Лучано Паваротти - Мой мир

Мой отец Фернандо, прекрасно разбираясь в пении, знает, как здесь важна хорошая школа и постоянные упражнения. У него такой возможности не было. Он часто говорит, что завидует моей вокальной школе и что только отсутствие постоянной работы над голосом помешало ему сделать оперную карьеру. Была еще одна причина — его нервы. Если ему предстоит выступление, отец начинает страшно нервничать заранее, уже за неделю. Все, кто выступает на публике, волнуются, но Фернандо гораздо больше других. В отличие от меня, он не научился справляться с нервами и тем более использовать волнение для лучшего исполнения. Вот из-за своей нервной системы и отсутствия вокальной школы мой отец Фернандо и не смог сделать карьеры оперного певца.

До недавнего времени и я не понимал, какую, по его мнению, замечательную карьеру он мог бы сделать. Как-то отец пошел дальше своих обычных жалоб на то, что ему не пришлось учиться пению всерьез. После того как я похвалил его исполнение какой-то пьесы, он сказал: «Ах, Лучано. Если бы тебе мой голос, подумай, какую бы карьеру смог сделать ты».

Я настолько удивился этому, что не ответил ему, что и с моим голосом у меня еще достаточно работы. Что ж, такого высказывания отца следовало ожидать. Незадолго до этого случая в нашем доме в Модене раздался телефонный звонок. Одна из дочерей сказала, что представитель какой-то организации в городе хочет узнать, сможет ли у них выступить синьор Паваротти. Широко улыбаясь, отец сказал мне: «Я знаю эту организацию. Они хотят, чтобы у них выступил я. Не ты».

Кажется, отец больше, чем я, живет в мире оперы. Он по натуре мечтатель и часто уходит в свой мир — мир музыки. Когда он бывает один, то я слышу, как он тихонько напевает, обычно фальцетом, какую-нибудь арию или песню. И даже не став оперным певцом, отец совершенно счастлив, когда пребывает в собственном мире музыки и исполняет партии великих теноров. Так мне кажется.

Моя мать совсем не похожа на отца. Тем не менее ни очень преданы друг другу. Мама чрезвычайно жизнерадостная и веселая женщина и смотрит на все с оптимизмом. Она говорит, что я так внимателен к ней, что порой она ощущает себя не моей матерью, а дочерью. Недавно у нее был день рождения. На севере Италии я купил ей пальто и шляпку в тон — все в тирольском духе, почти как театральный костюм. Она была очень довольна подарком. Примерила пальто и шляпку при гостях и выглядела потрясающе. Даже перенеся операцию на коленках, она сохранила присущую ей жизнерадостность и бодрость духа.

Моя сестра Габриелла (мы зовем ее Лела) — чудо природы. Она такая веселая и жизнерадостная, что вы никогда не догадаетесь о том, сколько на ее долю выпало несчастий. Она потеряла трехмесячную дочь, ее единственный сын Лукка — параплетик и прикован к инвалидному креслу. И хотя Лукка не может говорить, он очень умен. Если читаешь алфавит и пропустишь букву, он дает понять, что вы допустили ошибку.

Мы с ним общаемся так: называешь букву, и, если правильно, он дает знак глазами. Лукка понимает все происходящее. Когда я вернулся из Лос-Анджелеса после «Концерта трех теноров», он с нашей помощью по буквам сказал: «Ты пел лучше, и было больше сердца». У нас просто мурашки по коже забегали. Лукка понимает по-итальянски, немного по-английски, интересуется естественными науками. Однажды ночью в Пезаро он обратил мое внимание на серп луны.

Лела преподает в школе, и когда она не на работе, то все время проводит с сыном — он требует много внимания. В помощь себе она приглашает мальчиков из Модены: Лела не любит оставлять Лукку одного, кроме того, его нужно поднимать и сажать в инвалидную коляску. Недавно я пригласил племянника к себе в Нью-Йорк: решил, что ему уже пора путешествовать. Лелу я приглашать не стал — хотел, чтобы она немного отдохнула. Вместо нее я пригласил мальчиков, которые помогают в Модене присматривать за Луккой.

Разумеется, Лукка очень любит мать, но был рад попутешествовать и без нее. Он хотел увидеть, где я живу, познакомиться в Нью-Йорке с моими друзьями, побывать в «Метрополитэн-Опера». Ему будет что вспомнить об этой первой поездке. Однажды я взял его погулять, мы с мальчиками везли его в коляске по аллеям южной части Центрального парка. Он спросил меня, не та ли это улица, где находится отель «Наварро». (Я жил там в Нью-Йорке до того, как переехал в теперешнюю квартиру.) Он, должно быть, помнил, как мы говорили о том, где находится парк.

Три мои дочери, Кристина, Лоренца и Джулия, сейчас уже молодые женщины, и для меня они — удивительный божий дар. Они прелестны — очень эмоциональны, добры, образованны и умны. Не хочу показаться нескромным, но они и очень хорошо воспитаны. Что меня радует больше всего, так это то, что они, надеюсь, твердо стоят на ногах. Их известное имя отнюдь не облегчает им жизнь. Когда мы росли с Адуей, у нас не было такой проблемы. Но дочери хорошо с ней справляются. И мне в них это нравится.

Как сестры они очень дружны, но при этом совсем разные. Лоренцу интересует мода, и у нее в Модене бутик «Тити Паваротти» (по имени птички из одного мультфильма). Она много работает, и дело ее процветает.

У Кристины добрая душа. Она любит людей и проявляет к ним интерес. А так как она заботится обо всех и за всех переживает, то на деле именно она глава нашей семьи.

У младшей, Джулианы, множество талантов. Мне кажется, что если бы она захотела, то могла бы стать поп-певицей. Она хорошо поет и обладает яркой индивидуальностью. Но сейчас ее увлекает другое: она изучает методику физического воспитания и собирается стать тренером по гимнастике. Учится она и массажу. Мои дочери еще не замужем, но у них есть друзья, и я не теряю надежды скоро стать дедушкой.

Итальянцы — традиционно хорошие семьянины, а Паваротти, в частности, всегда были очень привязаны к семье. В превратностях артистической карьеры семья представляется мне все более важной составляющей счастья. С родственниками мне повезло. Все они — родители, сестра, дочери — сами по себе люди замечательные и каждый по-своему меня любит и поддерживает. Без них мне не жить.

Глава 14: «О МОИ ДРУЗЬЯ»

После семьи самое главное для меня — друзья. Я горжусь, что до сих пор поддерживаю отношения с теми, с кем вырос в Модене. Возвращаясь в родной город после гастролей по всему свету, я захожу к ним, и мы проводим время вместе. Для друзей в Модене я остался прежним. У каждого из нас есть семья и своя жизнь, но время от времени мы собираемся побеседовать и поиграть в карты.

У меня много друзей и за пределами Италии. Это те, кого я знаю с самого начала своей карьеры. Друзья говорят, что, когда человек достигает вершин в своей профессии и встречает все больше интересных людей, естественно, он реже видится с теми, кого знал в юности. Может быть, для кого-то это и так, но только не для меня: большая часть моих друзей — это люди, с которыми я познакомился еще до того, как стал знаменит.