Иоахим Видер - Я выжил в Сталинграде. Катастрофа на Волге

Многолетняя служба в высших штабах наложила неизгладимый отпечаток на личность Паулюса и его деловые качества. Этому вдумчивому, осмотрительному генштабисту, обладавшему превосходной подготовкой, глубокими знаниями и незаурядными способностями в планировании крупных операций, недоставало боевого опыта, твердости, решимости, находчивости, умения и желания рисковать – одним словом, всего того, чем в избытке обладает настоящий полководец. Генерал Гейм, его первый начальник штаба, хорошо знал своего командующего и высоко ценил его как человека. С тем большим вниманием следует отнестись к данной им характеристике Паулюса, который, по его словам, и на фронте оставался в сущности «кабинетным генералом». Назначение Паулюса на должность командующего одной из армий, действовавших на Восточном фронте, Гейм считал «непростительной ошибкой в расстановке и подборе командных кадров» [120] .

В первые сравнительно спокойные месяцы пребывания на фронте Паулюс справлялся со своими обязанностями; более того, во время летнего наступления 1942 года он не раз зарекомендовал себя с самой лучшей стороны.

Но в ходе Сталинградской битвы, в беспрецедентно сложной обстановке стало ясно, до какой степени он не подходит на роль командующего армией (даже если сделать вполне оправданную скидку на исключительную трудность вставших перед ним задач). К сожалению, в лице генерала Шмидта, своего нового начальника штаба, командующий 6-й армией не обрел советника и помощника, который оказался бы в состоянии компенсировать его собственные недостатки.

Генерал Ганс Дёрр, автор исследования о Сталинградской битве, лично знал обоих генералов, вершивших судьбы 6-й армии. Правильность характеристики, которую он дал им в своем труде, подтверждена многочисленными свидетельствами участников сражения. «Между Паулюсом и Шмидтом установились корректные служебные взаимоотношения, лишенные, однако, подлинной сердечности, – писал Дёрр. – Командующий, при всем своем уме и оперативных талантах, не обладал твердым характером; он был человеком великодушным и благородным, но слишком уж мягким и восприимчивым. Он легко поддавался чужому влиянию. Напротив, его начальник штаба, закоренелый холостяк и эстет, не уступая ему в уме и в знании тактики, отличался твердостью и настойчивостью, подчас переходившими в необоримое упрямство. Эти два столь несхожих по характеру человека могли бы отлично дополнять друг друга на постах командующего армией и ее начальника штаба. Но, к несчастью, волевой и энергичный Шмидт всегда брал верх над Паулюсом. И все же до открытых раздоров в основных вопросах руководства 6-й армией между ними никогда не доходило. Армию погубило вовсе не то, что командующий, не сойдясь характером со своим начальником штаба, не выходил в своих взаимоотношениях с ним за служебные рамки. Роковую роль под Сталинградом сыграло как раз то, в чем оба они сходились: оба слепо верили в звезду Гитлера. Эта вера, которую они, впрочем, разделяли со многими другими немецкими военными, не позволяла им и в мыслях допустить, что верховный главнокомандующий сознательно вводит их в заблуждение, неправильно информирует их об обстановке и дает торжественные обещания, которые не в силах выполнить» [121] .

Складывается впечатление, что краткая биография Паулюса была задумана Гёрлицем как основной исторический комментарий к документам, освещающим действия командующего 6-й армией под Сталинградом. Хотя составитель сборника Паулюса и заходит слишком далеко в попытках оправдать покойного фельдмаршала, следует все же отдать ему должное. Рассказывая о жизненном пути Паулюса и анализируя исторические и военные факторы, определявшие ход событий, Гёрлиц показал, что катастрофа вермахта была закономерной и неизбежной, ибо вермахт превратился в «бюрократический аппарат» диктатора, а немецкие полководцы – в его «ответственных исполнителей», забывших, что такое совесть. Германские кадровые военные, для которых воинская дисциплина стала фетишем и самоцелью, сами избрали подобную участь, – не признавая гражданской ответственности солдата перед родиной, они вопреки велениям совести повиновались Гитлеру до последней минуты. «Я выполняю приказ и буду стоять здесь до конца», – писал злополучный фельдмаршал Паулюс в своем последнем письме из Сталинградского «котла». «Я выполняю приказ…» – этими словами Гёрлиц и озаглавил свою книгу. Удачное заглавие! В нем заключена вся неразрешимая дилемма Паулюса и как в капле воды отражена вся трагедия этого полководца и его армии, принесенной в жертву на берегах Волги.

Чем руководствовался в своих действиях Паулюс?

В интересах справедливости и исторической объективности нельзя недоучитывать те условия, под влиянием которых формировались решения командования 6-й армии в Сталинграде. В этом вопросе необходимо разобраться со всей тщательностью и беспристрастностью. Соображения, которыми он тогда руководствовался, Паулюс позднее изложил в своем труде «Операции 6-й армии в Сталинграде. Принципиальные замечания» и приложениях к нему. Первое, о чем ясно свидетельствуют приводимые им факты, – это то, что обуреваемый беспокойством командующий армией еще задолго до начала русскими операции по окружению интенсивно консультировался со стоявшим над ним командованием группы армий «Б». Речь шла, с одной стороны, о тех опасностях, которые нависали над все более растягивающимся и слабо обеспеченным северным флангом армии, с другой же стороны – о недостаточной боеспособности частей на главном направлении удара. На слабость своего фронта Паулюс в середине сентября 1942 года настойчиво обращал внимание и ставки Гитлера в Виннице, требуя принятия соответствующих мер. С этого времени он в своих докладах и представлениях без устали взывал к высшим инстанциям, указывая на необходимость укрепить боевую силу частей, более надежно обеспечить фланги, а также расширить и гарантировать подвоз. Свои тревоги в связи с этим он старался внушить и высокопоставленным лицам, наезжавшим в расположение армии в качестве представителей вышестоящих инстанций: заместителю начальника генерального штаба сухопутных сил генералу Блюментриту, начальнику химической службы при главном командовании сухопутных сил генералу Окснеру, командующему войсками связи вермахта генералу Фельгибелю, адъютанту Гитлера по делам вермахта генералу Шмундту. Паулюс воспользовался даже необычными каналами, обратившись к командованию 3-й румынской армии с тем, чтобы через маршала Антонеску, имевшего влияние на Гитлера, добиться усиления плохо вооруженных румынских частей и немецких резервов. Он просил подкреплений – три свежие пехотные дивизии для захвата Сталинграда, а в конце октября предложил остановить изнурительное сражение в городе на Волге, которое перемалывало немецкие дивизии. О результатах своих усилий Паулюс пишет: «В ответ на все мои представления и докладные записки, подкрепленные цифровыми выкладками, картами и схемами и касающиеся присылки резервов, обеспечения флангов и улучшения снабжения… вышестоящими штабами не было предпринято сколько-нибудь удовлетворительных мер». Гитлер же в середине ноября в одной из своих радиограмм, обходя стороной главные опасности, подстерегавшие 6-ю армию, снова потребовал напрячь в последний раз все силы, с тем чтобы полностью овладеть Сталинградом и тем самым обеспечить «удержание твердыни на Волге».