Эммануил Фейгин - Здравствуй, Чапичев!

— Поссорились? — спросил я.

— Да нет, просто так.

— Не ври, я же вижу.

— Ничего ты не видишь. Мы не ссорились, но я перестал его уважать.

— Выкладывай.

— Не стоит, как-нибудь в другой раз.

— Нет, давай сейчас. Тебя что-то грызет. Давай освобождайся от груза.

Нам принесли рислинг. Отпивая его маленькими глотками, морщась не то от кислого вина, не то от неприятных воспоминаний, Яков рассказал мне такую историю.

…Он давно уже упрашивал Исаева взять его на какую-нибудь операцию. Коля все отказывался, ссылаясь на то, что он-де человек маленький, а на такое дело требуется разрешение высокого начальства. Но Яков вцепился в него мертвой хваткой. «Черт с тобой, — уступил Исаев. — Подвернется что-нибудь, возьму тебя на свой риск». Позавчера Исаев пришел к Якову, сказал: «Тебе повезло. Мне поручили операцию. Самостоятельную. Пойдешь?» — «Интересная операция?» — спросил Яков. «Что значит интересная? Это тебе не спектакль. Я буду работать. Брать бандита».

Исаев коротко изложил Якову суть дела. Из дальнего северного лагеря, убив охранника, бежал опасный преступник. Четыре месяца никому не удавалось напасть на его след. «А мне, как видишь, подфартило, — сказал Николай. — Его на севере ищут, а он тут, у нас». «Он здешний, что ли? У него здесь дружки?» — спросил Яков. «Харьковский он. Первый раз в Симферополе. Никаких дружков здесь у него нет, а есть жена и двухлетняя дочка». — «Ах, вот оно что. Это он с ними захотел повидаться». — «Вот именно, — подтвердил Исаев. — Потянуло к дочке. Он ее еще не видел, она без него родилась». «Нехорошо», — сказал Чапичев. «Ему нехорошо, а нам в самый раз. Тут мы его и зацапаем», — возразил Исаев. «Нехорошо, — повторил Яков, — не по-человечески».

— Не знаю, как у меня вырвались эти слова, — говорил Яков. — Неприятно стало, вот я и ляпнул.

А Исаев побагровел: «Ты что это, галантерею разводишь? Не по-человечески… А ты думаешь, он человек? Он чужого ребенка зарежет и глазом не моргнет, а над своим слюни распустит. Все они такие».

— И знаешь, мне стало стыдно перед Исаевым. Ну, бандит сентиментальничает, на то он и бандит. А я чего разнюнился?

«Ладно, не сердись, Коля, — сказал Исаеву Яков. — Я иду с тобой». «Вот так бы и сразу, а то торговаться начал. Тебе одолжение делают, а ты торгуешься, — успокоился Исаев и предупредил: — Вот что… во время операции вперед не суйся… Он спит как заяц: уши торчком, малейший шум — проснется, а под подушкой у него всегда пистолет». — «Будет стрелять?» — спросил Яков. «Обязательно. А если ухлопает тебя, мне потом кашу не расхлебать». — «А если тебя?» — спросил Яков. «Я на службе. Убьют — похоронят с музыкой, и вся сказка».

После полуночи выехали на операцию. Якова несколько удивило, зачем столько людей. Кроме него человек пятнадцать. Машины оставили на широкой Фонтанной улице и углубились в кривые, узкие, темные переулки татарской части города. Небольшой, мощенный плитами двор. Остановились перед дверью. «Сейчас начнется, — подумал Яков. — Мы начнем взламывать дверь, а он откроет огонь. — По спине пробежал холодок. — Надо будет под пулями ворваться в квартиру. Исаев бросится вперед. Он смелый. Но и я не трус».

Только все произошло по-иному. Исаев поднялся на невысокий каменный порожек и слегка нажал ладонью на дверь. Она неслышно, без скрипа отворилась. Яков удивился, но раздумывать было некогда. «Пошли», — шепнул Исаев и щелкнул кнопкой электрического фонаря.

В душной комнате с низким потолком спал на железной койке человек. На его тупом, почти квадратном подбородке серебрилась щетина. Когда желтый луч фонарика скользнул по его лицу, он мгновенно открыл глаза и сунул руку под подушку. «Сейчас выстрелит», — подумал Яков. Человек судорожно дернулся, всхлипнул и сбросил подушку на пол. Под ней ничего не оказалось. Человек медленно поднял руки и сел.

— Лежать! — приказал Исаев.

Из смежной комнаты выбежала с воплем и плачем растрепанная женщина в халатике. Начался обыск. Даже неопытный Яков понял, что Исаев и его товарищи ничего не ищут. Они небрежно перетряхнули какие-то вещички, пошарили кочергой в печурке. «Одевайся!» — приказал Исаев бандиту и бросил ему брюки. Потом подошел к вешалке у двери и снял с нее пиджак. «Ого, тяжелый», — удивился Исаев и вытащил из кармана пиджака пистолет. «Стареешь, — сказал Исаев бандиту. — Как же ты «пушку» в пиджаке забыл? Эх ты…»

Бандит ничего не ответил. Он молчал все время, пока ему не велели идти, но перед выходом из комнаты попросил: «Разрешите с дочкой попрощаться». «Принесите ему дочку», — крикнул Исаев в другую комнату. Женщина вынесла девочку. Она испуганно хныкала и вырывалась из рук матери. Когда отец нагнулся к ней, чтобы поцеловать, девочка пронзительно закричала: «Не хочу, не хочу». «Не понимает еще, — он удивленно развел руками и рассмеялся. — Махонькая. Ну, расти большой. И маму слушайся». Женщина с воплем бросилась к мужу, но тот даже не взглянул на нее.

Яков вместе со всеми прошел до Фонтанной улицы. Арестованного посадили в закрытую машину-фургон, так называемый «черный ворон». У Якова было нехорошо на душе. «Вы с нами?» — спросили его оперативники. «Нет! Я пойду один». Возвращаясь в военный городок, он думал: «Пистолет под подушкой. Стрелять будет… Убьют, похоронят с музыкой…» Зачем нужна была Исаеву вся эта дешевая трепня?..

Мне вдруг вспомнилось, как Яков недавно в разговоре со мной защищал Исаева, завидовал ему и сам хотел пойти работать в уголовный розыск. И я чуть было не напомнил ему об этом. Но вместо того, чтобы подразнить его, позлорадствовать, сказал:

— Подумаешь, беда! Ну, трепанулся малость парнишка, пофанфаронил… Ну что в этом такого? Работа у него, в общем, скучная. Все с карманниками возится, с мелким жульем. А ему для души хочется чего-нибудь такого — со стрельбой, с музыкой…

— А я тут при чем? — огрызнулся Яков. — Раз он такой, пусть в кино ходит на американские фильмы. Там стрельбы хоть отбавляй.

— И ты немножко такой, — напомнил я Якову. — И тебе иногда хочется стрельбы и музыки. Вот он и сыграл на твоих слабых струнках…

— Нашел на чем играть. Да что с вами говорить… Оба вы ничего не понимаете.

— Ну кое-что понимаем, — с некоторой обидой ответил я. — А вот тебя, Яшка, действительно я сейчас не понимаю. Ты чего, собственно, хотел? Чтобы бандит перестрелял всех вас? И тебя, и Колю, и его товарищей?

— Этого я не хотел.

— Так чего же ты хотел? По-моему, Исаев отлично организовал эту операцию.

— Может, и отлично. И пусть его за это даже наградят. Заслужил. А мне все равно противно. Я, знаешь, о чем подумал, когда вернулся домой: «Какое счастье, что у меня нет жены, нет ребенка. Просто не могу себе представить… Случись вдруг что со мной, разве я мог бы их так просто оставить, как тот бандит?»