В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов
Присланные ими для генерала Юденича танки оказались негодными, тогда как данные латышам немедленно вступили в бой и в последнем бою наша доблестная артиллерия уничтожила один из этих танков. Невзирая на эту помощь, Вы должны знать, что латышские банды на 65 % уничтожены. Вам так же, как и мне, должна быть ясна цель Англии расчленить Россию для личных коммерческих и военных выгод. Англия, для того чтобы своим капиталом завладеть всем миром, должна уничтожить двух сильных противников – Россию и Германию. Ей может это удастся, если Вы недостаточно проникнетесь чувством долга и любви к Родине.
Вы должны забыть свои личные дела и стать мощной стеной перед злейшим врагом нашей Родины. При Вашей честной работе и поддержке я сумею сделать все, что необходимо для спасения несчастной России.
Кровью, пролитой армией, именем чести и благородства всех бойцов наших добровольческих армий и всем святым каждого в отдельности человека – призываю Вас к вере в Бога, к тесному единению, безропотному служению высокой идее освобождения Родины. Да благословит Вас Господь Бог».
16 ноября, дабы обеспечить беспрепятственный отход войск к германской границе «Железной дивизии» занимавшей позиции непосредственно у Митавы, приказано было перейти в короткое наступление с целью рассеять скопившиеся там латышские войска. Наступление началось в 7 часов утра и было настолько стремительно и неожиданно для латышей, что последние, после слабого сопротивления, обратились в паническое бегство. Эскадрилья наших аэропланов беспощадно расстреливала их части, сосредоточенные на шоссе Митава – Рига. Этот короткий удар навел на латышей такой страх, что они, после моего отхода из Митавы, только на следующий день рискнули занять город.
Они потеряли во время этого моего наступления более 500 убитых и 1000 раненых, бросив их вместе с батареей и пулеметами на месте своего расположения. Мои наступающие части прошли около 20 верст, не встретив никакого сопротивления и, согласно приказу, ночью возвратились в исходное положение.
В ночь с 21 на 22 ноября нами была оставлена Митава. Армия начала отход на линию Шавли – Муравьево. Германские части стягивались к Шавли, русские к Муравьево.
Перед отходом первого эшелона генерал Эбергардт прислал ко мне своего офицера с извещением, что к моим услугам предоставлен салон-вагон. Поблагодарив, я отказался, так как салон-вагон был в составе первого отходящего поезда, а я решил следовать с моими солдатами. С последним поездом я выехал в направлении на Шавли.
У ст. Мишкуци (перед Шавли) поезд был жестоко обстрелян ружейным и артиллерийским огнем литовцев. Пришлось остановиться и отогнать их. Лейтенант Дам, рассыпав в цепь находящихся в поезде солдат, с тросточкой в руке повел их вперед и обратил литовские войска в бегство. В поезде, однако, было много убитых и раненых.
С предыдущим поездом, уже за ст. Шавли, литовцы поступили так же: было много раненых женщин, детей и стариков, общим числом до 150 человек.
Так поступили литовцы. Впоследствии я узнал, что это было сделано не без благословения генерала Нисселя, который хотел поставить мои войска в тяжелое положение и деморализовать их.
В Шавли я приказал направить мой поезд в Муравьево. По дороге туда повторилось нападение на поезд со стороны литовских войск. Высадив офицерскую роту, я повел ее в наступление на литовцев и отогнал их, после чего поезд тронулся дальше. В Муравьево я приступил к эшелонированию поездов. Здесь простудившись, я принужден был слечь.
1 декабря утром ко мне явилась делегация в составе старших чинов армии и поднесла мне от имени всей армии постановление, в котором армия просила меня принять чин генерал-майорa. Передавая адрес, делегация передала мне погоны 1-й Конной батареи.
На этот раз мотивом было последнее желание моей армии подчеркнуть перед «союзниками» глубокое единение со мной. Я не счел возможным отклонить это предложение и принял его. Привожу отданный мной по этому поводу приказ:
«Приказ
По Западной добровольческой армии
1 декабря 1919 года № 89 Действующая Армия
по отделу дежурного генерала
§ 1
Командующим Западным Добровольческим имени графа Келлера Корпусом Гвардии Полковником Потоцким и Начальником Штаба Армии полковником Чайковским от имени чинов командуемой мною Aрмии представлено мне следующее ходатайство:
“Уже неоднократно чины вверенной Вам Армии обращались к Вам с ходатайством о принятии Вами чина генерал-майора. Из чувства скромности Вы все эти многочисленные просьбы отклоняли и продолжали оставаться тем же полковником в каком чине Вы начали формировать Отряд имени графа Келлера.
В настоящую трудную минуту, когда вверенная Вам Армия находится в переходном состоянии и когда в ней остаются люди безгранично верные и преданные Вам, готовые идти за Вами туда, куда Вы их поведете, Армия в лице ее высших чинов вновь обращается к Вам с усердною просьбою принять и носить погоны генерал-майора.
Удовлетворен Вашим Сиятельством общего искреннего желания всей Армии видеть Вас генерал-майором являлось бы только заслуженной Вами наградой за выдающееся ведение и личное руководство в крайне тяжелой обстановке при отсутствии необходимых к тому средств боевыми операциями в течение последних двух месяцев, когда Вы разделяли нередко при выезде на передовые позиции опасность, выпадающую на долю рядового бойца, за Вашу постоянную и неослабную заботу о всех чинах Армии, начиная с солдата и кончая высшим чином, за Вашу неутомимую деятельность по формированию Армии и доведению ее до настоящей мощи.
Поэтому мы льстим себя надеждой, что Ваше Сиятельство, вопреки своей природной скромности не откажете исполнить нашу просьбу и мы будем иметь счастье видеть во главе нашей Aрмии генерал-майора князя Авалова”.
В удовлетворение вышеизложенного ходатайства я с глубокой благодарностью принимаю на себя высокое звание генерал-майора.
От своего лица приношу всем чинам дорогой моему сердцу Армии мой искренний привет и пожелание всего лучшего. Я глубоко убежден, что то высокое доверие, которое мне оказано чинами Aрмии, я в состоянии буду
