Лучано Паваротти - Мой мир

Мои секретарши, как правило, не пытаются проделывать со мной что-либо подобное. Они очень предупредительны и переоценить их значение в моей жизни трудно. Им приходится продумывать мое рабочее расписание, следить за диетой, сидеть до трех часов утра, играя со мной в карты. Нередко они должны поднимать меня на два часа раньше, чтобы мы могли успеть на самолет или на важную встречу. Секретарши занимаются также и моим костюмом, а когда мне предстоит выступать перед многотысячной аудиторией, то следят, чтобы я выглядел соответственно: рубашка застегнута, волосы причесаны…

Вместе с этими молодыми женщинами нам пришлось пережить очень многое. Они помогают мне, когда я (как мне кажется) нездоров и не могу петь. Во время поездок мои секретарши — это мои менеджеры, телохранители и товарищи. Они вместе со мной скрываются от толпы, убегая из отеля через запасную лестницу. Я считаю их членами моей семьи. Люди же могут думать о них, что хотят.

Работа секретарей — жить моей жизнью. Но мне хочется знать все и о их жизни тоже: кому они назначают свидания, какие сложности в их семьях — вообще все, что их заботит.

Моя теперешняя секретарша Николетта Монтавани очень переживала из-за болезни своей собаки. Работая у меня, она вынуждена была все время оставлять собаку одну. Я видел, что она беспокоится и расстраивается, особенно когда узнала, что собаке нужна операция. Наконец я не выдержал, купил ей авиабилет и сказал: «Поезжай, навести свою собаку». Она была очень благодарна (может быть, и ее собака тоже — потому что выздоровела).

Эти женщины — часть моей жизни. Они не только видят всю ее целиком, но и должны жить этой жизнью вместе со мной. Мы невольно становимся очень близкими людьми. Именно поэтому хорошо, что они не служат у меня слишком долго: я очень привязываюсь к ним, а они ко мне. За последние двадцать лет у меня сменилось восемь секретарей. Надеюсь, что все они остались моими друзьями.

Когда берут интервью у Адуи, ей задают такие же вопросы о частной жизни. Как и мне, ей удается уходить от попыток обсуждать с посторонними людьми сугубо личные темы, о которых не хочется читать в газетах. В то же время надо стараться не высказывать недовольства, когда интервью становится тягостным.

Любопытная дама-репортер из журнала мод «Уиминз Вэр Дейли» спросила Адую о молодых женщинах в моей жизни и получила хороший ответ. Адуа сказала, что я все время путешествую и нет ничего страшного, если во время поездок я порой взгляну на миску спагетти или на хорошенькое личико. «Но, — добавила она, — все же дома много лингюни». Адуа — очень находчивая и очень сильная женщина.

Журнальному или газетному репортеру нелегко вывести ее из себя или заставить сказать то, что она не хочет говорить.

У нас с Адуей удивительные взаимоотношения. Мы полюбили друг друга еще подростками и были помолвлены целых семь лет до женитьбы. Для многих молодых итальянцев быть помолвленными значит не слишком много. Это формальность, которая позволяет молодым людям бывать вместе. Разорвать помолвку несложно. У нас с Адуей все было иначе. Мы всегда знали, что поженимся, когда будут деньги или появится надежда их заработать.

К сожалению, в ожидании этого прошло целых семь лет. Хотя я победил на конкурсе Акилле Пери в 1961 году и получил возможность спеть в «Богеме» в постановке театра Реджо-нель-Эмилия, моя карьера могла тут же и закончиться. Я хорошо спел в тот вечер, но если ты никому не известен, то как бы хорошо ты ни пел, об этом быстро забывают. Мне же просто повезло, что в тот вечер на спектакль пришел (послушать другого певца) очень известный миланский агент Алессандро Зилиани. Когда я стал его клиентом и он начал подыскивать мне работу, то я почувствовал, что будущее мне улыбается и мы с Адуей наконец можем пожениться. Итак, в тот 1961 год я выступил с дебютом в опере, женился и, что самое главное, приобрел свой первый автомобиль.

О машине это, конечно, шутка. Может быть, именно из-за таких шуток мы с Адуей все время сражаемся. И наша семилетняя помолвка тоже была подобна долгому спору. Утром накануне свадьбы я спросил себя: «Что ты делаешь, Лучано? Ты что, решил сражаться всю оставшуюся жизнь?» Подумалось тогда, что я совершаю большую ошибку, но исправлять ее было уже поздно. Конечно, женитьба на Адуе — это лучшее, что мне удалось сделать в жизни. После свадьбы мы продолжали бороться, но уже как взрослые: теперь это были бои за что-то. До этого же двое юных влюбленных просто испытывали друг друга, избавляясь от избытка энергии.

Немногие женщины могли бы примириться с жизнью оперного певца, как смогла это сделать Адуа. У нас дома всегда люди, многие из них не знакомы с женой и дочерьми. Одни приходят, чтобы помочь мне разучивать роль, другие, чтобы взять интервью. В последние годы у меня постоянно дома собираются организаторы конноспортивного шоу или филадельфийского вокального конкурса. Все это превращает наш дом в какой-то проходной двор, на Адуа никогда не жалуется.

Почти с самого начала своей оперной карьеры я вынужден был надолго уезжать из дома. Сначала Адуа ездила вместе со мной. Когда появились дочки, она уже не считала возможным оставлять их, хотя о них заботились наши родители и моя сестра: Адуа хотела оставаться их матерью все время.

Итак, Адуа оставалась дома, растила детей, занималась семейными делами. Со временем эти дела все больше усложнялись. Дочери взрослели, а это непросто, хотя с ними у нас не было проблем. Адуа вкладывала деньги в дело, и, когда мы покупали недвижимость в Модене или Пезаро, она лично участвовала в переговорах и входила во все детали. В отличие от меня, Адуа умеет считать: до самого последнего времени она раз в году летала в Нью-Йорк, чтобы просмотреть мои расходные книги в Америке. Ведь у меня здесь две квартиры и следить за всем непросто. Несколько лет назад дочь Лоренца открыла в Модене собственный бутик. Адуа занимается теперь и ее бухгалтерией.

С ее энергией и способностями Адуа, конечно же, не могла оставаться просто женой певца. В 1987 году, когда дочери уже выросли, она основала собственную фирму — агентство по театральному менеджменту, которое назвала «Путь на сцену». Свой офис она разместила в бывших конюшнях, рядом с нашим домом в Модене. Это здание уже было частично модернизировано, когда его перестраивали под квартиры для нашей семьи. С другой стороны здания Адуа устроила офис, который похож на административное здание компании «Фиат», — из стекла, стали и мрамора. С самого начала она задумала большое дело и не напрасно.

Еще до того, как Адуа завела свое дело, она научилась хорошо разбираться в оперном менеджменте. До Герберта Бреслина, который стал моим менеджером в 1968 году, Адуа занималась моими оперными и концертными ангажементами. К тому же она разбирается в пении. Естественно, что за эти годы, прослушав столько опер, она приобрела чутье и вкус. Будучи знатоком оперы и обладая способностями к бизнесу, она добилась больших успехов в своем деле.