Признания мои и комиссара Мегрэ - Жорж Сименон
Негры – это подрастающие дети. Нагие жители джунглей завтра нарядятся в набедренные повязки или штаны. Рабочие обзаведутся водительскими правами. Неловкие подростки станут взрослыми.
И чем они помянут нас тогда? Поблагодарят ли за железные дороги, каждая шпала которых стоила человеческой жизни, за банки, которые платят им бумажными деньгами, хотя не секрет, что в хижине бумажные деньги портятся, и неграм приходится менять их на монеты из расчета пять франков к трем?
Сочтут ли они нас благодетелями Африки за то, что мы принесли им спиртное, которое крепче и дороже их пальмового вина, и за то, что мы наплодили повсюду детишек цвета кофе с молоком?
Я уже рассказывал об отпавшем от цивилизации белом, у которого в каждой деревне по хижине. Так вот, он мне сказал:
– Наши негры не умеют считать. Они не знают, сколько им лет. Не имеют ни малейшего представления о том, что творится за сотню километров от их жилья. Но они лучше меня помнят, что происходило тридцать или пятьдесят лет назад. Поверьте, они ведут счет всем ружейным выстрелам, всем ударам хлыста и прочим делам, о которых мне и рассказывать неохота, и передают этот счет из поколения в поколение. Завтра или послезавтра…
И мой собеседник, которому всегда не по нутру были анемичные юнцы, прямо со школьной скамьи приезжающие с набором книг и всяких патентованных штучек управлять колонией, подытожил:
– Да! Африка говорит нам: «Дерьмо!» И поделом.
Высказывания Жоржа Сименона
Памятник комиссару Мегрэ в Делфзейле (Нидерланды)
Всю жизнь я пытался понять людей. А вот теперь, вместо того чтобы наблюдать людей, как я это делал в течение стольких лет, я решил наблюдать самого себя. В общем потоке жизни, я все равно, что капля воды. Поэтому я стараюсь извлечь из моего скромного опыта уроки, которые можно применять и к другим. «Познай самого себя», говорил Сократ. И, как я замечаю, это и есть труднее всего.
В моих романах я делал все от меня зависящее, чтобы человек понял самого себя и был понят окружающими.
Таким увидел художник комиссара Мегрэ
Я читаю уголовный кодекс и Библию. Библия – жестокая книга. Может быть, самая жестокая, которая когда-либо была написана.
Жизнь интеллектуалов протекает в узком кругу. И читают они друг друга. И пишут друг для друга.
Писать – это легко, главное – это затем править текст.
Задавая домашнее задание, учителя метят в учеников, а попадают в родителей.
Начинаешь курить, чтобы доказать, что ты мужчина. Потом пытаешься бросить курить, чтобы доказать, что ты мужчина.
Существует только одна мораль – та, с помощью которой сильные порабощают слабых.
Каждый считает себя исключительным и не желает равняться с обыкновенными смертными.
Понимать людей, а не судить. В жизни нет преступников – есть только жертвы.
Я пишу быстро, потому что у меня не хватает мозгов, чтобы писать медленно.
Очень многие люди занимают не свое место, выбрали не свой путь только потому, что не знали куда идти.
Маньяки, как большинство преступников и даже обычных воров, почти всегда прибегают к одной и той же технике совершения преступлений и повторяются в мельчайших деталях.
Реакция человека на какое-либо утверждение может рассказать о нем много больше, чем ответ на четко сформулированный вопрос.
Человеческое существо может приспособиться к любой дыре, стоит ему наполнить ее своим теплом, запахами, привычками.
Одно из многочисленных изданий Жоржа Сименона
Обычно преступление совершает один человек. Или организованная группа. В политике все по-другому. Доказательством тому – обилие партий в парламенте.
Разве так иногда не бывает, что какая-нибудь мошка больше взболтает поверхность лужи, нежели бросок крупного булыжника?
Как бы ни менялся мир, в нем всегда останутся уголки, благоухающие свежестью.
Время не старит, оно просто навязывает вам свои правила.
То, что у вас родился ребенок, еще не делает вас Матерью и Отцом, подобно тому, как покупка рояля не делает его владельца пианистом.
Я обожаю жизнь, но не боюсь смерти. Я просто предпочитаю умереть как можно позже.
Обнаруживая слабости у великих людей и их маленькие подлости, начинаешь меньше стыдиться себя.
Потенциально все мы – герои романа. С той лишь разницей, что герои романа должны жить своей жизнью в полной мере.
Люди склонны думать, что все могут мотивировать свои поступки при любых обстоятельствах.
Иногда что знать, что не знать – не меняет дела.
Бедняков не убивают. Что с них взять? Зато их убивают миллионами – на войне.
Ранний брак – это или очень хорошо, или очень плохо.
Несчастный маленький человек ни разу с тех пор, как существует земля, не разметал силы, которые объединились против него и превратили в того, кого раньше называли крепостным, а сейчас – квалифицированным рабочим, то есть в раба?
Я всегда радовался любым успехам народа. Я не могу удержаться от радости, видя, куда движется мир; тот, кто производит, предъявляет счет.
Неужели у всех этих министров, депутатов, важных персон, которые регулярно появляются на телеэкранах, совесть действительно чиста? Их утверждения зачастую настолько лживы или тенденциозны, что трудно поверить, будто они искренни. Ну, а если они искренни, то тогда эти люди настолько близоруки, настолько оторваны от действительности, что я даже колеблюсь, как их правильней назвать – слепыми идеалистами или идиотами?
Когда кто-нибудь умилялся смирением, с которым бедняки, калеки и тысячи других обездоленных безропотно влачат свое беспросветное существование в тисках большого города, Мегрэ пожимал плечами…
Мемуары – это лживые автопортреты, которые оставляют потомкам.
Памятник Жоржу Сименону в Льеже (Бельгия)
Сейчас на Западе у массового читателя резко падает интерес к книге… единственный жанр, который читают все, – детектив… Я считаю, что детектив, если он создан настоящим писателем, развивая их аналитическое мышление, а главное эмоционально воздействуя на них, может возрождать в людях многое, что «черные» антигуманистические детективы пытаются в них убить: веру в человеческое в человеке, уважение к его достоинству, чувство
