Павел Игнатьев - Моя миссия в Париже

Супружеская чета живет скромно и почти никого не принимает.

Труханова ведет уединенный образ жизни. Идет слух, что она поддерживала отношения с Матой Хари и якобы принимала участие в интригах своих соотечественников и офицеров Русской миссии против немцев. Граф Алексей, также занимавшийся этим делом, пытался закупить в 1915 году, перед вступлением в войну Италии, 500 000 винтовок и 3 миллиона патронов на имя Ришара Витоло. Итальянское правительство запретило их вывоз, и сделка лопнула.

Оба Игнатьевых якобы поддерживают отношения с Великой Герцогиней Мекленбургской, матерью кронпринца, которая ведет скандальный образ жизни.

Они также поддерживают отношения с бароном Ро-зеном, проживающим в д. 8 по Спасской улице в Петрограде, известным своими прогерманскими взглядами. Этот старый дипломат, принадлежащий к т. н. касте остзейских баронов, был одним из главных среди тех, кому удалось наводнить двор царя и насадить свою точку зрения в пользу русско-германского союза.

Максималисты с энтузиазмом воспроизвели послания барона Розена, поскольку этот дипломат старого режима одобрял идею сепаратного мира.

Братья Игнатьевы вызвали недовольство у некоторых русских офицеров из-за их поведения и политики, которую они проводили в Париже.

Так, в ходе обеда в сентябре с. г.{*35} у лейтенанта Пер-никова (ул. Боккадор, 9), некий офицер по фамилии Кульнев сказал братьям Игнатьевым, что "он не понимает, почему Союзники все еще терпят их деятельность и даже само присутствие в Париже". Обращаясь к полковнику Павлу со словами: "Ваше гнусное ремесло вызывает у меня отвращение", он оказал: "Я информирую Керенского о Вашем поведении". Кульнев, кажется, является бывшим адъютантом Керенского... Трудно составить категорическое мнение относительно братьев Игнатьевых, образ жизни которых является темным в некотором отношении, которые являются объектом обвинений со стороны их окружения, однако никаких официальных улик против них до сих пор не было представлено.

ЦХИДК Ф. 1. Оп. 27. Д. 11214. Л. 5-9. Копия.

№88

Сообщение английской разведки о контактах великой княгини Анастасии с прогерманской русской партией, с представителями большевизма и о продолжении тайной переписки с полковником графом П. А. Игнатьевым

Берн, 13 ноября 1918 г.

Военное бюро 11-я секция

№ 3596

Предмет:

Великая Герцогиня Анастасия

Из английского источника сообщают следующие сведения, не подлежащие разглашению:

Великая княгиня российская Анастасия переехала из отеля "Метрополь" в Женеве в "Гранд отель" Террите. Целью этого переезда якобы является вступление в более тесный контакт с прогерманской монархической партией и некоторыми представителями большевизма. Через некоего Куптера она связывается с бывшим временно поверенным в делах России в Берне Бибиковым, который, со своей стороны, поддерживает постоянные отношения с Борисом Сергеевым, фигурирующим в различных картотеках, и с княгиней Голицыной.

Недавно между всеми этими лицами состоялись встречи. Бибиков якобы заходил в отель "Метрополь" для передачи каких-то денег Великой княгине.

Последняя в настоящее время собирается выехать во Францию, на Ривьеру, и, вероятно, предпримет через своего секретаря г-на Фотрье, являющегося одновременно ее любовником, соответствующие демарши. (См. карточку № 1372 от 24 сентября 1918 г.)

Полагают, что Великая княгиня продолжает тайно переписываться с полковником Павлом Игнатьевым.

Сведения об этом находятся в досье 1674.

ЦХИДК Ф. 7. Оп. L Д. 87. Л. 75. Копия.

№89

Агентурное сообщение во 2-е бюро французского генштаба о полковнике графе П. А. Игнатьеве

Источник - Париж Р. 1.

Париж, 17 ноября 1918г.

В последнее время я несколько раз навещал мадам Карницкую, которая находится в безвыходном материальном положении и которая попросила меня устроить ее во французскую контрразведку. Я ответил ей, что лично не работаю во французской контрразведке, однако знаю влиятельных французов, благодаря которым я, может быть, смог бы что-нибудь сделать для нее, однако боюсь, что французы не верят ей, поскольку ее близость к Игнатьевым общеизвестна, и, чтобы убедить французов в искренности ее желания быть полезной общему делу, необходимо, чтобы она дала некоторые письменные показания за собственноручной подписью, и что только при этом условии я соглашусь предпринять демарши в отношении ее.

Она пообещала это, но до сих пор не дала мне никаких письменных свидетельств. Беседуя со мной, она снова подтвердила мне, что именно по поручению Павла Игнатьева пришла ко мне с целью убедить меня не говорить ничего плохого о нем, и что в таком случае Павел Игнатьев со своей бандой, состоящей главным образом из его бывших сотрудников, а также вновь приобретенных, продолжат в настоящее время некую деятельность. По ее мнению, речь идет о контрразведке. Она рассказала мне, что бывший чиновник префектуры полиции г-н Битар-Монен, ставший в настоящее время офицером, являвшийся в прошлом агентом Павла Игнатьева, тесно дружит с братьями Игнатьевыми. Его жена и дети провели лето в замке Павла Игнатьева и были завалены подарками от них. Ей также известно, что г-н Битар-Монен является именно тем человеком, через которого Павел Игнатьев узнает все, что происходит в Префектуре и даже во 2-м бюро. Кстати, весьма интересно, не замешан ли г-н Битар-Монен в аферу с арестом г-на Дюмона, поскольку мадам Карницкая рассказала мне о г-не Битар-Монене и Павле Игнатьеве вещи, могущие подтвердить мои подозрения.

ЦХИДК Ф. 7. Оп. 1. Д. 1042. Л. 243-244. Подлинник.

№90

Агентурное донесение во 2-е бюро французского генштаба о деятельности А. А. и П. А. Игнатьевых в Париже

№ 7023 Источник: Париж Р-1

Париж, 17 ноября 1918 г.

Согласно сведениям, поступающим ко мне, графы А. и Павел Игнатьевы проявляют в последнее время большое беспокойство. Граф Павел Игнатьев ходил к Бурцеву, и тот признался, что речь идет о чисто русских интересах, о которых не должны знать французы. Однако мы располагаем сведениями, устанавливающими, что Павел Игнатьев договорился с большевистским Генштабом и получил приказ заняться контрразведкой в английской и французской армиях: мы знаем, что эта работа сделана; мы также знаем от осведомителей и свидетелей, что русские офицеры сожгли документы, касающиеся вопросов, интересующих французский Генштаб. Тот факт, что Павел Игнатьев сознался в том, что сжег документы, приобретает крайне серьезный и многозначительный смысл.

Мне удалось завербовать служанку, которая служила четыре с половиной года у графа Алексея Игнатьева в то время, когда он еще жил с первой женой; эта служанка, которой они во всем доверяли и которой не стеснялись, мне сообщает много весьма любопытных и крайне важных сведений. Она сообщает, между прочим, об отношениях графа Алексея Игнатьева с офицером-переводчиком Ильинским. По ее словам, Ильинский является абсолютным ничтожеством, человеком с довольно темным прошлым, который был своего рода комнатным слугой давно умершего графа Ферзена. После смерти Ферзена Ильинский оказался без места и благодаря моей нынешней служанке и ее брату-лакею, который с 15-летнего возраста был комнатным слугой у графа Игнатьева, во время войны записался добровольцем во французскую армию, в авиацию (комиссован после двух падений). Ильинский уже обосновался перед войной у графа Алексея Игнатьева в качестве писаря; после объявления войны он стал играть при графе абсолютно исключительную роль. Граф Алексей Игнатьев был настолько влюблен в Труханову, что во время ее пребывания в Москве они полностью потеряли голову и совершенно не занимались своими делами, которыми на самом деле руководил Ильинский. Бывало, что шифры и даже шифровальные блокноты с зашифрованными телеграммами пропадали в течение двух-трех дней, затем они вновь появлялись неизвестно откуда, однако их исчезновение и появления были всегда окружены вынужденным молчанием; эти шифроблокноты доверялись именно Ильинскому.