Михаил Болтунов - Кроты ГРУ в НАТО

В тот день, когда Любимов провел встречу с Мюратом, подробная документация, чертежи самолета были отправлены в Москву.

К тому времени в Центре изучали и доклад по натовским учениям «Осень-62». Их добыл также Мюрат. Оказалось, весьма любопытные учения. Главная их задача — отработка механизма передачи управления силами и средствами Верховного главнокомандующего НАТО главкомам на театрах военных действий.

В материалах, переданных Мюратом, были и документы по учениям, название которых в переводе на русский звучало как «Южная горчица». Что за «горчичники» собирались нам преподнести натовцы? Например, ядерные удары по целям в южных районах СССР.

К счастью, с помощью агента ГРУ мы знали эти цели. А вместе с ними и количество самолетов-носителей атомного оружия, аэродромы, с которых они стартовали, радиочастоты пилотов.

Словом, материалы поступали столь важные, что забеспокоился сам начальник Главного разведывательного управления. Вскоре в парижскую резидентуру поступило его требование. Оно было столь необычным, что даже самые опытные сотрудники растерялись. Генерал Ивашутин грозно назидал: ежели документы ценные, но не представляют особой ценности, то рисковать из-за них агентом не следует.

Вот так указание! Если военная разведка гонялась по всему миру за ценными материалами и, добыв их, по праву ожидала похвалы, то тут вопрос ставился принципиально иначе.

Было о чем задуматься и резиденту, и оперативному офицеру Любимову.

Такова в общих чертах была обстановка накануне встречи Мюрата и Любимова в июне 1963 года. Речь на ней пошла о будущем агента. Перевод его из Западной Германии во Францию, в Порт-Дофин, оказался под вопросом. Командование почему-то задержало на своем посту офицера, которого должен был сменить Мюрат. Но Мюрата уже поспешили освободить от прежней должности. И он «повис». Начали искать нечто подходящее, в соответствии с его опытом, званием.

Разумеется, Мюрата волновало не только само будущее назначение, престиж должности, оплата, но и информационные возможности, доступ к секретным документам.

Мюрат был взвинчен, расстроен. Главная задача Любимова состояла в том, чтобы успокоить агента. Гнев, обида не самый лучший советчик в такое время.

Любимову удалось-таки уговорить, обнадежить Мюрата. Он обещал поддержку, как моральную, так и материальную. В конце концов, Мюрат с улыбкой махнул рукой: «Может, ты и прав, Вик. Давай подождем, посмотрим, как дальше будет…»

На том и порешили. Мюрат уходит в отпуск, уезжает отдохнуть в свое родовое имение. А после отпуска, возможно, многое прояснится. О чем он и сообщит через Луизу.

Кстати, добавил Мюрат, у него сейчас близкие отношения с интересной женщиной. Он знал ее еще по прежней службе на Ближнем Востоке. Занимает весьма ответственный пост — секретаря посла одного из диппредставительств.

Что ж, Вик одобрил его выбор. Но попросил все делать без спешки, тщательно продумывая каждый шаг.

Расстались тепло, пожелав друг другу хорошо отдохнуть.

Возвратившись в резидентуру и доложив о встрече, Любимов занялся изучением структуры организаций НАТО, расположенных в Порт-Дофин. Он не сомневался, что Мюрату найдут должность в каком-нибудь из его многочисленных подразделений. Здесь, в районе Булонского леса, располагался Совет НАТО, Генеральный секретариат, аппарат самого Генсека, а также исполнительные комитеты НАТО, управления — по вопросам внешней политики, информации, экономики и финансов, отдел планирования.

Все это были авторитетные органы, и назначение Мюрата в любой из них сулило немалые перспективы для нашей военной разведки.

Однако задумываться приходилось не только о судьбе Мюрата, но и о своей собственной. Телеграмма начальника ГРУ генерала Петра Ивашутина о необходимости беречь агента и не рисковать им говорила о том, что европейское управление еще раз проведет тщательный анализ его, оперативного офицера Любимова, работы.

Во главе направления стоял тогда Никита Иванович Само-киш (оперативный псевдоним «Сомов»). Он и занимался анализом и оценил работу Любимова с Мюратом, как «совершенно правильную».

Мюрату рекомендовал уйти в глубокое подполье, работу с документами не вести, Луизе — без крайней необходимости Вика на связь не вызывать. Ее поездки к Мюрату прекратить.

Как раз с этой рекомендацией Сомова Любимов был не согласен. Трещала по швам любовная легенда Мюрата и Луизы. Ведь если работа по добыванию и фотографированию документов будет прекращена, то поездки Луизы не представляют опасности, а только укрепляют легенду Что это за любовница, которая месяцами не посещает своего друга?

Но согласен — не согласен, а анализ Самокиша вскоре поступил в резидентуру в качестве указаний Центра. А указания, как известно, надо исполнять.

Возможно, все так бы и шло своим чередом: работа Любимова с Мюратом и Луизой, анализ Центра, указания Центра… Только вот разведка — это такая область деятельности, что в ее, казалось бы, «размеренную» жизнь всегда может вмешаться третья сила. Вмешаться грубо, дерзко, не спрашивая разрешения и не расшаркиваясь в извинениях. Имя этой бесцеремонной силы — контрразведка (КРО).

«Справка

о случаях слежки за работниками парижской резидентуры от 31.07.1963 г.

Капитан 2-го ранга Любимов В.А. поддерживает связь с ценными агентами: Мюрат, Луиза, Гектор, Бернар. От работы по заведению новых знакомств освобожден. Возможное внимание к нему со стороны контрразведки объясняется тем, что его предшественник капитан 1 — го ранга Сверлов В.М. в силу неумных действий привлек к себе внимание КРО.

За тов. Любимовым было 2–3 слежки в год. Специального внимания к нему со стороны КРО не отмечалось».

Казалось бы, ничего тревожного. Тем не менее, начальник европейского управления наложил резолюцию: «Использование на оперативной работе Любимова проводить с большой осторожностью».

Резолюция, что и говорить, верная, но на связи у Любимова четыре ценных агента и со всеми надо работать. Случалось, что Виктору с Луизой приходилось встречаться каждую неделю. Вот тебе и конспирация и осторожность.

Это понимает и резидент. 9 августа 1963 года он направляет в Центр свои предложения по усилению безопасности оперативной работы Любимова.

«Учитывая большую загрузку, — пишет резидент, — оперативного офицера Любимова ценными связями и отсутствие у него дипломатического паспорта, с января 1964 года передать агентурную группу Мюрат-Луиза на связь другому оперативному офицеру с дипломатическим паспортом.

На связи у Любимова оставить только Гектора и Бернара».