Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум
В начале ноября 1942 года стало известно, что в Марокко и Алжире высадились англо-американские войска — колонии, на которые в свое время, летом 1940-го, целились и испанцы, и итальянцы, теперь стали полем боя.
Немцы двинули в Северную Африку дополнительные дивизии, правительство Виши лишилось их доверия, и теперь уже вся Франция стала оккупированной зоной. Итальянцы в этбм смысле очень пригодились — они немедленно заняли большие территории на юге Франции и вошли в Ниццу.
Проблема, однако, тут была в том, что драться предстояло уже не только с англичанами, но и с американцами.
Их войска в Северной Африке оказались теперь в соприкосновении с войсками держав оси.
В Италии понимающими людьми из этого были сделаны выводы — поездки в Швейцарию участились. В Женеве и в Лозанне они встречались с другими понимающими людьми, в основном из Англии, но попадались среди них и американцы.
Пирелли, видный индустриальный магнат, тоже съездил в Швейцарию, пообщался там со своими многочисленными знакомыми и, вернувшись в Италию, сразу поговорил с Чиано. Он сказал ему, что война, по всей вероятности, проиграна и что надо принимать какие-то меры для спасения.
Чиано ответил, что можно попробовать организовать «лигу союзников Германии» в составе Италии, Венгрии и Румынии — и надавить на фюрера с целью заключения широкого соглашения с Западом, что-нибудь в духе Мюнхена.
Почему не попробовать, так сказать, создать «Мюнхен-2»?
Странно, но осенью 1942 года Галеаццо Чиано считался в Италии реалистом…
О разрыве между пропагандой и действительностью
I
В феврале 1943 года Бенито Муссолини получил от своей подруги, Кларетты Петаччи, совершенно надежный рецепт выигрыша войны: надо было убедить Китай и Турцию совместно напасть на СССР, а для того, чтобы освободить Китай от войны с Японией, следовало убедить Японию уйти из Китая и начать осваивать Индию. Ключевым пунктом плана, впрочем, были не преобразования политики в Азии, а дела, касающиеся Европы, — генерал Франко должен был внезапным ударом разгромить англичан и американцев у Гибралтара, и тогда все немедленно пойдет на лад.
А убедить его сделать это должен был Ватикан — ведь ясно, что у него есть большое влияние.
Ну, а если это окажется не совсем практичным, то всегда можно обратиться к Сталину через кого-нибудь из друзей или к Черчиллю — и уж в этом случае понятно через кого.
Сэр Сэмюэл Хоар, в конце концов, старый знакомый Бенито Муссолини и в дружеской услуге ему не откажет, не правда ли?
В любом случае надо что-то делать, и срочно. Потому что, по высококомпетентному мнению Кларетты Петаччи: «англо-американские войска в Северной Африке сильнее итальянцев в 10 раз».
Муссолини не раз говорил, что его подруга своей детской непосредственностью помогает ему нести тяжкое бремя власти. Ну, иногда он бывал не так щедр и говорил, что Кларетта полезна ему как рвотное — облегчает давление и снимает боль в желудке.
Трудно сказать, что он почувствовал, прочитав ее предложения о путях достижения победы, — легкое умиление или рвотную судорогу, но в данном случае следовало признать, что дитя просто повторяло слова, услышанные от взрослых.
В конце января 1943 года пала столица Итальянской Ливии — город Триполи.
Так что про «соотношение сил как 10 к 1» в Риме говорили решительно все. А за ужином у Чиано, то есть в тесном кругу лиц, хорошо осведомленных об истинном положении дел, Боттаи с большим сарказмом сказал: «В 1911 году Муссолини выступал в парламенте с критикой захвата Ливии, и вот теперь, 32 года спустя, он все-таки своего добился, Ливия больше Италии не принадлежит».
Широкие массы, конечно, получали в качестве информаций нечто другое — газеты выходили с аршинными заголовками: «Ёще четыре крупных корабля под флагом Великобритании пошли ко дну».
Редактор одной из газет вылетел с работы за перепечатку фотографии пленных итальянцев — на картинке они широко улыбались.
Ну, фотографии пленных из газет можно убрать, но скрыть факт поражений было невозможно. Муссолини нашел выход из неудобного положения в том, чтобы сместить маршала Уго Кавальеро, начальника Генштаба, и назначить на его место генерала Амброзио.
Произошли и другие перемены.
Глава Министерства общественных работ Джузеппе Горла, который был в Неаполе с инспекционной поездкой, вдруг обнаружил, что его личный вагон отцепляют от поезда, — вот так он и узнал о своем увольнении. А вот служащие Министерства корпораций все никак не могли доискаться своего нового министра — Карло Тьенго. Ну и оказалось, что он был в психиатрической клинике — куда через несколько дней и вернулся.
Но подлинной сенсацией стали вести из МИДа — Га-леаццо Чиано был смещен со своего поста министра иностранных дел Италии.
Его назначили послом в Ватикане.
II
Капитуляция Паулюса под Сталинградом стала подлинной катастрофой для рейха — но рикошетом досталось и Италии. По состоянию на сентябрь 1942 года в списках ARMIR (Armata Italiana in Russia — Итальянская армия в России) значилось 230 тысяч человек.
За год военных действий — с июля 1941-го и по июль 1942-го — итальянцы потеряли 15 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, и это было терпимо. Но в конце 1942 года они попали под удар на рубеже реки Дон — и вот тут уж им крупно не повезло.
В окружение попало около 130 тысяч человек — а выбралось из него меньше трети.
В результате Муссолини в феврале 1943 года расформировал свою «русскую» армию, остатки ее были отведены в Италию. Солдаты прибывали домой в таком состоянии, что их держали взаперти, е «карантинных зонах» казарм — обмороженные и израненные, с точки зрения пропаганды они выглядели плохо.
В мае 1943-го закончились военные действия в Тунисе — как было сказано в газетах, «по приказу дуче сопротивление прекращено». Оно, несомненно, прекратилось бы и без распоряжения — бежать танковой армии «Африка»[142] было некуда, за спиной было только море.
В плен попало 250 тысяч человек, и больше 60 % из них были итальянцы.
В результате таких катастроф в Италии возникали вопросы, на которые у Муссолини не было ответов. Регулярные встречи с фюрером не приносили ничего, кроме бесконечных тирад с призывами к «фанатичному сопротивлению».
Была сделана попытка как-то позондировать почву на предмет примирения с англосаксами — и с этой целью обратились в Испанию, к Серрано Суньеру.
В Италии он был известен как «честный фашист».
Но
