Беар Гриллс - Грязь, пот и слезы

Правда, наша тройка продолжала подниматься, хотя в нашем решении и была доля безрассудства. Но нам повезло, да и ураган так и не подошел.

Дерзкие победили – на этот раз. Но так бывает не всегда. Знать, когда можно рискнуть, а когда следует проявить осторожность, – это великое искусство восходителей. Я это знал.

Позднее, когда мы готовились провести последнюю ночь в Мертвой зоне, Майкл сказал мне то, чего я никогда не забуду. Это был совет альпиниста с двадцатилетним стажем восхождения на крутые Канадские скалы.

– Беар, ты хоть понимаешь, как вы рисковали там, наверху? На мой взгляд, вы поступили скорее безрассудно, чем разумно. – Он с улыбкой посмотрел на меня. – Мой тебе совет: научись себя обуздывать, и ты далеко пойдешь. На этот раз ты выжил – так воспользуйся своим везением.

Я навсегда запомнил его совет.

На следующий день спуск с Южной седловины. Лхоцзе, казалось, занял у нас столько же времени, сколько подъем на нее.

Но в конце концов через шесть часов мучений мы с Нейлом проковыляли последние несколько ярдов, отделяющие нас от лагеря 2, разбитого на ледопаде.

Я спал целых двенадцать часов и проснулся только перед самым рассветом от возни Нейла.

– Беар, вставай, слышишь? Остался последний переход. Я не могу спать, когда конец уже близок, – сказал Нейл, окутанный облачками пара от дыхания.

Я с трудом разлепил веки. Мы даже не стали есть перед уходом, надеясь на омлет из свежих яиц, которые нам пообещали по рации с базового лагеря, а начали поспешно собираться.

Но я едва справлялся с рюкзаком и кошками и нервничал, сознавая, что заставляю себя ждать. Видно, силы у меня были на исходе. Сейчас, когда я тащил с горы все свое снаряжение, казалось, рюкзак весит целую тонну. Мы медленно, с остановками пошли вниз по леднику.

Через час нас неожиданно остановил жуткий грохот, треск и скрежет, сотрясавшие горы. Присев на корточки, мы посмотрели вверх. Всего в пятистах ярдах перед нами, прямо на тропу, по которой мы шли, обрушилась часть склона горы Нупцзе – тысячи тонн горной породы. Обломки скал с оглушительным грохотом неслись вниз по ледопаду, застилая все вокруг, подобно исполинской туче. Мы застыли от ужаса, глядя на чудовищно грохочущую лавину льда, снега, земли и камня.

Выйди мы всего на несколько минут раньше, и она бесследно поглотила бы нас. Иной раз промедление может обернуться и благом!

Мы дождались окончания обвала и стали осторожно пробираться по беспорядочному нагромождению обломков скал и льда.

Странно, но именно теперь меня охватил ужасный страх. Как будто чудесное избавление от гибели под лавиной привело меня в чувство и заставило осознать огромный риск, которому мы подвергались.

Скорее всего, уже ближе к концу нашего великого приключения я стал понимать, что мы совершили почти невозможное. Мы перехитрили смерть – на данный момент. Но пока еще мы были в горах, нам предстоял последний переход по ледопаду.

По мере того как мы преодолевали одну за другой расселины в леднике, Эверест словно удалялся от нас. Уже больше десяти дней я не спускался ниже лагеря 2 и понимал, что оставляю позади нечто необыкновенное и грандиозное.

Мы двигались в полном молчании, погруженные в свои мысли.

Через два часа мы присели отдохнуть на карнизе ледопада. Казалось, низвергающийся вниз каскад замерзшей воды в последний раз призывал нас. Нам ничего не оставалось, как подчиниться его зову.

Сейчас ледопад был покрыт свежевыпавшим глубоким снежным порошком и выглядел очень красиво. Пока мы взбирались на вершину, здесь почти непрерывно шел снег, неузнаваемо преобразив дорогу. Мощный слой льда медленно стекал вниз.

Новая тропа вилась через гигантские ледяные глыбы и привела нас под громадный снежный надув, который раздавил бы нас, как мышек, если бы вдруг вздумал обвалиться.

После того как мы преодолели столько коварных ловушек, я слегка успокоился. Каждый шаг приближал нас к дому. Внизу уже показался лагерь, и от волнения у меня перехватывало дыхание. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как мы его покинули.

Мы поспешно пробирались сквозь беспорядочное нагромождение ледяных глыб у подножия ледопада, нетерпеливо поглядывая на омытые солнечным светом палатки.

В 12:05 мы в последний раз отстегнули от веревки свои карабины. Я обернулся и, не веря своим глазам, посмотрел на гигантскую толщу сияющего под солнцем льда. Я мысленно поблагодарил гору за то, что она позволила нам пройти. Тревога и волнение схлынули, и я снова разрыдался.

Я все думал о папе. Как же мне хотелось, чтобы он был здесь, рядом со мной!

На самом деле он был рядом, как и всегда.

Глава 98

Солнечные лучи согревали лицо. Наконец-то мы были в безопасности.

Кто-то принес большую бутылку шампанского, которую заботливо приберегли для этого торжественного момента. Вчетвером мы минут десять расковыривали пробку с помощью ледорубов.

И началась праздничная вечеринка.

Мне казалось, что я выпью целый галлон этой чудесной искристой жидкости, но моему организму это оказалось не по силам. Я мог лишь отпивать шампанское маленькими глотками, только тогда не чихал, но все равно скоро почувствовал себя совершенно опьяневшим.

Я прислонился к каменной стене общей палатки и с блаженной улыбкой прикрыл глаза. Вернувшись потом в свою палатку, я натянул свежие носки и термобелье, которые хранил специально для этого дня.

Первое переодевание за три месяца. Какое наслаждение! Снятые кальсоны и трусы я убрал в пакет на молнии и напомнил себе дома открыть его без посторонних.

Оказалось, у Нейла обморожены ступни. Это результат длительного пребывания на огромной высоте и того долгого ожидания шерпов на балконе. Мы перевязали их, чтобы они все время были в тепле, и старались не говорить о возможной ампутации пальцев на ногах.

Впрочем, он и сам понимал, что вряд ли когда-нибудь к ним вернется чувствительность.

В любом случае мы считали, что ему нужно как можно скорее обратиться к врачу.

Ходить с забинтованными ступнями он не мог, так что требовался вертолет. А посадить его в разреженной атмосфере Эвереста не так просто.

Страховая компания сообщила, что утром следующего дня попробует эвакуировать Нейла, если позволит погода. Но вообще высота в семнадцать тысяч четыреста пятьдесят футов являлась верхним пределом для полетов вертолетов.

На следующее утро мы действительно услышали гул двигателей вертолетов, гораздо ниже базового лагеря. На фоне горы он казался крошечным.

«Пройдет какой-то час, и Нейла увезут отсюда назад, в цивилизацию. Гмм».

Боже мой, какое это счастье! Мне нужно было любым способом попасть на вертолет вместе с ним.