Борис Голлер - Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник)

ДАМА В ЛЕТАХ. Эолова арфа? Пела! Еще как!.. Многие говорят! Конечно – когда ветер и когда бывала настроена!.. (После паузы, покачав головой.) Не глядите на нас! Мы сильно менялись! И в нас уже мало того, прошедшего!..

Г-Н В ЛЕТАХ. …И еще та беседка, что князь Голицын – его светлость – устроил для своего дня рождения в казенном саду. К тому самому балу, который не состоялся… Вы это запомните! Бал не состоялся!..

ДАМА В ЛЕТАХ (энергично). То есть как не состоялся?.. Состоялся! Только три дня спустя! Когда все уже произошло. Мне даже не хотелось идти на этот бал!..

А девицы наши так ждали его, так готовились! Вечно так! Когда чего-то ждешь, к чему-то готовишься…

Г-Н В ЛЕТАХ (мечтательно). Вижу, как теперь… белые платья в зелени, на бульваре. – Девушки в белом. Дамы… Мужчины – если статские. Офицеры – если не при полку! Белые фонари! Что вы хотите? Белый цвет – это цвет лета, юга. Как белый флаг – это флаг поражения. А?.. Ха-ха! И высокие тени стремятся куда-то – аж к вершинам дерев! Вы читали Веревкина?..

…Покуда он говорит – возникает в глубине бульвар курортного городка в горах – «площадка, с которой никуда ходу нет»… И пары кружатся в зелени – собственно, сперва просто – белые тени среди черных теней…

И музыка, музыка… И павильон «Эолова арфа», парящий в выси, едва освещенный. «Восьмигранник такой». Башня на скале…

Г-Н В ЛЕТАХ (расчувствовавшись). Танцевали всегда – только со своими барышнями. Как же, как же! Что, спросим, нашим – у стенки стоять?..

Мы нашим барышням, бывало – кто победней – и платьица даривали! К балу или к празднику… Материи на платье! Чтоб им перед заезжими щеголихами – не краснеть! Термалам там, мовь, канаус в ход шли!.. Термалам, термалам… (Почти напел.)

ДАМА В ЛЕТАХ (резко). Такого не было – чтоб платьица даривать… Бедненькие, знаете, редко бывали…

И потом… Термалам… Разве это – материя для лета?..

Г-Н В ЛЕТАХ (оживленно). Что? Термалам? Материя такая!..

ДАМА В ЛЕТАХ (вяжет ожесточенно. Сосчитала ряды). Три-пять-семь-одиннадцать… (Подняла голову). Знаете, что это – вязанье? Это – кладбище снов!

Пауза. Музыка.

Г-Н В ЛЕТАХ. …И черкесы к тому ж!.. Боюсь, это и привлекало многих – черкесы!.. Модный курорт средь враждебного краю!.. (С хохотком.) Это – греет кровь, а?.. Особенно дам!

Пауза.

ДАМА В ЛЕТАХ (покачав головой). …И при чем тут черкесы? Все сбирались сюда – потому что им нравилось здесь.

(Все больше воодушевляясь.) Городок был весь чистенький, свежий… Точно умытый – дождями с гор. И он так изящно – террасами – спускался к реке. К Подкумку. И улочки благородно вились. У меня там вся юность прошла. Там и замуж пошла. По второму разу… Первый был в Петербурге!.. (Пояснила.)

И он уж – порядочный был – городок: разросся на глазах.

Гостиница, гошпиталь…

А какое общество съезжалось на воды! Что тебе столицы!.. Так и называли: водяное общество! Водяное… Водяныя…

А не в сезон – тишина, пустота… Только раненые офицеры.

Гошпиталь был большой – чуть не главный в крае. Чуть не больше Георгиевского!..

Г-Н В ЛЕТАХ (показал туда, где танцуют). Вот где-то там – я! Представляете себе?..

(Кричит туда.) Бал не состоится! Бал не состоится!..

(Оборвал себя.) Что это я?.. Чему я, собственно, радуюсь? Что тот бал – тогда! – еще может состояться или не состояться?..

ДАМА В ЛЕТАХ. …А белые олени – это не умственности разные?.. (Неопределенный жест у лба.) Теперь это модно!.. (Подумала. Вдруг с тем же злорадством, что и он.) Нет, глядите на нас! Глядите! – тот, о ком вы спрашиваете, был бы сейчас таким же, как мы!..

Пауза. Чьи-то легкие шаги на авансцене…

Г-Н В ЛЕТАХ (куда-то в сторону). Дорогая – это ты?.. А у нас – гость!.. (Понижая голос.) Какой-то неизвестный… (Громко.) По поводу той самой истории в Пятигорске – помнишь?

ДАМА В ЛЕТАХ (нагибаясь и шаря под креслами). Ой!.. А сейчас – все запуталось! И клубок пропал!.. Вам придется мне помочь!.. (Разогнулась – протягивает распяленное на руках вязанье.) Держите? Так… держите… Держите!.. А теперь – раскручивайте, раскручивайте!..

Пауза…

Два уголка интерьера – две половинки ореха – уходят в полутьму или исчезают совсем. Остаются пары на бульваре… Свет за это время менялся на них – дважды или трижды – от вечернего – масляных фонарей – к дневному, яркому, а потом опять – к сумеречному, синеватому, приправленному нависшей грозой…

Пары танцуют под оркестр, пока каждая из них не обнаруживает, в свой черед, что рядом с ними есть третий: дождь… И тогда одна за другой исчезают с бульвара – спрыгивают с площадки, с которой «никуда ходу нет». (Мужчины подают руку дамам.) К музыке примешивается шум дождя. А потом затихает оркестр и – только дождь…

Чей-то голос во тьме. Не женский и не мужской. Зовет:

– Найтаки!

Шум дождя.

Некто (женщина? мужчина?) прошелся по сцене взад и вперед – в мужском костюме для верховой езды и с хлыстом под мышкой – крича:

– Найтаки!.. (Кажется, все-таки – женщина.)

ГОЛОСА (там, где звучали раньше):

Г-Н В ЛЕТАХ. Мерлини? Генеральша? Та, что отразила черкесский набег в отсутствие мужа-коменданта?..

ДАМА В ЛЕТАХ (утвердительно). Мерлини! Та, что отразила черкесский набег!..

Г-Н В ЛЕТАХ. По слухам, по слухам!

ДАМА В ЛЕТАХ. У нее даже были награды от государя!

Г-Н В ЛЕТАХ. По слухам, по слухам! Никто не видел!..

Женщина в мужском наряде для верховой езды еще прошла по сцене, клича:

– Найтаки!

И когда вылез некто, кто, видно, и есть Найтаки, – со всей широтой ему:

– Найтаки, что я говорила – что бал не состоится?!

Действие первое

Ресторация Найтаки в Пятигорске…

Общий вид. Сбоку лестница без перил, с одной площадкой, ведущая наверх, в номера гостиницы.

Алтарем этого «храма», где-то в глубине (стойки еще нет), служит выгородка «бочками сороковыми», за которыми возвышается одинокая конторка хозяина. Из-за нее обычно Найтаки обозревает свое поле действия.