Последний рыцарь империи - Сергей Ильич Ильичев

– Чудом оказавшись в нужное время и в нужном месте, уничтожив группу диверсантов, моя группа возвращалась в Москву.

Для проведения торжественного собрания 6 ноября 1941 года на станции метро «Маяковская» разместили почти тысячу стульев. Члены Государственного комитета обороны (ГКО) приехали туда на поезде метрополитена. По радио на всю страну уже объявили: «Говорит Москва! Передаем торжественное заседание Московского Совета…»

Страна слышала, что Москва стоит и сражается с врагом. С докладом выступал И. В. Сталин. Он говорил об огромных потерях людей и территории и о том, что немецкий план блицкрига, то есть молниеносной войны, сорван, о намерении Гитлера истребить русский народ и другие славянские народы, о призыве немецкого командования к солдатам проявлять крайнюю жестокость по отношению к народам СССР.

Судоплатов спустился на станцию, когда Сталин уже заканчивал свое выступление:

– Эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Суворова и Кутузова! Немецкие захватчики хотят иметь истребительную войну с народами СССР. Что же, если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат. Отныне наша задача будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей Родины в качестве ее оккупантов. Никакой пощады немецким оккупантам! Смерть немецким оккупантам! Наше дело правое – победа будет за нами!

Зал метрополитена взорвался аплодисментами. В это время к Судоплатову пробился Берия.

– Что с тобой? – спросил он, увидев кровь на рукаве.

– Царапнуло… Товарищ Берия, докладываю. Наткнулись на немецкий мотоциклетный десант… Диверсанты шли прямехонько в Москву в нашей же форме. У них была карта метрополитена с отмеченной станцией «Маяковская» и еще они везли с собой отравляющий газ, который должны были распылить в метро. Сейчас, когда идет снег, да еще и в нашей форме, они без труда дошли бы незамеченными до центра города.

– Вот суки… Я твой должник, Судоплатов… Сколько людей потеряли?

– Двоих убитыми. Захвачен в плен командир группы диверсантов… Особо хочу отметить курсанта Кузнецова…

– Отметим, только не сейчас… День еще не закончился. Говоришь, у них была карта метрополитена? Откуда они могли знать об этом собрании. Здесь же собран весь состав ЦК, все правительство, цвет нашей науки и творческие работники… Ты представляешь, что бы тут могло случиться…

– Братская могила…

– Типун тебе на язык. Чуть не забыл, ты не взял свой пропуск… Кстати, а как ты сюда прошел?

И тогда Судоплатов показал Берии точно такой же пропуск, и тоже на свою фамилию, который был найдет в кителе немецкого майора.

– Ты только посмотри, кто же это против тебя играет сегодня? Ладно, разберемся. Бери людей, майор. Куда идти и кого арестовывать, сам знаешь…

– Когда мы вошли в помещение спецотдела НКВД, – продолжал свои воспоминания генерал Судоплатов, – офицер, занимающийся выдачей спецпропусков, был уже мертв. Эксперты установили, что и у него случилась сердечная недостаточность… А это означало, что мой личный враг все это время был рядом. И сейчас, как только началась война, он заметно активизировал свою деятельность.

– А насчет пропуска на ваше имя, что-то я не понял… – начал Кирилл.

– Ну, это просто. Патрульные обязательно запомнили бы, что группу мотоциклистов в составе тридцати человек с двумя машинами в город провел майор НКВД Судоплатов…

– И вы стали бы первым подозреваемым… Да, каждый раз собираюсь и забываю задать свой извечный вопрос. Что же на самом деле помешало немцам выиграть ту войну? Они ведь действительно стояли у нашего порога… – продолжал рассуждать курсант.

– То же самое, что и французам. Есть такое слово… спесь. Не ведаю, кто именно внушил Гитлеру то, что наши просторы можно пройти за два-три месяца. Ладно бы еще пройти, а когда каждый дом, каждая улица, каждая площадь и сам город оборонялись до последнего дыхания. Чего стоит, например, подвиг пограничников Брестской крепости. И пока они держали оборону до последнего патрона, мы искали слабые стороны противника, чтобы повернуть ход событий в нашу сторону. И тут нам помог, как ни странно, расстрелянный Шпигельглас, который однажды представил докладную записку о военно-стратегических «играх» в штабе вермахта и о существовании такого понятия, как блицкриг. Есть, оказывается, такая теория скоротечной войны, сроки которой исчисляются чуть ли не днями, а в случае с нами, двумя-тремя месяцами. Мы нашли в архиве эту докладную записку, а также другие оперативные документы 30-х годов. Высказали свои соображения Сталину. Его реакция была незамедлительной. В НКВД собрали начальников Разведуправления Красной армии Голикова и начальника оперативного управления Генштаба Василевского. К концу дня был вынесен вердикт немецкому блицкригу: немцы действительно могли бы нанести нам поражение только в том случае, если бы война продолжалась не более трех месяцев. Если бы за это время они овладели Ленинградом, Москвой, Киевом, Донбассом и Северным Кавказом, плюс, если бы успели оккупировать главные центры нашей военной промышленности и взять Баку с его нефтью. А без всего этого немецкий план молниеносной войны «Барбаросса» оказался обреченным на провал. То есть имел место элементарный просчет.

– И отсутствие в стране развитой сети дорог, в отличие от самой Германии…

– Все верно, коллега, а еще для ведения затяжной войны необходим большой запас топлива, особенно для судов германского флота и подводных лодок. После всех этих умозаключений Берия и Меркулов, которые присутствовали при этом разговоре, поручили мне срочно сформировать группу опытных альпинистов для ведения боевых действий на Кавказе.

– И что вы могли бы там сделать с альпинистами? И при чем здесь