БондиАнна. В Россию с любовью - Анна Чапман
Борис всегда говорил о себе так, будто он воротила и кукловод, подчёркивал свою активную роль в политике — если не мировой, то на уровне СНГ точно. Ему нравилось представлять себя бизнес-стратегом, мыслящим в планетарных масштабах.
Несмотря на то что я им восхищалась, мне порой было его жаль. Он много пил, и у него начиналась мания величия.
Ещё, несмотря на то что Борис ворочал сотнями миллионов долларов, иногда он напоминал старика со склерозом — у него были большие проблемы с памятью. Он часто забывал людей, которые с ним здоровались, и ещё чаще — истории, которые уже рассказывал. Всякий раз в беседах Борис повторял одно и то же. Спустя полгода регулярных встреч я уже знала наизусть все байки про его жён, любовниц, воды Лагидзе, бразильский футбол, вяленое мясо и собак.
Тогда я впервые задумалась о том, что этот человек — несомненно, великий, но совершенно неприкаянный. Он потерял родину, а на новом месте так и не стал своим.
Окажись Борис в России — он вряд ли смог бы вернуть свой статус и влияние. Даже если бы он каким-то чудом избежал ареста, всё равно рядом с его именем стояло бы слово «бывший». Бывший серый кардинал, бывший самый влиятельный человек… А бывшие, при всём уважении, уходят в историю.
Здесь, в Лондоне, он просто беглый российский олигарх. В России его эпоха закончилась.
Человек-легенда на самом деле — просто очень богатый пенсионер, одержимый призраками прошлого.
Всё чаще меня посещали мысли, что я не хотела бы оказаться человеком без корней. Пока что в Англии мне не удалось достаточно укорениться, а от России я так или иначе отдалялась.
Вернись я сейчас домой — смогу ли там начать жизнь с нуля?
Такие мысли занимали меня всё больше. Это было странно, ведь раньше я беспокоилась только о том, смогу ли стать достаточно «своей» в Англии. Теперь же я поняла, что не хочу терять связь с родной страной. И это была моя родина.
Наверно, это потрясающие ощущения быть вписанной в её историю. Только без сомнительной чести попасть в международный розыск, пожалуй. Это оставим старшим.
Однажды я смогу сказать, что именно Борис разбудил во мне патриотические чувства. Но никто, конечно, в это не поверит.
Глава 32
Впечатлить искушённого шейха
Лондон, 2004 г.
Роскошный самолёт «Гольфстрим» стоял под жгучим солнцем на полосе небольшого аэропорта. Двое служащих раскатывали перед трапом кроваво-красный ковёр. Прямо на полосу подъехал огромный джип, и из него вышел человек, одетый в ослепительно-белый бишт — длинную национальную накидку для мужчин в странах Персидского залива, — и такую же белую куфию — мужской головной убор, похожий на платок.
За ним грузно шагали два темнокожих помощника, они были практически в таких же белых одеяниях, как их господин. На несколько шагов позади шли слуги, одетые гораздо проще. Они несли вещи господина, включая его портмоне, солнцезащитные очки, шёлковый платочек и документы.
До самого трапа шейх — а мужчина в белом был шейхом, — на ходу подписывал какие-то документы. Уже ступив одной ногой на ступень, протянул бумаги и ручку семенящему следом секретарю. Тот быстро поклонился, пожелал приятного полёта и ретировался обратно в джип. Шейх же, сопровождаемый верными помощниками, поднялся в самолёт и опустился в белоснежное кожаное кресло.
Пилот получил празрешение на взлёт, и самолёт вырулил на полосу разгона. Шейх Заид спокойно смотрел в иллюминатор. Он любил летать.
Шасси с лёгкостью оторвалось от земли, самолёт стал набирать высоту.
Прошло ровно пять минут, и Мобби — главный помощник шейха — отстегнул ремень безопасности, поднялся и ушёл в хвост самолёта. Через полминуты он вернулся и протянул Заиду стопку аккуратно сложенной европейской одежды. После этого подошёл к встроенному бару из красного полированного дерева, достал бутылку пятнадцатилетнего виски и стакан. Раздался звон ледяных кубиков, ударившихся о стекло. Через секунду стакан бронзового виски уже был в руке господина.
Спустя каких-то десять минут ни на ком в самолёте не было ни белых биштов, ни куфий. Заид сидел в классических, сшитых на заказ джинсах и поло цвета марсала. Смаковал виски, которого он был лишен целых три месяца, и читал последние новости.
Его приближённые теперь были в чёрных строгих костюмах, идеально сидящих на их мощных телах. Они равнодушно смотрели в иллюминаторы, периодически поглядывая на господина.
Самолёт летел несколько часов и мягко приземлился в аэропорту Хитроу, в столице Соединённого Королевства. Трап опустился, и с него сошёл совершенно другой человек. У него даже походка изменилась.
Ничто не выдавало в нём уроженца абсолютно ортодоксальной страны строжайших нравов, законов и благочестия. Напротив, любой наблюдатель назвал бы его стильным европейцем с арабскими корнями.
У самолёта уже ожидал лимузин. Заид и его верные спутники отправились прямиком в пятизвёздочный отель, расположенный в самом центре — по соседству с Букингемским дворцом. Они всегда там останавливались на напиток.
Шейх очень серьёзно относился к своим привычкам, и все его полёты проходили по одному сценарию — менялся лишь порядок смены костюмов, в зависимости от того, летел он в Лондон или возвращался домой. Его очень забавляло это волшебное перевоплощение.
— Вера, заказ на шестой. — бармен протянул официантке поднос с напитками.
Официантка Вера взяла поднос и направилась к нужному столику. Рабочая униформа, состоящая из белой рубашки и узкой чёрной юбки, смотрелась на Вере отлично. Она умела подчеркнуть свои достоинства. Густые тёмные волосы были собраны в высокий хвост. В этом наряде она выглядела одновременно строго и сексуально.
Выставляя напитки на шестой стол, Вера невольно услышала, как один из сидящих мужчин — кажется, араб — говорил по телефону:
— Мне нужен Герцог, он настоящий чистокровный. Я хочу его купить.
Она замедлила движения, стараясь не слишком откровенно прислушиваться. Подтёрла пятнышко на столе, которого на самом деле не было.
— Нет, ты сказал, что достанешь мне любую лошадь, которую я захочу. Это Герцог. Он нужен мне в моей конюшне. Договорись.
Мужчина закончил разговор, передал телефон соседу — темнокожему в чёрном костюме, и стал что-то эмоционально рассказывать. На официантку он и не взглянул.
Девушка вернулась к барной стойке, но встала не там, где обычно — за колонной, скрывающей её от глаз посетителей, а возле угла, поближе к шестому столику. После каждого заказа она снова занимала это место, но все её старания были тщетны —
