Барри Форшоу - Звезда по имени Стиг Ларссон

Думаю, не стоит удивляться такому триумфу книг. Необычность шведской культуры в том, что страна, которую часто не замечают, может вдруг породить нечто уникальное, становящееся образцом в своей области: возьмите группу «АББА», Бьорна Борга, «вольво». Ларссон — последний пример.

Печально, что вопрос, всегда возникающий у читателя к прославленному автору, — что он напишет дальше? — здесь не появится, хотя предположение, будто в компьютере Ларссона могут храниться наброски и планы других книг, является одной из возможных причин битвы за его наследие».

Дэн Вэдделл, талантливый британский автор детективов, создавший такие книги, как «Искупление кровью» (Blood Atonement), неоднозначно высказывается о Ларссоне и его творчестве: «Если бы «Девушку с татуировкой дракона» придумал какой-нибудь честолюбивый британский писатель и отослал бы первые сто страниц агенту или издателю на рецензию, не сомневайтесь — эту книгу никогда бы не выпустили в свет.

Слишком смелое утверждение? Возможно. Но первые сто страниц этого романа скучны, в них нет напряжения и энергии. Их ничто не выделяет из кучи остальной ерунды.

Я пытался прочесть книгу три раза, но сдавался на этапе бесконечного и непонятного разговора Блумквиста с приятелем о бизнесе Веннерстрёма. Это не для меня, думал я. Однако популярность книги продолжала расти. Я решил, что чего-то недопонял, взял ее в отпуск и снова попытался прочесть, сразу же почувствовав антипатию к герою-журналисту. Возможно, потому, что я сам бывший писака и знаю, какие мы на самом деле сволочи, мне редко нравятся книги, где журналисты — главные герои. Так что она вернулась на полку собирать пыль.

К концу 2008 года, когда роман достиг пика продаж и стал феноменом, я дал ему еще один шанс. Поскольку я брался за нее уже дважды, то смог продраться сквозь многословное начало. А затем что-то произошло. Возникла Лисбет Саландер, оригинальная, потрясающая героиня. Количество деталей стало притягивать, а не отталкивать, увеличивая гипнотический эффект, и передо мной раскрылась богатая и сложная история. Я даже слегка потеплел к старине Блумквисту и его привычке по сто раз на дню пить кофе, хотя готовность многочисленных женщин не раздумывая прыгать к нему в постель меня сильно удивляла. Первые сто страниц сделали все, чтобы отвратить меня от романа, а вторые сто постарались, чтобы я его не бросил. Мне понадобилось почти восемь месяцев, чтобы прочесть одну пятую часть книги, и меньше недели — чтобы дочитать оставшееся. Я был захвачен полностью и целиком. Сюжет настолько интересен, а персонаж Саландер настолько неотразим, что все мои опасения исчезли без следа. Я закончил первый том и немедленно окунулся во второй, который страдает отсутствием серьезной редакторской правки — что понятно, принимая во внимание трагическую смерть Ларссона, — и все же доставляет удовольствие.

Возможно, в этом кроется урок для писателей детективных романов: не нагнетать драматизм и напряжение на первых ста страницах, опасаясь, что в противном случае читатель бросит книгу. Или так поработать над своим стилем, чтобы проза была сильной и ясной и читатель не заскучал. Успех «Девушки с татуировкой дракона» говорит о том, что читатели любят подробности, широкое пространство для развития истории и традиционные загадки, которыми так богаты книги Ларссона».

Ирса Сигурдардоттир — исландская писательница, автор серии «Тора» (Thora). Ей, хорошо знающей Скандинавские страны и Великобританию, восприятие романов Ларссона представляется различным: «Успеха было легче достигнуть в Скандинавии, особенно в Швеции, поскольку эти страны — в данном случае Швеция — родина Ларссона, его дом и опора. А что касается остального мира, достижения Ларссона просто уникальны.

Сложно определить, что делает трилогию «Миллениум» настолько завораживающей… однако с этим наверняка связано ощущение несправедливости, за которой следует воздаяние, описанное зачастую ярко и впечатляюще.

Саландер — главная героиня, которую невозможно сломать, уникальный персонаж, достойный восхищения, несмотря на свои безответственные выходки. Ее прошлое трагично; в более «традиционных» романах она бы скатилась вниз по наклонной, и все бы закончилось гораздо печальнее. Вместо этого мы видим дух, который временами должен заставлять себя смиряться, чтобы не наделать дел; человека, не жалеющего сил на воздаяние преступникам по заслугам. Ее необычный вид мне нравится, и я могу оценивать уровень своего опьянения по силе желания проколоть нос и вставить в него кольцо, как у быка, — значит, пора остановиться. Где-то в глубине души я восхищаюсь и уважаю тех, у кого хватает смелости делать подобные вещи…

Мне кажется, все в Скандинавских странах гордятся успехом Ларссона. Он сделал то, что удавалось редкому скандинавскому автору: обрел мирового читателя, что в англоязычном мире очень сложно сделать: переводной детектив не слишком любят, поскольку в этом жанре написано множество книг, не требующих перевода.

До выхода «Миллениума» Ларссона в Исландии никто не знал, и, возможно, то же было в других Скандинавских странах, исключая Швецию. Новости о радикальных политиках не переходят границ».

А его смерть?

«Мнение о том, что его убили, не слишком распространено, хотя всегда есть те, кто верит в теорию заговоров. Пожалуй, я могла бы к ним присоединиться, поскольку я трудоголик и постоянно курю».

Когда я разговаривал с писателями об их отношении к романам Ларссона, некоторые выражали очень неоднозначные мнения (такие уже приводились), и по крайней мере один крупный писатель попросил не публиковать интервью, решив, что его безрадостный тон может показаться притворным равнодушием. Однако другие авторы, например любимица критиков Мораг Джосс, были более откровенны: «Мне бы хотелось восхищаться «Девушкой с татуировкой дракона» не потому, что Ларссон умер молодым, а чтобы разделить всеобщий восторг по поводу книги. Но хотя романы и хвалят за их оригинальность, мне они показались на удивление традиционными, особенно в том, как используется всеведущий голос рассказчика, когда Ларссон сообщает читателю второстепенные подробности. Однако голос этого рассказчика перестает быть всеведущим, когда в центре повествования оказывается Блумквист, радикальный журналист и воин истины. Не знаю, должна ли я считать, что у него нет чувства юмора или что он самодовольный зануда с большим самомнением? Это проблема не потому, что главный герой должен быть идеальным — просто отсутствие у Блумквиста проницательности сложно не связать с ее отсутствием у Ларссона.