Борис Соколов - Вольф Мессинг

«…Я умею внушать волю человеку, глядя ему даже в затылок. Или вовсе не подвергая его зрительной локации. Потому я редко пользовался “перекрестным взглядом”, так как этот способ внушения хоть и производит эффект, но не такой сильный, как “слепой” метод…

Перелистывая странички памяти, вспоминаю…

…Небольшой уютный зал в одном из министерских особняков Москвы. Мои зрители — работники учреждения, которому и принадлежит зал. У большинства на плечах погоны старших офицеров, и не редкость — генеральские.

Я на сцене, и все идет по программе. Зрители добросовестно и благожелательно пытаются вникнуть в суть того, что я им показываю. Я, со своей стороны, стараюсь особой таинственности не допускать и помогаю им разобраться в экспериментах…

Вдруг в конце зала вырастает фигура человека с погонами генерал-полковника. Все встают, подобострастно приветствуя его. А он направляется к первому ряду и с нескрываемым скепсисом и иронией басит:

— Ну, давайте посмотрим ваши фокусы.

Я разозлился на этого чванливого чинушу с его предвзятым презрением к моему “шарлатанству”.

“Фокусы?! Вот и хорошо, вы и будете моим индуктором!” — приказал я ему мысленно. И пошел сзади него, заставляя совершить несолидные для его положения действия: он направился к сцене, пританцовывая — три шага вперед, один назад, как в хороводе. Зал замер, наблюдая за выкрутасами своего великого начальника и догадываясь, что за этим стоит Вольф Мессинг. Все закончилось хорошо, так как сам генерал не знал, что он выделывал, а никто из подчиненных так никогда и не решился ему об этом напомнить…

Гипноз? Да, безусловно, но это сложнее, чем заставить человека проделать то же самое, совершая размеренные пассы в тихой обстановке врачебного кабинета, при благожелательном отношении пациента к гипнотизеру.

Я нередко использовал свои гипнотические возможности для лечения психических заболеваний, как в среде сильных мира сего, так и в семьях “простых смертных”».

В мемуарах Мессинг рассказал, как лечил от тяжелого невроза одного польского графа: «Будет неправильно, если я умолчу в этой книге о том, что гипноз я нередко использовал для лечения психических болезней. Делал я это и в те далекие времена, когда абсолютно не знал ничего о сущности гипноза, не знал научных рекомендаций, руководствуясь лишь здравым смыслом. Возможно, что рассказанное мной встретит возражения специалистов, возможно, меня упрекнут в неправильных действиях, но что было, то было.

У одного польского графа началось неприятное для окружающих и очень странное заболевание. Ему представилось, что в голове свили себе гнездо… голуби. Да, обыкновенные голуби, сизари…

Одна из форм сумасшествия? Да. Навязчивая идея: “У меня в голове голубиное гнездо…”

Обращались к врачам. Но у графа был трудный характер, и лечиться он отказывался: ему казалось, что его любыми средствами стремятся заманить на операцию, во время которой разрежут голову пополам. Тогда обратились ко мне.

Я не стал убеждать больного, обращаясь к его здравому смыслу, что в голове голуби жить не могут. Наоборот, я принес с собой на первую же встречу длинную блестящую трубу на треноге — вроде переносного телескопа — с какими-то колесиками и винтиками. Установил ее и посмотрел сквозь эту трубу на голову больного.

— Да, граф, — сказал я, — вы правы. У вас в голове — голубиное гнездо. И — преогромное. Целая голубятня!

— А разве я сомневаюсь в этом? И день и ночь крыльями хлопают… А тут как-то к ним кошка забралась! Вот переполох был. Я думал, у меня голова лопнет…

— Могу выгнать ваших ненормальных жильцов, и притом так, что они не вернутся.

— Буду весьма обязан…

Еще раз посмотрев в трубу, “пересчитав голубей”, “прикинув”, как лучше их выгнать, я вернулся домой. На другой день граф прислал за мной с раннего утра.

— Вывелись птенцы — голубята! — объявил он почти радостно.

Снова пошла в ход труба — кстати, в ней не было даже оптического стеклышка. Выведение птенцов было подтверждено. На другой день была назначена решительная “чистка” графской головы-голубятни…

Заранее договорившись с родственниками графа, я провел в сад трех моих помощников с живыми голубями в руках. Завязав больному глаза, свел и его вниз. По моему знаку один из помощников выпустил голубя — я выстрелил перед лицом больного из пистолета. Затем, достав из кармана заранее подстреленного голубя, сунул ему в руку.

— Один готов, — сказал я. — Если бы я его не застрелил в воздухе, он мог бы вернуться. А теперь — шалишь! Все кончено…

Так повторялось еще два раза. Затем “выскочили” — просто от страха перед выстрелами — и новорожденные голуби…

Потом я позволил больному снять с лица повязку и открыть глаза.

Он собственноручно в моем присутствии закопал трупики бедных птичек под гигантским развесистым дубом в своем парке.

Голова у него оставалась “чистой” в течение нескольких лет, пока суть происходившего не раскрыл ему один близкий знакомый, полагая, что граф излечился навсегда. Узнав истину, тот с криком схватился за голову… Голуби с тех пор “жили” в ней у него до самой смерти. Думаю, средств вторично излечить его уже не было…

Что это? Шарлатанство? Нет, гипноз. Внушение. Просто я опустился до умственных способностей моего больного и средствами, доступными его пониманию, уничтожил его болезнь. Точнее, внушил ему, что он не болен… Человек поверил мне и мог бы оставаться здоровым до самой смерти…

Гипнозом же внушаю я отвращение к алкоголю, к папиросам и вообще к табачному дыму, к другим наркотикам.

Только должен сказать сразу: профессионально я этим не занимаюсь — обращаться ко мне с просьбами об излечении не следует. Если у вас не хватает сил и воли бросить пить — обратитесь к врачам. У них есть сейчас великолепные, многократно проверенные средства лечения самых застарелых алкоголиков… Если вы хотите бросить курить — не курите, и все. Не верю, что есть на свете хотя бы один человек, который, собрав всю волю свою в кулак, не мог бы в течение года ни разу не взять в рот папиросу. А после этого, даже если он и возьмет ее, она не доставит ему удовольствия. Только не надо снова приобретать эту привычку.

Лечил же от алкоголизма и от курения я, большей частью случайно, близких мне людей.

Когда я внушал своим больным отвращение к алкоголю, я сам — месяцами! — не мог выносить даже слабых запахов спиртных напитков. Это отвращение к ним сначала охватывало всего меня. И уже после этого мог я его передать моим подопечным.

Когда назначенный мной период лечения кончается, я теряю отвращение к вину. Но излеченный мной человек его сохраняет на долгие годы. А там — все зависит от него самого.