и Луша – такие насмешницы…»
Глаша и Луша – такие насмешницы —Всё меня на смех поднять норовят.Прости меня, Господи, великую грешницу,Думаю давеча: «Пусть егозят,
Всё за ограду да за ограду —Будет обители срам через вас».Мысли такие подальше бы надо.Сирин Ефрем, упаси от проказ
Эту глазастую Глашку глумливую.Душеньку Божия Матерь блюдет.Ангельский голос, как ангел красивая,Впрочем, и светские песни поет.
Молодость – глупость. Прости меня, Господи,Тоже и я ведь была молода,В роще гуляла невенчаной с Костею,Очень смешлива была и горда.
Старой вороной осмелились девушкиВслед меня нынче назвать.Господи, дай мне вперед не прогневаться,Если услышу ворону опять.
2. «Ходила я, старица недостойная…»
Ходила я, старица недостойная,К старцу юродивому Гордиану.– Отче, – говорю я, – душа неспокойная,Сердце многими скорбями пьяно.
Он же в ответ мне: будет похмелие,Будет и вечный покой.Жди терпеливее дня новоселия,Скоро придут за тобой.
– Батюшка, смерть моя близко, у входа,Как же мне черной пред Богом предстать?– Плачешь? И плачь. Это Божья заботаГрех твой слезой отмывать.
Дал на прощанье просвирку мне черствую.– Скинь, – говорит, – полдесяточка гирь.Стало легко – на девятую верстуШла, как летела, к себе в монастырь.
3. «Есть у нас могилка безымянная…»
Есть у нас могилка безымянная,Меньше всех, и крестик победней.Но такая мне она желанная,Точно внучек или внучка в ней.
Крошки хлеба к ней ношу с обеда я,Рассыпаю птицам дар святой.Как иду ко всенощной, проведаю,Навещу и с утренней зарей.
Раз она приснилась мне в сиянии,Как в росе, в бурмицких жемчугах,И над нею в белом одеянииАнгелочек в золотых кудрях.
И сказал он так приветно: бабушка,Ты ко мне ходи, не отставай,И мою гробовую палатушкуВ жемчуга пред Богом убирай.
4. «Золотые маковки обители…»
Золотые маковки обители[63]По-над ельничком мелькнули и пропали.По крутым холмам к ней до ночи дойти ли мне?Что-то ноженьки мои гудут, пристали.
Птичьи гласы правят повечерие.Засинели дремы по кустам.Дай мне, Господи, по вере и усердиюКрепость духу, силушку ногам.
Отзвонили звоны колокольные,Отгорела в небе зорька алая.Вы, луга, леса мои привольные,Вы, былинки и букашки малые!
Новым слухом дух мой наполняется,Тайнопевный слышу ваш канон,Сердце песнью вашей причащается,Как пасхальным хлебом и вином.
5. «Расписала Аннушка игуменье писанку…»
Расписала Аннушка игуменье писанку[64]Черною глаголицей: Христос воскрес!По красному полю золотые листья,Золотые гвозди, и копье, и крест.
Всё-то мы хлопочем, всё-то украшаемся,Писанки да венчики, пасхи, куличи,В этих куличах-то всё и забывается.В сердце Божьей Матери стрелы и мечи.
Божий Сын во гробе, ангелы в смятении,По церквям рыдальные гласы похорон,Славят страсти Господа и Его терпение.А у нас-то скалок, мисок перезвон.
6. «Гроздия белого инея…»
Гроздия белого инея[65]Алеют рассветным лучом.С тобою, Господи, ныне я,Во свете Твоем.
Гроздия белого инеяИстают при свете дня.Покину я Твою скинию,Но Ты не покинь меня.
Гроздия белого инеяСтекают на землю с высот.Но из праха земного унынияТвой луч меня воззовет.
7. «Вот и кончилось мое послушание…»
Вот и кончилось мое послушание.Отжала полосыньку до конца.Приими, Господи, мое покаяние,Не отжени от Твоего лица.
Призри на долгое мое смирение!А если гореть повелишь в аду,Пошли мне для адовых мук терпение:С именем Твоим во Ад сойду.
Глашенька, свечку зажги мне отходную,Стань в головах, отпускную прочти —Девичьи молитвы до Бога доходные,Дурость мою и гневливость прости.
8. «Кладбищенской тропкой мать Феодора…»
Кладбищенской тропкой мать ФеодораИдет меж сугробных холмов,Провожают ее лампадные взорыИзумрудных, рубинных глазков.
Прилежной рукой подливаетНеугасимый елей,Всех усопших по имени знает,Крестит их на ночь, как малых детей.
«Здесь упокоилась мать Неонила».– Многоболезненная была.С ангельским терпением нéдуг сносила,Отболелась и к Богу ушла. —
Тут приютилась сиротка Малаша,Детский мор ее скосил.Тут – Божья свечечка, радость наша,Юродивенькой Луши прах опочил.
Вот – слепая старица Леонада,Зрячая в Боге давно.Ярче всех полыхает ее лампада,Больше всех ей видеть дано.
Спите, могилки, белые, пушистые,Отгоняет лампадный светДалеко от вас сны нечистые,Суету сует.
ЭПИЛОГ
Вокруг пустыня снежная,Сугробная волна.Бездумная, безбрежнаяЗабвенья пелена.
Во благостном успенииПочиет жизни даль —Земное устремление,Греховная печаль.
Проснулись звезды млечные,Сияют и горят.За аркой их – ПредвечногоВоздвигся Новый Град.
1915
Воронеж, Киев, Москва
[ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ 1928 г., ОТНЕСЕННЫЕ К КНИГЕ «МОНАСТЫРСКОЕ»][66]
«Матушка Сепфора стоит у плиты…»
Матушка Сепфора стоит у плиты.Щи со снетком кипят, раскипаются.Батюшка намедни: «Знаешь ли ты,Как Моисея жена прозывается?»
– Где уж нам, – краской лицо залилось, —Батюшка, простите, я ведь не начетчица.Батюшка премудрый: Библию насквозьВсю оттрубит и назад воротится.
«Ты, – говорит он, – Сепфора, и естьЖена Моисея, ты, несуразная».Сел и велел мне страничку прочесть,Где про меня с Моисеем рассказано.
Надвое море он палкой рассéк.Воды как стены стоят нерушимые.Господи, был же такой человек,И жена у него, Сепфора. Любимая.
– …Ой, покатилась волна по плите…Снеток за снетком разбегаются.…Чуть позабудешься в грешной мечте,На кухне беда приключается.
1 октября 1928
«Рассыпала четки черница…»
Рассыпала четки черница.Смутилась, не знает, как быть.«Начни-ка без четок молиться,Вражонок того натворит…
Пока перенижешь все бусы,Чего не нашепчет тут бес.О, Господи мой, Иисусе,Надену из Киева крест,
Почаевским ладаном будуАнчутке курить на беду.Успел, бедокур, напрокудить,Трех бусин никак не найду».
10 октября 1928
