Жан-Ив Борьо - Макиавелли
Жизнь Флорентийской республики была далеко не безмятежной; сама архитектура города в XIII–XIV вв. отражает накал политических схваток: она представляет собой ряды высоких башен-крепостей, разделенных узкими улочками и небольшими площадями (piazzette). Эти благородного вида крепости постоянно находились в состоянии войны, кровавой и беспощадной. При взятии такой башни ее срывали, а обитателей убивали или изгоняли из города. От вражеской цитадели не оставляли камня на камне, и само место ее расположения считалось проклятым. Поэтому в разных частях города периодически появлялись незастроенные пустыри, guasti, которые со временем коммуна присваивала себе для строительства общественных зданий, большинство из которых дошли до наших дней, – и это за много веков до появления подобных построек в Париже.
В ходе ожесточенных столкновений Флоренция едва совсем не исчезла с лица земли. Как пишет Макиавелли в своей «Истории Флоренции», в 1257 г. гибеллины, победив в союзе с войсками императора гвельфов, собирались полностью ее разрушить. По счастью, один из них, Фарината дельи Уберти, воспротивился этому, сказав, что он воевал за то, чтобы «жить на родине», а не ровнять ее с землей. Его послушали и «ограничились» тем, что разрушили 103 дворца гвельфов, 85 башен и 580 домов. В двух из трех кварталов остались только церкви и коммунальные здания. Замки и окрестные деревни, населенные гвельфами, постигла та же участь…
Надо было восстанавливать город, и городские стены, возведение которых началось в 1284 г., давали нобилям новое пространство для развития городской среды. Но война сильно отразилась на коллективных вкусах и представлениях: влиятельные флорентийские семьи не желали селиться вдали от центра и своих родовых замков, расположенных посреди лабиринта труднодоступных улочек, надежно их защищавших от внешних посягательств. Кроме того, покинуть эти малопригодные для жизни строения означало растерять всех своих арендаторов, так как помимо самих аристократов, их владельцев, здесь проживали семьи пополанов, снимавших жилье и лавки. Поэтому на новых территориях селились семьи попроще, например бывшие деревенские жители Медичи, которые в XIII в. обосновались со всеми родственниками и союзниками в районе церкви Сан-Лоренцо и только днем появлялись в квартале, где располагались крупные банки, снимая переносные «лавки» возле Понте-Веккьо, чтобы пересчитывать деньги, которые они ссужали горожанам.
Правление Медичи
Медичи начинали свое дело как ростовщики, но были предприимчивыми и дальновидными и сумели вложить капитал в очень прибыльную в те времена торговлю шерстью. Банковское дело и торговля заложили основу их состояния, которое не поддается точному подсчету. Однако уже в XIV в. они владели в самом городе двумя лавками, где торговали шерстью, а в их «вотчине» в Муджелло селились наемные ткачи. В этих красивых местах на северо-востоке от Флоренции до сих пор можно встретить Castelli Medicei (замки Медичи). Очень быстро семья приобрела большой политический вес во Флоренции: мы находим упоминания о Медичи в связи с самыми драматическими событиями политической жизни города. Так, в 1343 г. они участвовали в заговоре, в результате которого был низложен и изгнан печально известный герцог Афинский Готье VI де Бриенн, в течение года безраздельно властвовавший во Флоренции. Они также приняли участие в постыдной расправе над сторонниками герцога, один из эпизодов которой, казнь Гульельмо д’Ашези и его сына, Макиавелли описывает в «Истории Флоренции»:
Мессер Гульельмо и сын его попали в руки бесчисленных врагов, а сын этот был почти мальчик, еще не достигший восемнадцати лет. И все же ни молодость его, ни невиновность, ни красота не могли спасти его от ярости толпы. Те, кому не удалось нанести удара отцу и сыну, пока они были еще живы, кромсали их трупы и, не довольствуясь ударами мечей, рвали тела их пальцами. А чтобы насытить мщением все свои чувства, они, насладившиеся их криками, зрелищем их ран, впивавшиеся в их плоть, захотели и на вкус попробовать ее, так чтобы мщение утолило не только внешние чувства, но и нутро.[18]
Надо заметить при этом, что для Макиавелли герцог Афинский был воплощением тиранства:
Был этот герцог, как видно по его правлению, жаден, жесток, труднодоступен и высокомерен в обращении. Стремился он не к расположению народа, а к порабощению его и потому хотел вызывать страх, а не любовь. Внешность его была не менее отвратительна, чем повадки: был он мал ростом, чернявый, с длинной, но реденькой бородой, так что, с какой стороны на него ни смотреть, он заслуживал только ненависть. Так вот через десять месяцев по злобности нрава своего лишился он верховной власти, которую захватил по зловредным советам своих сторонников.
Медичи также принимали участие в знаменитом заговоре чомпи: в 1378 г. один из представителей клана Медичи, гонфалоньер справедливости по имени Сальвестро Медичи, возглавил мятеж чомпи (мелких ремесленников, красильщиков, чесальщиков шерсти, прядильщиков, ткачей), которые представляли popolo minuto (ит. «тощий люд»), считавший, что его отстранили от власти. Эта кровавая смута была быстро подавлена, однако Сальвестро Медичи удалось избежать преследований… Восстание чомпи надолго останется в памяти флорентийцев, усвоивших на подсознательном уровне, что государство могут сотрясать «гражданские смуты» (как назовет их позднее в «Истории Флоренции» Макиавелли), превосходящие по накалу страстей «привычную» борьбу между кланами. Одна из ветвей семьи Медичи продолжила участвовать в мятежах, и в 1402 г. известный бунтовщик и заговорщик Антонио Медичи был казнен, а весь клан лишился доверия нобилей. Однако уроки истории принесли свои плоды: внутри клана взяли верх «осмотрительные» и «благоразумные», и с тех пор Медичи проявляли больше осторожности в борьбе за власть.
Одним из таких «благоразумных» столпов семейства Медичи был заложивший основы его будущего процветания Джованни ди Биччи Медичи (1360–1429). В 1397 г. он основал банк, который, став успешным предприятием, выдавал ссуды королям и папам, и кроме того, два банковских филиала (в Венеции и Риме), необходимых для его торговой деятельности – вывоза за границу шерсти и шелка. На пике его торговой экспансии их было уже на семь больше (добавились также представительства в Неаполе, Милане, Пизе, Авиньоне, Лионе, Брюгге и Лондоне). Банковские филиалы переросли по масштабам флорентийский банк. К концу жизни доходы семьи состояли на 90 % из банковского капитала и только на 10 % из торгового. В качестве признания заслуг гениального негоцианта в 1421 г. он был избран гонфалоньером Флоренции, то есть стал главным человеком в республике…
Сын Джованни ди Биччи, Козимо Медичи, продолжил его мудрую политику… и восхождение клана Медичи к власти. Однако это не всем пришлось по нраву, и в 1433 г. Козимо Медичи, гуманист, владевший французским, немецким, латинским и греческим языками, человек весьма искушенный в торговом деле (в свое время отец доверил ему управление одной из шерстяных мастерских), был арестован и брошен в тюрьму по приказу главы олигархии Ринальдо Альбицци. Он избежал смерти и был приговорен к десятилетнему изгнанию, и, уже находясь в Венеции, продолжил управлять делами. Ему удалось задушить экономику Флорентийской республики, потребовав одновременно погасить все займы, выданные его банком. В результате в 1434 г. он с триумфом вернулся во Флоренцию, отплатил своему врагу той же монетой, добившись его изгнания, и тут же, как и его отец, был избран гонфалоньером. Человек глубоко образованный, он быстро понял, что для торжества своих интересов должен окружить себя самыми прославленными учеными мужами, объединять и направлять их усилия, что послужит к его собственному прославлению. Ничто не могло способствовать этому лучше, чем создание академии. И в 1459 г. он основал Платоновскую академию, куда вошли признанный мэтр неоплатонизма Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола, Анджело Полициано и… Лоренцо, сын Козимо, который скоро станет известен под именем Лоренцо Великолепного. В «Истории Флоренции» (кн. VII, гл. V) Макиавелли так превозносит доблести этого «государя»:
Козимо был самым знаменитым и прославленным из всех граждан, не занимавшихся военным делом, притом не только из граждан Флоренции, но и всех других известных городов. Он превзошел всех своих современников не только влиянием и богатством, но также щедростью и рассудительностью, и из всех высоких качеств, благодаря которым он стал в отечестве своем первым человеком, главным было его превосходство надо всеми в щедрости и великолепии.
Медичи во времена Макиавелли
1469 г., когда родился Макиавелли, стал также и годом смерти Пьеро Подагрика (он пришел к власти после смерти своего отца Козимо в 1464 г.). Пьеро страдал артритом и значительную часть времени был прикован к постели, оставаясь при этом отличным дипломатом: так, например, он сумел завязать очень плодотворные личные отношения с таким непростым в общении человеком, как Людовик XI. К несчастью, Пьеро был менее удачливым финансистом, и дела семьи, которые и при Козимо Старшем не слишком процветали, при нем пошатнулись еще сильнее. Но это не помешало ему заниматься, по примеру своих предков, меценатством, и можно предположить, что именно он заказал Беноццо Гоццоли знаменитую фреску «Шествие волхвов», на которой в образе волхвов изображены члены семьи Медичи. Именно они составляли верхушку власти в государстве и контролировали все выборы. Пьеро Подагрик в конце концов стал жертвой дурного советчика, о пагубном влиянии которого Макиавелли пишет в «Государе». Отец Пьеро Козимо растратил бо́льшую часть состояния, принадлежавшего Медичи, ссужая в долг большие суммы влиятельным флорентийцам, чтобы заручиться их благосклонностью. Подозревая об этом, Пьеро, чтобы составить себе точное представление о размерах ущерба, поручил одному из советников своего отца, Диотисальви Нерони, услугами которого он продолжал пользоваться, провести проверку состояния семейных финансов. Решение было на удивление верным: потери оказались невероятно велики. По совету Нерони Пьеро обратился к своим влиятельным должникам с просьбой вернуть долг. Те в ответ возмутились, обвинив Пьеро в неблагодарности, в том, что он забыл об услугах, которые они оказывали его отцу. Скандал только сплотил лагерь противников Медичи. В «Истории Флоренции» Макиавелли пишет, что этот дурной совет был дан с умыслом, чтобы ускорить падение Медичи… Впрочем, нобили постоянно устраивали заговоры против Пьеро Подагрика. В результате в городе образовались две партии, противостоящие друг другу и политически, и географически: партия с виа Ларга (на этой улице располагался дворец Козимо) и партия квартала Коллина (collina, ит. «холм»), где стоял дворец семейства Питти, возглавлявшего недовольных. И все же наиболее последовательным противником Медичи был истинный республиканец Никколо Содерини, восходящая звезда на политическом небосклоне. 18 сентября 1465 г. он, найдя лазейку в системе жеребьевки при избрании магистратов, контролируемой Медичи, добился того, что они остались в меньшинстве в Синьории. Сторонники республики высыпали на улицы с криками «Свобода!»; Содерини сумел воспользоваться ситуацией и в результате был избран гонфалоньером. Он запретил собрания партий Медичи и Питти и стал готовить убийство Пьеро. Его предал секретарь, сообщив о заговоре и передав списки заговорщиков (среди которых был и Диотисальви Нерони) Пьеро Медичи, лежавшему с приступом подагры у себя на вилле в Кареджи. Несмотря на болезнь, Пьеро двинулся во Флоренцию, по дороге армия его сторонников росла; застигнутые врасплох заговорщики обратились в бегство. Расправа была жестокой: Медичи конфисковали все имущество бунтовщиков, рассеяли их семьи. На улицах Флоренции царила настоящая вакханалия: во время одного из шествий толпа предала в руки «правосудия» «подозрительных». Их пытали и если не убивали, то изгоняли из города. Могущественный клан Питти избежал подобных наказаний и лишь подвергся временному остракизму, а работники ушли со строительства их дворцов. Однако в государстве разгорался нешуточный конфликт: бунтовщики в изгнании, призвав на помощь сторонников, выступили в поход против Медичи. Венецианский сенат поручил знаменитому кондотьеру Коллеони атаковать Флоренцию. Впереди людей Коллеони шли флорентийцы, им на подмогу подоспели неаполитанцы и миланцы под началом герцога Галеаццо Мария Сфорца. Армии встретились у города Форли, некоторое время они стояли друг против друга, потом началась битва. Ни одни ни другие не проявляли особого упорства. Это было типичное столкновение наемников, как их описывал Макиавелли в трактате «О военном искусстве»: никто не погиб, было очень мало раненых, для проформы несколько человек взяли в плен. Кондотьеры, прекрасно знавшие друг друга, не имели ни малейшего желания проливать кровь своих собратьев по ремеслу, тем более что зима была уже не за горами и у наемников не было уверенности, что им заплатят. Оба войска повернули назад. Пьеро Медичи, страдавший от подагры больше обычного, быстро потерял контроль над своими сторонниками, Флоренция была отдана в руки судей и сборщиков налогов, которые вымещали злобу на людях из враждебного клана. Пьеро Медичи, промучившись еще год, умер в ночь со 2 на 3 декабря 1469 г. Его похоронили без особых почестей в фамильной усыпальнице, в ризнице базилики Сан-Лоренцо во Флоренции.
