Андрей Венков - Атаман Войска Донского Платов

Ударили казаки царю челом: «И мы, Государь, тово их большово приходу ожидаем к себе вскоре, а помощи, Государь, и заступления мы, опричь Спаса и Пречистые Богородицы и тебя, праведного великого государя, ни от кого себе не имеем…» Новый царь Алексей Михайлович, желая отомстить крымчакам, а казаков подкрепить, едва вступив на престол, приказал дворянам Ждану Кондыреву, Михаиле Шишкину и подьячему Кириллу Афиногенову набрать в Воронеже и по другим окраинным городам вольных людей для отсылки на Дон в прибавку к казачьему войску («… И вы б тем вольным велели быти у себя на Дону в нижних городках, а на Русь в верхние городки не отпущали»). А помимо того послал царь на Дон людей своих из Астрахани и казаков, терских и гребенских, и жалованье в количестве, доселе невиданном.

Кондырев разослал бирючей объявить жителям, чтоб шли на Дон служить за жалование противу татар. Обещали давать по четыре рубля и самопал, а кто со своим самопалом придет, тому — по пяти с полтиной. Черкасы, стрельцы московские, помещичьи крестьяне и сами татары сходились толпами к Воронежу на съезжий двор. Отписывал Бутурлин, воевода воронежский, что «сошлись из разных городов всяких чинов люди, наги, босы и голодны…» и «учинилось многое убийство и грабеж большой и многих воронежцев в городе и в слободах побивают и грабят», и самого Кондырева грозили до смерти убить «и воронежцы от такова их воровства побрели розна[107]…» Хотел воевода беглых, затесавшихся в эту шайку, переловить, но прибывший с Дону атаман Павло Федоров не дал: «Хто де к нам придет, и у нас де выемки не бывает, а только де нам людей выдавать, и нам де и на Дону не бывать…» С тем, выпоров для примера кое-кого из новоприборных, а одного расстреляв, и выступили на судах вниз по Дону.

В мае прибыли в Черкасский городок и передали по списку в Войско Донское 3037 человек, силу немалую, ибо «старых казаков» было на Дону в ту пору тысяч пять. В списке том в 4-й сотне среди имевших свои самопалы значился десятник Панька Кисляков, а в 6-й сотне, в десятке у Антошки Токарева, — вольный человек Кисляков Харланко.

Указ царский предписывал казакам воевать Крым, но воздерживаться от нападения на турецкий гарнизон Азова. Но казаки, подбив всех остальных, пошли именно на Азов…

Меж тем многие из новоприборных вольных людей, не выдержав истинно привольной жизни, стали разбегаться. Отписали с Дона, что только лишь казаки, готовясь к походу, «учали струги поделывать, вольные люди учали бежать на судах на Русь ста по два и по три и больше», хватали суда казачьи и плыли вверх по Дону и Донцу, потом рубили их в щепки и разбегались, либо начинали «в Донце воровать». А кое-кто открыто, развернув знамена, пошел на окраинные города. Сообщали казаки, что могли их силою остановить, «но дабы молва о такой измене российских людей не достигла в иные государства и орды не хотели трогать их». А один из государевых людей писал проще, сначала-де казаки за беглецами гоняли, а потом бросили: «Нам де с ними не перебитца». И с тех пор Харланко Кисляков в бумагах государственных не встречался.

Разбежались, однако, не все. Оставшиеся пошли с казаками на Азов. Все лето дрались жестоко, татар вокруг Азова били и полон великий брали. За это царь Алексей Михайлович, невзирая на нарушение, послал им знамя кармазиновое с орлом, посреди коего на щите царь на коне поражал змия.

Зима в тот год выдалась ранняя, и жалованье царское зазимовало в Воронеже. А тут вольные, оставшиеся на Дону, ударили царю челом: «И прибрели мы с моря наги и босы, чуть живы и ныне мы, холопи твои, живем в Войске на низу и помираем голодною смертью и скитаемся меж двор, промеж старых атаманов и казаков по станицам просим милостыни по избам. И живучи, мы, холопи твои, старых казаков оголодили, а сами сыты не бывали, голодною смертью помираем». Отощав, грозили службу бросить: «И нам, Государь, за великую нужу твоей государевой службы з Дону от Войска разбрестися будет розно к Русе, по окраинным же городам».

Велел царь, буде немочно из Воронежа, двинуть запасы на Дон из Царицына, а вольных, кои на Дону остались, сметить (пересчитать). Ответили казаки, что вольных «сметить немодно, потому, Государь, что оне бегают от нас безпрестани».

Перезимовали. Тут стольник Васька Грязной донес царю из Воронежа, что на Дону запасу много, купцы навезли, и с Царицына подошел, «и вольные де, Государь, люди тот твой государев запас продавали на Дону четверть за гривну», а ныне тех вольных на Дону нет: «Не хотя служить, убегли».

Нашел царь «крайнего» и попенял донским казакам: «И ведомо нам Великому государю, учинилось, что вы, атаманы и казаки и все Донское Войско, нашим жалованием, хлебные запасы, с вольными людьми не делились и их во всем оскорбляли» (последние пять слов в грамоте зачеркнуты).

На то слово царское составлена была на Дону челобитная, — куда жалованье ушло, и послали в Москву атамана Андрея Покушалова и с ним из оставшихся новых вольных людей Григория Арсеньева, Офонасия Бороду, Богдана Северова, Павла Кислякова и других, чтоб подтвердили, мол, все по-братски… Там же при войсковой отписке был список вольным людям, оставшимся на службе на Дону, и там уже в 1-й сотне у Богдана Северова числился десятником не Панька, а Павел Кисляков[108].

Покушалов, едва прибыв в Москву, попал в приказ, рассорившись с квартирным хозяином, Новгородской сотни тяглецом[109] Автономом Кирилловым. Сказывал Кириллов, что Покушалов, пьяный, бил своих казаков и ломал у хозяина клеть[110]. Спросил Кириллов: «Для чего ломаешь клеть мою?», а Андрей Покушалов учал его бить ослопьями и кряквами (дубинами и клюками). Кириллов, «скоча из двора своево и учел являть (доносить), и он де, Ондрей, всугонь (вдогонку) его учел бить дубьем». Покушалов отказывался: «Он де Овтомошку не бивал…» И были казаки отпущены из Москвы с честью.

В ноябре того же года послали новый список «вольным новоприборным Донским казакам, сотникам, десятникам и рядовым, которые остались в Войске Донском государю служить». И там за сотником Исеняк Мурзой Колеватовым сыном, князем Сабановым, числился командиром 15-й сотни Павел Потапов, сын Кисляков. «И всего по списку, каков прислали з Дону Донские казаки, осталось на Дону вольных людей: сотников 22 человека, да рядовых 2143 человек. Обоево 2165 человек». Пометка: «На Дон грамота, чтоб вольных кормили и запасы давали. А государево жалование и запасы к ним посланы многие и вперед пришлют».

Помнили о том пришествии на Дон своего предка Кисляковы смутно, говорили, что пришел он из-под Рязани, а когда точно, не помнили — говорили, что при Иване Грозном.