Лаша Отхмезури - Жуков. Портрет на фоне эпохи

В дополнение ко всему, 9 июня шеф НКВД Берия переслал Ворошилову рапорт Панина, начальника Особого отдела 57-го корпуса: та же констатация полной дезорганизации. Через два дня Ворошилов обратился к Сталину с просьбой санкционировать отставку Фекленко. 12 июня 1939 года комдиву Жукову сообщили, что он назначен командиром 57-го особого корпуса.

Прежде чем перейти к описанию действий Жукова летом 1939 года, необходимо хотя бы коротко изложить стратегическую ситуацию в регионе, приведшую к необъявленной войне на Халхин-Голе. После унизительного поражения в Русско-японской войне 1904–1905 годов, в результате которой она была вытеснена из Маньчжурии, Россия боялась, что в руки Японии попадет и вся Сибирь. В 1918 г. Токио направил свои войска в Сибирь в рамках интервенции стран Антанты и оккупировал значительную часть Транссибирской железнодорожной магистрали. Японские войска эвакуировались с советской территории только в 1922 году и с крайней неохотой. В 1919 году, на китайском полуострове Квантун (Гуаньдун), находившемся под властью Японии, была создана Квантунская армия, имевшая широкую автономию от Токио. Очень скоро она стала крупной силой в регионе. Во всех планах и Квантунской армии, и имперского Генерального штаба СССР указывался как главный противник Японии. В сентябре 1931 года Квантунской армией был спровоцирован инцидент, получивший название Мукденского, после чего, в результате молниеносно проведенной операции, Япония захватила огромную китайскую провинцию Маньчжурия. В следующем году на ее территории было создано государство Маньчжоу-Го, находившееся под японским протекторатом. Так японские и советские войска оказались друг напротив друга вдоль общей границы протяженностью в 5000 км. Москва предложила заключить договор о ненападении, но Токио в декабре 1931 года отверг это предложение. Почти тотчас после этого обе стороны зафиксировали первые пограничные инциденты.

Для Сталина и Ворошилова Япония стала врагом номер один, опередив даже Польшу. Ее вторжение в Маньчжурию привело к значительным корректировкам первого пятилетнего плана в области производства вооружений. 13 июня 1932 года Комитет обороны, только что учрежденный Советом народных комиссаров, принял решение усилить военную группировку в Сибири и создать Тихоокеанский флот с базой во Владивостоке. С конца этого года было отмечено движение на Дальний Восток первых эшелонов с войсками и строительство укреплений. Все это проходило под эгидой вновь созданной Дальневосточной армии, командующим которой был назначен Блюхер. В 1934 году Москва перебросила на Дальний Восток 500 самолетов, в том числе 170 дальних бомбардировщиков ТБ-5, способных от Владивостока достичь Токио, который в то время был городом из дерева и бумаги. В Токио встревожились и начали разрабатывать планы превентивной войны. В июле 1937 года Япония начала войну с целью завоевания Китая – огромное по масштабам предприятие с непредсказуемым исходом, которое должно было бы охладить ее воинственный пыл в отношении СССР. Но этого не произошло, поскольку Квантунская армия, начальником штаба которой тогда был известный «ястреб» генерал Тодзио, после пережитой Красной армией масштабной кровавой чистки не считала ее серьезным противником. Результатом такой оценки стало наращивание сил обоих противников. Численность советских войск на Дальнем Востоке возросла со 100 000 человек в 1931 году до 531 000 в 1939-м, численность Квантунской армии за тот же период с 65 000 до 270 000. Полковник Феймонвилл, американский военный атташе в Москве, совершил поездку по Транссибу до Владивостока. В своем донесении он написал: «Весь советский Дальний Восток производит впечатление укрепленного лагеря. Всюду, даже на самых маленьких станциях и между ними, видны подразделения Красной армии. Особенно заметны летчики и танкисты»[262].

Дальний Восток

На фоне наращивания обеими сторонами в регионе живой силы и техники пограничные инциденты становились все чаще и жестче. В июне 1937 года японцы внезапно захватили два островка на реке Амур. После десятидневной перестрелки Блюхер отвел свои войска. Военный обозреватель «Нью-Йорк таймс» после этого счел возможным озаглавить свою статью от 3 июля: «Обнажилась слабость Советов». В этой ситуации Сталин проявил решительность и не позволил себя запугать. Дальневосточный военный округ был преобразован в Дальневосточный фронт, что означало перевод его в режим военного времени. В июле 1938 года, на границе между Кореей (японской колонией), Маньчжурией и СССР разразилась настоящая маленькая война, и на этот раз советская сторона ввела в дело крупные силы. В «инциденте у высоты Чжангуфэн», как называют этот конфликт японцы, или в «боях у озера Хасан», по советской терминологии, под командованием Блюхера, а позднее Штерна приблизительно 23 000 красноармейцев из 39-го корпуса сражались против 7000 японцев. После двух недель ожесточенных боев, в которых японская сторона потеряла убитыми 1500 человек, а советская – в два раза больше, Токио приказал отвести свои войска со спорной территории. Агентство ТАСС трубило о победе, Штерн получил звание командарма и звание Героя Советского Союза, но говорить о безоговорочной победе СССР нельзя. Имея трехкратное превосходство в живой силе, с поддержкой 200 самолетов (при отсутствии авиации у японцев) и мощной артиллерии, 39-й корпус так и не сумел выбить японцев с жалкого холма. Из 200 советских танков, бездарно введенных в бой, две трети были уничтожены. Подобные результаты пограничного столкновения, усиленные огромной яростью Сталина, вызванной делом Люшкова[263], решили судьбу маршала Блюхера: 18 августа он был вызван в Москву и 22 октября арестован со всей своей семьей. В начале ноябре он умер в тюрьме от побоев. Старшие офицеры, служившие под его началом, были уничтожены за «троцкистский заговор и шпионаж в пользу Японии»[264]. Комиссар Лев Мехлис, бывший главный редактор «Правды», а теперь начальник ПУРа, без устали прочесывал штабы разных уровней в поисках платных шпионов микадо.

Пылающая и нестабильная граница

Поскольку японцам удалось взломать секретный советский шифр, они читали обо всех этих событиях, словно по книге. Их уверенность в том, что РККА не способна оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление, еще более укрепилась. Когда в марте 1939 года в речи на XVIII съезде партии Сталин предупредил о том, что на любую попытку нарушить неприкосновенность советских границ СССР готов ответить двойным ударом по поджигателям войны, в Токио посчитали его слова обычным блефом и увидели в них дополнительный аргумент в пользу того, чтобы предпринять некую военную акцию против Советского Союза.