Федор Раззаков - Любовные истории Голливуда

Не особенно радостным было и житье-бытье их дочери Пиа, поскольку девочку в основном воспитывали няньки, а не родители. И вновь приведу слова Бергман: «Я чувствовала себя виноватой, но не настолько, чтобы оставить сцену. Я была слишком молода для роли матери не столько по годам… просто еще не созрела. Меня так закружила вся эта голливудская звездная система, что не нашлось времени для малышки. Она ждала меня целый день, и когда я приходила домой — часто позднее, чем хотелось бы, — то из-за усталости не могла заняться ею или торопилась куда-нибудь. Да, я пренебрегала дочерью и до сих пор испытываю чувство вины». Когда Пиа вырастет, она признается: «У меня нет воспоминаний о семейном счастье».

В 1944 году судьба свела Бергман с выдающимся кинорежиссером Альфредом Хичкоком. В том году она снялась в их первом совместном фильме (потом будет еще два) «Завороженный». Как гласит легенда, Хичкок чуть ли не с первого дня знакомства воспылал к Ингрид романтическими чувствами. Однако, будучи женатым на своей ближайшей помощнице Альме Ревиль, державшей его в ежовых рукавицах, Хичкок и помыслить не мог, что у них с Бергман может что-то получиться по части адюльтера. Хотя много позже он будет рассказывать друзьям, как сама Бергман закрылась с ним в его спальне и отказалась уходить, пока Хичкок не удовлетворит ее желание. В эту историю мало кто верил, поскольку все знали о силе воображения великого режиссера.

Во время съемок «Завороженного» — в июле 1944-го — Ингрид и Петер наконец-то купили себе дом. Построенный в стиле шале из камня и дерева, он располагался на Бенедикт-Каньон-Драйв, к северу от бульвара Сансет в Беверли-Хиллз и обошелся новым хозяевам в 65 000 долларов (деньги, естественно, были взяты из гонораров Ингрид). Особняк был просторным: гостиная с камином, кабинет для Петера, антикварный бар, большая кухня в сельском стиле, несколько жилых комнат, спальня для Пиа. Переезд на новое место жительства состоялся 2 августа. А спустя несколько дней должна была состояться вечеринка, на которую Ингрид собиралась пригласить полтора десятка гостей, среди которых были не только ее босс Дэвид Селзник с женой, Альфред Хичкок с женой и другие именитые гости, но и несколько человек из обслуживающего персонала фильма «Завороженный», с которыми у Ингрид установились приятельские отношения. Однако, по настоянию коллег, последних из списка приглашенных пришлось вычеркнуть. Ингрид объяснили, что в Голливуде так не принято: приглашать на одну тусовку боссов и техников с репетиторами. «Я была в шоке», — признается позднее Ингрид.

По сути, на момент приобретения нового дома семья Ингрид фактически уже распалась: каждый из супругов жил своей жизнью. Не случайно Ингрид при малейшей возможности старалась покинуть дом, разъезжая по Америке с миссионерской миссией — она призывала сдавать кровь для раненых и покупать военные облигации. А в конце года внезапно попросила у Петера развод. Но тот ей в этом отказал: дескать, зачем разводиться, если мы даже ни разу не скандалили? «Тогда я просто уйду», — пригрозила мужу Ингрид. Но Петер и здесь сумел ее разубедить, заявив, что их брак должен существовать хотя бы ради дочери.

Начало 1945 года было для Ингрид удачным: она была удостоена «Оскара» за роль в картине «Газовый свет». Кроме этого, фильм был отмечен еще в шести номинациях: лучший фильм, лучшая мужская роль, лучшая роль второго плана, лучшая операторская работа, лучший сценарий и режиссура. Выйдя на сцену за «Оскаром», Ингрид произнесла короткую речь: «Я глубоко благодарна за эту награду. Особенно рада получить ее сейчас, потому что завтра мне предстоит работать с мистером Кросби и мистером Маккери. Я не уверена, захотели бы они иметь дело со мной без этой награды».

Бергман имела в виду режиссера Лео Маккери и актера Бинга Кросби, с которыми она начала работу над фильмом «Колокола Святой Марии». В нем Ингрид сыграла монахиню Марию Бенедикт. Эта роль вскоре принесет актрисе новый триумф (она получит за него очередного «Оскара»), и зрители отныне станут олицетворять Бергман именно с этой ролью (после выхода картины в прокат многие матери-католички будут подходить к ней и с гордостью говорить, что хотят воспитать своих дочерей такими, как сестра Бенедикт). Однако если бы зрители больше знали о жизни Ингрид после выхода фильма, то актриса наверняка была бы низвергнута со своего пьедестала. Дело в том, что в аккурат после завершения работы над «Колоколами» она завела себе сразу двух любовников. Первым был известный документалист венгерского происхождения 32-летний Роберт Капа, с которым Бергман познакомилась летом 1945 года в Париже, куда она приехала с пропагандистской миссией (она должна была «поднимать» дух солдат-союзников). Как пишет Д. Спото: «Их бурный роман развивался быстро и без каких-либо осложнений. Она была далеко от дома и Голливуда, а Париж даже в конце войны был идеальным местом для влюбленных и позволял почувствовать радость жизни после стольких лет лишений и испытаний. Они потягивали шампанское в «Фуке», куда их несколько раз приглашал американский офицер, приятель Капы. Они ужинали в маленьком бистро возле Нотр-Дам. Они сидели в укромном уголке бара, держась за руки, иногда переговариваясь шепотом, но еще чаще молча. Почти шесть недель они оставались на ночь в ее или его комнате…»

Вторым любовником Ингрид стал певец и композитор Ларри Адлер. С ним она познакомилась тем же летом — в июле. Пробыв полтора месяца в Париже, актиса затем уехала в Германию, на родину своей матери. Там она выступала с концертами, и одним из ее партнеров стал именно Адлер. Их первая встреча произошла в частном домике в пригороде Мюнхена, где разместились артисты. Когда Ингрид пришла в дом, Адлер сидел у пианино и наигрывал на нем сочиненную им мелодию. Ингрид сделала ему комплимент, а он в ответ заявил, что плохо знает нотную грамоту. Короче, набивал себе цену. Позднее он признается, что влюбился в Ингрид с первого взгляда (при этом Адлер был женат). Он принялся за ней ухаживать, и она сопротивлялась его натиску недолго — всего лишь пару-тройку дней. После чего они стали любовниками и пребывали в этом качестве ровно месяц — с середины июля до середины августа. А потом случилось неожиданное — в Берлин заявился Роберт Капа. Как ни странно, Ингрид это обстоятельство совсем не напрягало, а даже наоборот забавляло. Как будет вспоминать затем Адлер: «Мы все чувствовали себя не очень комфортно, и временами возникали трудности, потому что мы с ним видели, как она жонглирует нами обоими».

Любовный треугольник сохранялся в течение нескольких дней и наконец благополучно разрешился: вскоре все возвратились в Париж и уже оттуда Адлер улетел в Америку. Ингрид осталась во Франции и вновь приблизила к себе Капу. Они предавались любви все те несколько дней, что Ингрид продолжала находиться в Париже, после чего Бергман внезапно сделала Капе весьма заманчивое предложение: перебраться поближе к ней, в Америку, с тем чтобы потом пожениться. В качестве возможного места работы Ингрид предлагала своему возлюбленному место фотографа в каком-нибудь журнале или рекламной компании. Капа обещал подумать.